Там, где живет истина (ЛП) - Шеридан Миа

Чарльз одарил его усталой улыбкой.

— Лейтенант Коупленд.

— Встань на колени. Не заставляй меня стрелять в тебя, потому что я не буду колебаться.

Чарльз прищурился.

— Знаю, что не будешь. И не собираюсь заставлять тебя, Зак. Могу я называть тебя Заком? Мне кажется, что сейчас мы можем называть друг друга по имени. — Он на мгновение закрыл глаза, его грудь вздымалась и опускалась, когда мужчина судорожно втягивал воздух. — Мне надоело бегать, — устало сказал он. — Всегда на шаг впереди. — Он снова хрипло выдохнул, сильнее прижимаясь к балке. — Кстати, ты чуть не поймал меня в Париже. Если бы твой человек вошел в аэропорт через другую дверь, то увидел бы меня. Он был так близко. — Мужчина снова улыбнулся и на несколько секунд закрыл глаза. Из раны хлестала кровь, стекая по коже.

Зак сделал несколько шагов вперед.

— Больше никакого бегства, Чарльз.

— Да, — согласился он, вздохнув. — Больше никакого бегства.

Кровь забурлила в жилах Зака. Момент казался сюрреалистичным. Сколько раз он надеялся на такой исход? Сколько сотен часов работал, чтобы поймать этого человека? Чтобы свершить правосудие? Но у него были вопросы. Так много вопросов, и он чувствовал, что Чарльз готов говорить прямо сейчас, но может не захотеть позже.

— Ты знал, что Гордон Дрейпер — чудовище. Почему не сообщил нам об этом? Прислал бы ноутбук? Позволил нам арестовать его?

— Он убил мою мать, Зак. Она была проституткой и наркоманкой, но любила меня. Она пыталась. Да, у нее многое не получалось. Но потом она... ушла и... не вернулась. Они отправили меня в тот дом, а она так и не пришла за мной. И все это время... — Он позволил словам угаснуть, уставившись куда-то за спину Зака. — Комфортная тюремная камера для старого ублюдка? Трехразовое питание? Разве это справедливость? — Он снова встретил взгляд Зака.

— Не твоя работа — вершить правосудие. Твое чувство справедливости искажено, — проворчал Зак.

— Я знаю это. Думаешь, не знаю? — Он улыбнулся. — Но Калеб не такой. В нем нет ничего искаженного.

Зак вздохнул.

— Да, — согласился он. — Калеб хороший человек.

Чарльз кивнул, покачнулся и скорчил гримасу, поднеся пальцы к ране.

— Не ожидал, что он выстрелит в меня, — сказал он с небольшим, болезненным смешком. — Я этого не ожидал.

Наблюдая за ним, Зак думал о том, что сказала Аррин. У него был инструмент. И не один. Один он отдал Лизе, а другой использовал, чтобы освободиться самому, а затем освободить остальных. Потом вспомнил, что он сказал Джози перед тем, как потерял сознание и Аксель вытащил его.

«Все будет хорошо».

— Ты позволил ему схватить себя. Почему?

— Я не знал, куда он их отвез, — пробормотал Чарльз. — У него была твоя дочь.

— И что?

Глаза Чарльза открылись, и он пронзил взглядом Зака. Несколько мгновений они молчали.

— Все эти годы... ты относился к моему сыну как к своему собственному. Я наблюдал за вами. На каждой церемонии... ты был рядом, болел... за него. Ты не обязан был это делать. Мог бы... ненавидеть его, смотря на него, и видя меня, но... ты этого не сделал. Я не мог позволить твоей дочери умереть, — пробормотал он, качая головой. — Не мог позволить дочери Джози... умереть.

Зак сглотнул, его охватило смятение.

«Чарльз освободил нас, папа».

Он крепко сжал оружие.

— Я благодарен. — Но это не значит, что тебе не место в тюрьме.

Чарльз не сводил с него глаз.

— Думаю, ты знаешь, что я не могу сидеть взаперти, — сказал он, словно прочитав мысли Зака. — Больше никогда.

Больше никогда.

Зак подошел ближе, держа пистолет направленным на человека, от которого родился Рид, — Калеб, — который был воплощением всего того, чем никогда не был его биологический отец. Перед ним был безумец, который каким-то образом сохранил в своей душе остатки человечности и спас четыре жизни.

— Я не могу тебя отпустить. Ты знаешь это, — прохрипел он.

— Да. Знаю. И не жду от тебя этого.

С обеих сторон моста сирены завыли громче, несколько полицейских машин резко затормозили, из них выскочили офицеры, перегородив проезжую часть и направив оружие в сторону Чарльза.

Он посмотрел на них, потом на Зака, и выражение его лица не изменилось. Мужчина сделал шаг влево и отступил назад, к краю моста.

Зак шагнул вперед.

— Не двигайся, — потребовал он.

Но лицо Чарльза оставалось бесстрастным и спокойным, даже когда он сделал еще один шаг назад, на самый край.

Зак слышал топот ног офицеров, бегущих к ним с двух сторон. И вскинул руку, повел ее влево, затем вправо, сдерживая их, пока те не остановились. Его сердце билось где-то в горле.

Чарльз одарил его последней усталой улыбкой.

— Скажи Калебу... — начал Чарльз, его голос был едва слышен, а глаза начали закрываться. — Скажи ему, что я... очень горжусь им.

А затем мужчина широко раскинул руки, запрокинул голову к небу и сделал последний шаг назад. Зак бросился вперед, плюхнулся грудью о землю, свесившись головой через край, потянулся вперед, пытаясь ухватить, но не успел. С сильным шлепком Чарльз плюхнулся в воду внизу, а затем его безжизненное тело всплыло на поверхность.

ГЛАВА 47

Три месяца спустя

Он стоял один, засунув руки в карманы, на краю изогнутой тропы, и его фигуру можно было сразу узнать. Ее любимый мужчина. Ее Рид. В нескольких футах от него, на травянистом склоне, двое мужчин с лопатами утрамбовывали землю, где только что были захоронены кости Коры Хартсман и контейнер с прахом ее сына.

Возможно, если бы они воссоединились при жизни, все было бы совсем по-другому, и не только для них, но и для многих других. Это было самое сложное в их работе. Да и вообще в жизни. Нельзя думать о том, что могло бы быть, а только о том, что было.

Рэнсом молча шел рядом с ней, и оба они смотрели на Рида, когда тот повернулся в их сторону. На его лице отразилось удивление, затем что-то похожее на смущение, когда они приблизились. Он опустил взгляд, нахмурив брови.

— Я не планировал здесь находиться, — сказал он, как будто им требовалось объяснение, почему он явился на похороны.

Сердце Лизы сжалось от боли за него. Он был в состоянии эмоционального конфликта. Рид пришел отдать дань уважения той части своего родного отца, которая в конце концов проявила милосердие, и не знал, как отделить ее от чудовища, которым всегда считал Чарльза Хартсмана.

Ты такой хороший человек, Рид Дэвис. Ты полон доброты и порядочности, и я буду любить тебя до скончания веков.

— Чувак, никто не винит тебя за желание покончить с этим делом, — сказал Рэнсом. — Ради Джози, ради себя... Никто тебя не винит.

Рид кивнул, дыхание вырвалось наружу, когда на его лице отразилось облегчение.

— Спасибо.

Он перевел взгляд на Лизу, и его взгляд скользнул по ней, перескакивая с одного места на другое, оценивая ее самочувствие, и в его красивых чертах появился оттенок отчаяния. В последнее время он часто так делал, что было вызвано шоком от осознания того, как близко он подошел к тому, чтобы потерять ее, когда выяснились ужасные подробности того, что она пережила в подземной пещере. У нее самой появились посттравматические симптомы. Но сейчас ей становилось лучше. Они все выздоравливали. И двигались дальше.

Лиза шагнула к нему, взяла его руку и сжала ее. Рид выдохнул, обхватил ее одной рукой и поцеловал в висок.

— Спасибо, что пришли.

Лиза посмотрела на могилу, где покоились мать и сын.

— Они снова вместе, — сказала она. Ей казалось, что это правильно, и она понимала, почему Рид принял решение свести их вместе после смерти, даже если он все еще сильно переживал роль своего биологического отца в этом деле и те противоречивые эмоции, которые это вызвало.