Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба» - Василий Звягинцев

— Вадим Петрович, давайте прекратим этот разговор. Все, бывает, ошибки совершают. Я свою готов признать… — Мятлев старательно пытался выглядеть честным, но недалёким чиновником. Крайне удобная позиция, когда на руках в покере не хорошие карты, а чистое «джокерное мучение»[137].

Ляхов не собирался с ним спорить или вообще затевать сложные комбинации. Смотрел на его румяное, до того честное и открытое лицо, что аж противно стало, и вспоминал себя, брата-аналога Секонда, Сергея Тарханова с его пятигорскими делами, Уварова заодно. Эти парни своё право не считаться «тварью дрожащей» под пулями доказали. А ты, мордастенький, что собой представляешь, за что погоны получил?

Для разрядки повисшего над столом напряжения Мятлев спросил, во все глаза глядя на девушек, чересчур, на его взгляд, штучного разбора. Одной — и то выше головы хватило бы господину Ляхову. Две — явный перебор.

— Неужели вы и вправду исключительно паранормальными явлениями занимаетесь? Такие красавицы — любая Шэрон Стоун нервно курит в сторонке.

— Старуха ваша Стоун, и смотреть у неё было совершенно не на что, — мило ответила Герта, явно намекая на бывший некогда сверхпопулярным фильм.

— А любая стоящая женщина, — тут же добавила Людмила, — ничем, кроме паранормальных дел, никогда и не занимается. Вы разве не в курсе?

— В курсе, и даже очень, — сейчас Мятлев вздохнул без всякого наигрыша, от души. — Может, с вами немного оттаю душой и сердцем, — тут же вскочил, приложился к ручкам, предложил называть его просто Леонидом, на основе взаимности, разумеется, а на брудершафт готов выпить следующий же бокал.

— Нам ведь предстоит долгое и плодотворное сотрудничество, если я не ошибаюсь.

— Это уж как пойдёт, — не скрыл скепсиса Вадим. — Прошу, дорогой Леонид, принять во внимание, что Людмила Никитична и Герта Карловна не просто мои племянницы, как тебе наверняка доложили, а ещё и офицеры подразделения, с которыми тут, у нас (намёк, естественно), могут сравниться только лучшие «волкодавы» спецназа ГРУ. Лучшие, заметь! Не так давно по Владимиру с мечами заслужили, что в нашей с тобой России примерно аналогично ордену Мужества. Это я к тому, чтобы дальше недоразумений не возникало. Пойди что не так — из твоих парней ни один живым не уйдёт. О присутствующих не говорим…

При этих лестных для них словах девушки смотрели милыми, наивными глазами, всемерно демонстрируя, что совсем к ним характеристики дядюшки не относятся. Чудит, мол, или цену себе набивает.

— Я понимаю, — переходя в режим нормального разговора, ответил Мятлев. Никак он Ляхову дураком теперь не казался. — Ошибочки в процессе — они у всех бывают. Могу вообразить, как ты над моими сотрудниками в душе издевался, такую поддержку имея. А они ведь только один приказ имели — никаких разночтений не предполагающий и составленный ровно по их уму и талантам. Теперь ясно — «чужой» спецназ перед офицерами, с училища до сегодняшнего дня привыкших больше на «корочки», чем на пистолет в кармане полагаться, все преимущества имеет.

— Издевался, Леонид, не скрою. Но совсем по другой причине. Считаем, я, как паранормальный специалист, внушил собеседникам представление о себе как о некоем Терминаторе, связываться с которым — себе дороже.

Мятлев посмотрел на него уважительно, но с сомнением.

— Совершенно то же самое мне подполковник Санников по телефону доложил. Очень точно сформулировал: «Мне против него сейчас — как с пехотным взводом против танкового полка. Прикажете — все трупы на вашей совести».

— Молодец Санников! — от всей души сказал Ляхов. — Решение верное принял, и неважно, под влиянием моего внушения или собственных ощущений. Впрочем, это почти одно и то же. Но тактически мыслить в кризисной ситуации всё равно не умеет. Были варианты куда более изящного выхода из ситуации…

— Да и где бы ему научиться? — едва ли не печально спросил Мятлев. — Мы до кризисов стараемся не доводить…

— Расскажу при случае, — опять вызывающе усмехнулся Ляхов. — А теперь — снова к покеру вернёмся. Я ставку удваиваю — и раскрываемся. Не согласен — весь выигрыш мой, а ты можешь утешаться видами летней Миссисипи[138].

— Ну, пожалуйста, пусть будет по-твоему, — легко согласился Мятлев, переходя на «ты», как он и предлагал — после следующей рюмки. — Раскрываемся. Вся моя операция — никакая не глупость, естественно, а последняя проверка, перед тем как окончательное решение принимать. Санникова с ребятами я «втёмную» послал, на таком, как ты, зубре потренироваться. И что бы ты о них ни думал, даже принимая во внимание твоё «внушение», — в моём понимании они справились. Вовремя сообразили, когда остановиться надо, без консультации с начальством. А это не каждому дано, чаще — напролом прут, от азарта или желания выслужиться.

— И что же ты проверял? — поинтересовался Ляхов.

— Стоит с тобой дело иметь или действительно проще наплевать и забыть? Что ты собой как личность и боец представляешь, красивые сказки рассказывать многие умеют. Убедиться, каков в деле, один на один с силой, а не под прикрытием потусторонней техники и чужого Императора, если он тоже не «актёр эпизода».

— Убедился?

— В целом да. Выдержка у тебя великолепная, психологию противника на лету ухватываешь, волю свою умеешь навязать, впервые человека увидев, ведёшь себя так, будто ни людей, ни смерти, ни бога не боишься…

— А если так и есть? Боялся когда-то, да вот отбоялся.

— Вот я и говорю. Если бы ты сегодня слабину дал — какой смысл о серьёзных вещах с тобой договариваться? Начал бы из себя Рэмбо изображать — тем более: сильный истерик — кому он нужен?

— Иногда — очень многим.

— Не мой вариант. Мы с глазу на глаз поговорить можем? И не под запись, разумеется, — спросил Мятлев, не глядя на девушек и как бы вообще игнорируя их присутствие. Мол, положенные любезности оказаны, а сейчас мужской разговор начнётся.

Вадим хотел было ответить, что дело у них общее и от своих помощниц у него секретов не бывает, но тут же передумал. Незачем лишнее трение создавать.

— Ну, давай за дальний столик пересядем. Его ниоткуда не видно, даже вон с той крыши.

— А что нам та крыша? — спросил Контрразведчик. — А, понимаю. Нет, я там никого не сажал…

— Ты, может, и не сажал… Вы, девчата, поскучайте тут немного. Боюсь, в ближайшее время к вам ни один кавалер не подойдёт одиночество скрасить. Но я думаю, мы ненадолго…

Дальний столик обслуживал официант-мужчина, возрастом ближе к сорока, судя по взгляду и ухваткам опытный не только в этой профессии. Тоже видевший всё ранее случившееся и сделавший собственные выводы. Да что тут делать-то? Всё как на ладони — парни по недоразумению наехали не на того человека. Он им сделал серьёзную предъяву. Теперь на стрелку прибыл авторитет подходящего уровня.

— Мы, любезнейший, со своего стола не уходим. Нам просто поговорить нужно. Так ты нам сюда графинчик коньяку толкового, лимон не нужно, разве сыру несколько ломтиков и два кофе, настоящего и покрепче, — доброжелательно, с улыбочкой попросил Мятлев. — Сразу и приговорчик изволь, чтобы два раза не бегать.

Словно тут же забыв о существовании официанта, обратился к Ляхову:

— Чтобы неясностей не оставалось — ты действительно что-то такое умеешь? — Контрразведчик неопределённо повертел пальцами перед собой и воззрился на Вадима с простодушным интересом.

— Конечно, умею, — без рисовки ответил Ляхов. — Иначе едва ли ты тут сейчас сидел бы.

Ответ был достаточно двусмыслен, но лжи не содержал.

— Ты мне лучше скажи, — без паузы продолжил он, — друзья впечатлениями от «прогулки» в имперскую Москву и добытой там прессой не поделились?

— Как можно? Поделились, непременно. Газеты мы все, включая Президента, взахлёб читали. Каждую фразу, буквально, анализу подвергли, на предмет внутренней логики и соответствия общему контексту. Впечатлило, ей-бо. Кое-кто до последнего сомневался, не с особо ли хитрой разновидностью наведённой галлюцинации мы дело имеем. Всё же пришлось признать: увы, но всё происходящее — объективная реальность, данная нам в ощущениях. Тут я, похоже, раньше других вспомнил одиннадцатую заповедь[139]. Остальные товарищи пока что линию поведения вырабатывают…

— Молодец. Часть своих слов беру обратно. Значит, газеты почитал, окончательно уверовал, решил ковать железо, не отходя от кассы? Может, и правильно. Я, признаться, тоже разные вариантики прокручивал. Оценивал, кто из вас самый сообразительный. Честно сказать — ждал, что мне Анатолий первый позвонит. С тобой, так решил, работать будём, но при его посредничестве.