Его сокровище - Эмилия Росси

Я пытался сдвинуть бетон с ног, но не смог. Меня охватила паника, когда моя жена подошла ближе ко мне, а не к выходу из комнаты. Она спряталась за искривленной металлической балкой, которая, должно быть, упала с потолка. В ее руках был пистолет, и я понял, что она собирается остаться и сражаться.

— Tesoro, нет, ты не можешь этого сделать. Убирайся отсюда, — прошипел я.

Она проигнорировала меня и выглянула из-за куска обломков, крепко сжимая пистолет в руке. Блять, почему я не научил ее стрелять? Я пытался нащупать пистолет, но все, что я мог почувствовать, это кусочки камня и стекла. Он вылетел из моих рук во время взрыва, так что теперь я был в нескольких минутах от смерти, как и моя жена.

Люди Рустика кричали, пробираясь сквозь груды обломков. Грохот выстрелов наполнил комнату, когда один из его охранников прицелился в меня. Цементные блоки вокруг меня отразили большую часть пуль, но затем линия огня пронзила мое бедро, и я понял, что меня ранили.

Я снова посмотрел на Софию. Она будет последним, что я увижу перед смертью. Я жадно впитывал ее, запоминая, как она убирает спутанные волосы с лица, как решительно стиснулась ее челюсть, как уверенно ее руки сжали пистолет. Ее решимость передавалась мне, наполняя грудь. Я отказывался верить, что моя tesoro сегодня умрет. Пока жизнь утекала из моего тела, я верил, что она выживет. Подкрепление прибудет вовремя, если только она побежит.

— София, пожалуйста, беги, спрячься. Не делай этого, пожалуйста.

Целью Братвы был я, а не она. Рустик ничего не выиграет, убив свою дочь, но если она останется, она может стать случайной жертвой.

София проигнорировала меня и прицелилась, прежде чем нажать на спусковой крючок и сделать выстрел за выстрелом. Пули отлетели от металлической балки, за которой она пряталась, но она не вздрогнула. Ее выстрелы выглядели легкими, и хотя я не оборачивался, чтобы увидеть, попали ли они в цель, мое дыхание замирало от того, как великолепно она выглядела.

Крики смешались с запахом пороха и крови в воздухе. С каждым ударом сердца я молился Богу, в которого не верил, чтобы Софию пощадили.

В моих ушах звенело, все стихло. Выражение чистой ярости преобразило лицо Софии. Она попыталась подняться на ноги, но силы ее покинули.

— Рустик! — закричала она. — Вернись и сразись со мной, трус! Трус!

Она кричала что-то по-русски, а затем испустила ряд ругательств.

Мое сердце билось так быстро, что я думал, оно разорвется от охватившего меня ужаса. В любой момент я мог увидеть, как свет покидает глаза моей жены, зная, что это была моя вина.

Послышался стук затихающих шагов, хруст щебня, а затем тишина. Меня охватило смятение. Где остальные мужчины? Я нарушил обещание не отводить взгляд от Софии и болезненно повернул голову в сторону проема в стене. Тела валялись на земле, кровь пропитывала разрушенный пол.

Они все были мертвы.

— Я же говорила тебе, что умею стрелять. — София встретила мой взгляд, дерзко наклонив голову, медленно направив пистолет на меня. — Это ты сомневался во мне.

Мои губы приоткрылись. Неужели она действительно уничтожила их всех? Дюжину мужчин одна? Она стреляла лучше меня, лучше, чем любой из моих людей.

— Боже, tesoro, ты еще никогда не выглядела так красиво.

Я улыбнулся, глядя на ствол пистолета.

— Ты собираешься убить меня? Я заслуживаю этого.

— Я еще не решила, — ответила она. Затем ее взгляд метнулся к луже крови под моей ногой, и ее губа задрожала.

— Нет, — выдохнула она.

— Все нормально. — Мое тело похолодело и онемело, и я знал, что осталось немного времени, прежде чем потеря крови заставит меня потерять сознание. — Теперь я могу умереть, зная, что с тобой все будет в порядке.

— Нет, — повторила она, покачивая головой, а голос ее дрогнул.

Она опустила пистолет на пол и поползла ко мне.

— Tesoro, нет, — умолял я.

Я пытался пошевелиться, пытался сделать что-нибудь, чтобы остановить ее, но мои конечности не реагировали.

— София, пожалуйста, остановись.

Осколки стекла валялись на земле, и моя идеальная, драгоценная жена ползла по ним, чтобы добраться до меня.

— Я думала, ты просто застрял, — сказала она, подойдя ко мне.

— Я не видела…

Из ее глаз выкатилась слеза, и это разбило мне сердце. У меня хватило сил коснуться пальцами ее руки, и это было похоже на рай — просто снова почувствовать ее в последний раз.

— Прости меня, — сказал я. — Прости за то, что причинял тебе боль и не смог защитить. Ты самое драгоценное в моей жизни. Я люблю тебя больше всего на свете. — Мои слова звучали неразборчиво.

Ее руки легли на мое бедро, продолжая прижимать рану, но я едва мог их чувствовать.

— Клянусь Богом, Маттео, ты не умрешь у меня на глазах.

Слезы текли по ее щекам, и мне хотелось поцеловать их. Я по-настоящему не осознавал, каким сокровищем она была, пока не стало слишком поздно.

— После всего дерьма последних дней, я никогда не прощу тебе, если ты нас бросишь, — прорычала она.

Она сняла рубашку и приложила ее к моей ране.

— Ты должен держаться ради меня. — Ее голос сорвался, когда она добавила: — И ребенка.

Ее слова долетели до меня, словно ветерок, и мягко приземлились в моем сознании, когда я погрузился во тьму.

68

СОФИЯ

Возле моей кровати сидел мужчина. Мое зрение плыло, когда я смотрела на него.

На вид ему было около тридцати или чуть больше сорока, с каштановыми волосами, веснушками на носу и черными очками, обрамляющими ярко-зеленые глаза, которые теперь внимательно рассматривали мое лицо.

Что-то дернулось в глубине моего сознания. Откуда я знала этого человека?

Повернув голову, я осмотрела комнату: это была палата, похожа на элитную больничную, со странным мужчиной в костюме.

— Ты очнулась, — сказал он с сильным ирландским акцентом.

При звуке его голоса вспоминания вернулись ко мне. Я пыталась остановить кровотечение из ноги Маттео, когда этот мужчина ворвался на склад через огромную дыру в стене с группой солдат. Они вытащили Маттео из-под бетонной плиты и отвезли нас обоих в больницу. Должно быть, я потеряла сознание по дороге.

— Кто ты? — Я прохрипела.

— Ронан, глава ирландской мафии.

— Ой. — Мне следовало бы паниковать, но я оцепенела. — Должна ли я прямо сейчас кричать о помощи?

Он ухмыльнулся.

— Не уверен, что это тебе поможет, но ты всегда можешь попробовать.

— Поберегу свой голос, — сухо сказала я.

Моя