Все и немного больше - Жаклин Брискин

Секретарь тотчас же соединил Мэрилин с агентом, который весьма доброжелательно поприветствовал ее и сказал, что пытался связаться с ней. Компания «Метро» мечтает пригласить ее для участия в легкой комедии в паре с Джином Келли, и, если она позвонит в «Магнум пикчерз» в понедельник, ей все простят.

— Вы слышали, что я ухожу от Джошуа?

Вместо того, чтобы ответить прямо, агент обратился к четырнадцатому пункту ее контакта.

— Вы подписали это, и я вам зачитываю его: «Не совершать действий и избегать ситуаций, а также не делать заявлений, которые порочат, дискредитируют… в глазах публики, вызывают скандал, выставляют в смешном виде, шокируют или оскорбляют общественность, что может бросить тень на компанию…»

— Развод не является аморальным поступком.

Четырежды женившийся Хейуорд с готовностью согласился с этим.

— Но позвольте мне быть совершенно откровенным, Мэрилин. Гаррисон говорит, что, прежде чем переступить порог «Магнум пикчерз», вы должны дать обещание не допускать никаких глупостей со своим пасынком.

Небо было в тучах, и море казалось мрачным.

— Может, я должна отдать вам еще и десять процентов своей любви?

— Мэрилин, не я придумываю правила. Этот скандал с Бергман напугал всех… Прокатчики не желают связываться с ее новым фильмом.

— Линк собирается в Детройт, — пробормотала она.

— Хорошо. Значит, мы займемся делом.

— Мне нужны деньги… Много денег.

Леланд сказал, что постарается выбить разумную прибавку в зарплате.

37

Главный дизайнер «Магнум пикчерз» компенсировал недостаток роста своего босса тем, что водрузил громадных размеров стол на возвышение. Мэрилин, думавшая сейчас лишь о том, чтобы добиться зарплаты, которая решит ее проблемы, стояла на толстом ковре перед этим устрашающим алтарем и слушала, как Арт Гаррисон бурно выражал свое возмущение ее самоуправством. Впредь она не должна выкидывать таких номеров, а также должна поставить крест на своей кровосмесительной связи. В противном случае она окажется в очень серьезной беде.

Под очень серьезной бедой — эти слова были произнесены зловещим полушепотом — подразумевалась вполне определенная вещь: Мэрилин попадет в черный список. Нечто неосязаемое и недоказуемое, черный список был крайним и последним средством борьбы студий против алкоголиков, гомосексуалистов или любителей скандалов из числа знаменитостей. Это было даже более страшным проклятием, чем папское отлучение от церкви, ибо отлученный может по крайней мере примкнуть к какой-нибудь другой церкви, чтобы молиться Богу. А вот это отлучение все соперничающие друг с другом студии соблюдали неукоснительно. Попавший в черный список актер, будь он звездой любой величины, перед голливудской камерой больше никогда не появлялся.

Мне нужны деньги, мне нужны деньги, повторяла про себя наиболее ценная собственность компании — Рейн Фэрберн. Она кивком подтвердила согласие.

Чтобы несколько смягчить ультиматум, голос, идущий с возвышения, дал Мэрилин разрешение порвать с Джошуа. Но — погрозил ей волосатый палец — чтобы без всяких там эдиповых штучек. После этого снова был пролит бальзам ей на сердце. «Магнум пикчерз» великодушно устанавливает ей зарплату в размере тысячи долларов в неделю. Прибавка была скудной по сравнению с подлинной ценностью Рейн Фэрберн, но Мэрилин вынуждена была пробормотать слова благодарности. У Гаррисона существовал ритуал — лично вручать самым знаменитым из своих вассалов первый чек с прибавкой. Мэрилин поднялась на три невысокие ступеньки и приняла из рук босса желтую бумажку, которая обычно по почте направлялась в канцелярию агента. Не взглянув на чек, она сунула его в сумочку.

Из студии Мэрилин направилась в офис на Уилшер бульвар. В солнечном кабинете — кстати, намного более уютном, чем кабинет Гаррисона, — Стенли Роузвуд сделал попытку отговорить ее. Однако Мэрилин с твердостью подтвердила свое намерение расторгнуть брак.

— А вы знаете, какой я беру гонорар? — спросил он.

Джошуа вел все деловые переговоры, которые не касались ее работы; Леланд Хейуорд представлял ее финансовые интересы в компании. Свою некомпетентность Мэрилин скрыла за обаятельной улыбкой.

— Напомните мне, пожалуйста, — сказала она.

— Предварительный гонорар две с половиной тысячи.

Сумма показалась Мэрилин настолько высокой, что лучезарная улыбка мгновенно слетела с ее лица.

Стенли Роузвуд пояснил:

— Если все строится на взаимном согласии, обычно этого хватает. Но будем откровенны… Джошуа Ферно — влиятельный человек в этом городе и привык своим влиянием пользоваться. Вы говорите, что он против развода. Вряд ли он выкинет полотенце, отступаясь от своего младшего ребенка.

— Я мать Билли.

— Это верно… Как правило, ребенка оставляют матери. Но в моей практике был случай, когда клиентка зарекомендовала себя плохой матерью, и я оказался бессилен. — Он сделал небольшую паузу, давая возможность Мэрилин вспомнить, что Ингрид Бергман обращалась к Стенли Роузвуду. — Тогда суд решил дело в пользу отца.

— Но как к матери ко мне нет претензий.

— Я лишь хочу сказать, что нам лучше быть готовыми к борьбе в суде. И ваше поведение должно быть безупречным… Ваш муж может воспользоваться услугами детективов.

— Станет шпионить за мной? Да, он может.

Стенли Роузвуд кивнул.

— Вы понимаете, что предварительный взнос вносится авансом?

Господи, помоги мне одолжить недостающую сумму у мамы, подумала про себя Мэрилин и вслух сказала:

— Конечно.

В машине она достала чек. Тысяча долларов. После вычетов останется 715 долларов 23 цента, из которых сто долларов — доля Леланда Хейуорда. Нахмурившись, Мэрилин взяла конверт и на обороте написала в столбик несколько цифр. Когда она все цифры сложила, на ее лице появилась печальная улыбка.

Поскольку большая часть ее прежней зарплаты уходила на содержание дома на Кресчент-драйв, выплатить предполагаемый долг матери ей удастся нескоро.

Она еще не обсуждала свой развод с Нолаби. Когда Мэрилин вчера вечером заехала домой, матери не было, поэтому она сообщила сестре, что переезжает жить в этот дом, и объяснила причину. Рой без колебаний поддержала ее и предложила Мэрилин свою спальню. — «Мне вполне подойдет кушетка».

Что касается Нолаби, то к расторжению брака старшей дочери она отнеслась отнюдь не с таким философским спокойствием. Она разнервничалась и не спала всю ночь. Хотя был почти полдень, Нолаби открыла дверь в старом голубом кимоно с изображением дракона — сколько бы платьев ни дарили ей дочери, Нолаби благоволила к этой малопрезентабельной одежде.