Набат-3 - Александр Гера

Ничего удивительного он не нашел и в лобби филиала банка, где обнаружил знакомые лица. Только прежние знакомые строились к стойке по расчетам с клиентами, а он попросил проводить его к главному менеджеру. Его с повышенной вежливостью проводили.

— Шалом! — приветствовал Илью красивый молодой человек и на иврите обратился к нему: — Как долетели? Как вам шведская погода?

— Прекрасная погода, — ответил Триф и выложил перед ним договор, подписанный в Москве.

— О, прекрасно! — обрадовался менеджер, будто Илья принес наличные и не собирается забирать их. — Сейчас мы совершим формальности, и я провожу вас в кассовый зал.

Илья поморщился. Он полагал, что ему обязательно принесут столь крупную сумму прямо сюда, поскольку это он. Илья Триф. Менеджер узрел перемену в липе Трифа и постарался сразу устранить недоразумение:

— Понимаете, наш управляющий фру Андерсен очень педантичный человек. А поскольку вы доверились нам и очень помогли, я буду откровенен с вами. Суммы обналичиваются очень большие, обязательно в долларах, приток клиентов очень велик, и нам пришлось сделать поправки в расчетах с клиентами. Вы можете перевести указанную сумму в любую страну — это ваше законное право, но можете оставить ваш» деньги в нашем филиале, выставив на депозит двадцать три процента закладных сроком на неделю. Мы принимаем ваши вклады и наличные, а получить их вы можете в любом виде и в любом месте. Мы всегда идем навстречу пожеланию клиентов. Вы сами банкир и понимаете нас.

Какой еврей откажется заработать двадцать три процента? Не бывает таких даже среди урюпинских евреев, тем более что Илью провели в кассовый зал, расположенный в цокольном помещении, и выложили перед ним высокую стопу долларов в банковской упаковке. Как тут не согласиться с менеджером, если упаковать и унести с собой придется более восьми тысяч пачек? Обещанные Трифу десять процентов превратились в астрономическую сумму, эмиссар-швед выполнил условия соглашения дотошно. А недельный депозит в двадцать три процента? Илюша считал себя чистокровным иудеем и согласился с легким сердцем. При нем всю стопу перенесли и нишу, заперли, ключик вручили ему с ласковыми словами:

— Ждем вас через неделю!

Даже педантичная шведка фру Андерсен присоединила сбою улыбку к остальным. Еще бы, самодовольно думал Гриф, это он дал банку такую возможность красиво пополнить авуары. Говоря проще — закрома.

Всю неделю Гриф знакомился со шведской столицей, покупал безделушки, обедал в дорогих ресторанах, полеживал в номере-люкс и удивлялся, насколько жизнь в Европе дешевле русской. Тут не мерили свой заработок, ориентируясь на одежду клиента, не старались урвать, пользуясь случаем. Как же он зачерствел в России и что ему теперь делать с такой кучей денег? Илья звонил в Израиль родственникам, и те исходили на крик, требуя своей доли. Какой доли, каких денег?

«И зачем я поеду туда? — размышлял Триф. — Осяду я лучше где-нибудь в тихом месте, женюсь на порядочной женщине и пойду учиться».

Желание получить настоящий диплом бакалавра жило в нем всегда. Раньше не было времени и денег, теперь появилось и то и другое. И никто не беспокоил, никто не морочил голову, не старался обманом вытянуть из него деньги. Он перестал звонить в Израиль, пусть бесприютность соплеменников согревает его на чужбине, пусть он всегда мечтает вернуться через год в землю обетованную.

За день до отпущенного срока он не стерпел и побывал на улице, где располагался его банк и хранились его миллионы. Старинная архитектура, прочное строение, полисмен на углу внушали уважение, и он не переживал, что пока еще не придумал, как распорядиться деньгами, какую страну порадовать ими. Он лучше кинет в кейс миллиончик, в портмоне вставит карточки для безналичного расчета и поедет для начала путешествовать, искать для себя подругу на оставшуюся жизнь.

— Боже мой, кого я вижу! — услышал он восклицание за спиной. Оглянулся и увидел приятеля, который клялся мамой.

Кто старое помянет, тому глаз вон. Поэтому они прочувственно обнялись, беспечно разговорились, как обеспеченные люди, которым выпал случай унести ноги из горячего места. Попутно выяснилось, что оба согласились на депозит и завтра обоим получать наличные. Триф не стал дознаваться подробностей, но жадность приятеля осмеял про себя. Тот приехал в Стокгольм на день раньше, а срок его депозита дольше. Ну и пусть. Илья Триф не считает чужих денег.

Не приглашая друг друга посидеть где-нибудь, они вежливо распрощались, как порядочные евреи, и разошлись и разные стороны. Это нелюбопытство приятеля навеяло Трифу мысль, что, давая знакомым телефон шведского эмиссара, он наверняка стриг проценты за услугу. Триф посмеялся. Ему своих десяти процентов хватит.

Утром следующего дня он отправился и банк. Стены здания оставались прочными, архитектура старинной, а у входа стояли два полисмена. И вся уютная площадка перед банком была заполнена взбудораженными соплеменниками. Кричали и голосили о проделке русской мафии, о гигантском обмане, как из доверчивых вкладчиков выудили два, три, а то и все десять миллиардов долларов. Никто не понимал, откуда у них образовались такие деньги, но возмущались сильно, на психическом взрыве. Перед банком, тихо осознал Илья Триф, собрались нищие, обездоленные люди, пирамида людей, прежние строители пирамид и среди них он, зачинщик. Есть еще деньги у этих строителей на других счетах, смеха ради они могли составить из оставшихся средств пирамиду внушительнее этой, но как же с ними обошлись жестоко! От группы к группе ползли невероятные слухи, выяснилось попутно, кто кому помог влезть в эту аферу, чаще и чаще на Илью поглядывали с затаенным упреком, и сам он понял, как сделали из него подсадную утку и пора бы сделать ноги отсюда, пока взгляды не сменились жестами, и очень доходчивыми. На свою раскатанную губу никаких миллионов он не получит. Злорадство поперло из Ильи.

«Ишь, халявщики! — вспомнил он и про двадцать три процента. Клюнули все, и халявщики сбились в кучу, выбрали из них все до последнею цента, а за несколько часов до выплаты персонал банка сбежал неизвестно куда. — Так вам и надо! A xy-xу не хо-хо?»

Бочком Илья выбрался из толпы негодующих вкладчиков, поднял воротник и совсем было исчез за углом, как путь ему преградили двое в штатском. Их уверенные тяжеловесные взгляды, одежда и манеры сообщили Илье, что убивать его не собираются, но задержат обязательно. Он даже не успел разобраться со своими чувствами — плакать ли о пропавших деньгах или смеяться над другими одураченными.

— Господин Триф? — дождался он вопроса.

— Да, это я, — не стал оплакивать свою судьбу Илья.

— Интерпол. Пройдемте с нами.

Его усадили и машину и повезли без новых вопросов по старым улочкам шведской столицы к приземистому зданию, не менее внушительному, чем то, где располагался фальшивый банк. Провели в небольшой кабинет. Там их встретил другой джентльмен и также осведомился, кто перед ним.

— Мы не собираемся задерживать вас долго и просим всего лишь чистосердечно помочь нам, — сказал хозяин кабинета по-английски, но с русским акцентом. — Взгляните, — разложил он перед Трифом несколько фотографий. — Кого из этих людей вы знаете или, возможно, встречали?

На двух фотографиях он не задержался долго, зато три остальные пододвинул уверенно.

— Это управляющая банком госпожа Андерсен, это се главный менеджер, а это эмиссар банка в Москве. Он втянул меня в авантюру, он! — тыкал и тыкал в снимок пальцем Илья.

— Тогда скажите, какую сумму вы получили в этом банке наличными? — спросил хозяин кабинет.

Триф еще не рассчитал орбиту, по какой будет двигаться, не высчитал ее но вопросам, но сообразил, что представителей Интерпола интересует нечто другое, нежели обычная финансовая афера. Лукавить не стал и выложил все начистоту:

— Ничего не получил. Мне показали деньги, которые я должен получить, и предложили перевести их на недельный депозит. Так, впрочем, поступили и все остальные. При мне, всю сумму уложили в нишу сейфа, а ключ вручили мне.

— Спасибо, господин Триф. А кого вы знаете из тех, кто обналичил свой счет сразу? Хотя бы часть денег?

— Честное слово, никого не знаю. По-моему, все хотели красиво заработать и клюнули на двадцать три процента.

— Мы вам поможем, — сказал хозяин кабинета и разложил перед Ильей целый десяток фотографий. — За два дня до краха банка эти люди получили в общей сложности до тридцати миллионов долларов наличными. Под разными предлогами им оттягивали выплату, но позавчера выдали. Вчера банк уже не существовал. Взгляните, кого из этих людей вы знаете?

Илья задумался. Пока дело касалось обидчиков, он смело называл их, теперь дело шло о репутации знакомых, возможно, кто-то виноват. Хозяин кабинета решил помочь: