Империя - Григорий Павленко

— Ты… ты думаешь, я справлюсь?

— Ты справишься. Я знаю это. Ты сможешь победить страх, и сможешь убедить Императора. В тебе есть та сила, что помогла твоему отцу победить Узурпатора, воспользуйся ей, ради своего народа.

Мгновенье Эрхен смотрел в глаза Балора, а затем поднялся со своего места и сказал:

— Я сделаю это, дядя.

Это утро началось для Императора, как и все прочие. Проснувшись, правитель подошёл к зеркалу и смотрел на своё отражение, подивившись тому, насколько сильно он изменился за эти годы. Дело было даже не в бороде, которую Император отпустил пару лет назад. Он смотрел на своё лицо и видел стареющего мужчину, который уже прожил большую часть отведённой ему Богом жизни. Появилось множество новых морщин, а в глазах отражалась многолетняя усталость.

Но он не стал долго разглядывать себя в зеркале. Торопливо умывшись, Император оделся и отправился в личную молельню. Это была небольшая комнатка, где на стене был изображён старик в белых одеждах, воздевший руки к небесам — Единый Бог. Напротив него стоял алтарь, перед которым Император опустился на колени. Здесь он говорил с Богом. Это место было его отдушиной, где он всегда мог найти покой и просветление, когда более всего в них нуждался. Но сейчас, Господь не пожелал принимать молитву своего грешного слуги. В молельню зашёл Эрхен.

Принц в нерешительности замер в проходе, словно раздумывая, прервать ли молитву отца или же подождать. Его явно привело сюда что-то очень важное, и ради этого Император все-таки решил отложить свою утреннюю молитву. Встав с колен, он посмотрел на сына и спросил его:

— В чём дело Эрхен? Почему ты пришёл ко мне?

— Отец, я пришёл, чтобы поговорить с тобой о жителях Соладара, — Эрхен посмотрел в глаза Императора, и то, что он не увидел в них, ставшего уже привычным осуждения, вдохновило принца продолжить, — о тех самых людях, что вверили тебе правление Империей.

— Правителем Империи сделал меня Единый Бог, и никто иной, — сказал Император, — но говори, что ты хотел сказать мне о жителях города?

— Когда ты только стал Императором, первым же твоим указом была полная и безоговорочная отмена всех видов рабства в стране, — сказал принц, — ты говорил тогда, что каждый человек в Катарской Империи рождается свободным и свободным же умирает.

— Да, это мои слова, — кивнул Император, — но я не понимаю, к чему ты клонишь? Ты знаешь о ком-то, кто нарушает этот закон? Видит Бог, преступник понесёт заслуженное наказание!

— Отец, ты и есть этот преступник, — сказав это, Эрхен на секунду замолк, словно ужаснувшись тем словам, что сорвались с его уст, но отступать было уже поздно, и он продолжил. — Ты пытаешься посадить людские души на цепь, позволяя верить им только в Единого Бога, и при этом не даёшь им узнать о других религиях. Человек рождается свободным, отец, а это значит, что никто не вправе ограничивать его душу. Никто не может говорить ему какому Богу молиться. Ты позволил Красным жрецам проповедовать в Империи, да это был верный шаг, но одновременно с этим, ты почти полностью закрыл им доступ в Соладар. А ведь это столица! Самый населённый…

— Довольно! — с отвращением бросил ему Император, — я заключил этот договор только потому, что свято верил в силу своих людей. Я думал, что они могут противостоять этим южным сказкам, но сейчас я вижу, что яд Красных жрецов куда сильнее, чем я предполагал. Я вижу, что даже мой сын поддался их тлетворному влиянию! Договор с южанами будет расторгнут, а все до единого жрецы будут выдворены прочь из Империи!

В голове Императора начали зарождаться странные мысли, словно бы чужие, но одновременно с этим его собственные:

«Проучи его! Покажи ему, что бывает с теми, кто выступает против тебя!»

— Послушай же меня, отец! — взмолился Эрхен, взяв его за плечи, — люди сами должны выбирать свою веру, никто не вправе им указывать!

— Я Император и моё слово закон для них! Чернь глупа и верит во все, что им говорят, но я буду пастырем для этих слепцов. Я приведу их к свету Единого Бога, и никто не сможет помешать мне. Убирайся! — с этими словами он оттолкнул Эрхена от себя, но принц не собирался сдаваться…

«Ударь! Убей!»

— Ты не пастырь, отец! Ты стал настоящим фанатиком! Открой же, наконец, свои собственные глаза! Ты запретишь людям верить в их новых Богов, только потому, что их вера будет отличаться от твоей?! Ты запретишь мне верить в моих Богов?!

— Что?! — воскликнул Император, задыхаясь от гнева и ужаса, — ты…?!

«Убей его! Убей!»

— Да! Мои Боги это Боги Огня, а не то, во что ты пытаешься заставить верить всех нас, мои Боги…

— Да как ты посмел?! — Император резко схватил Эрхена за шею и притянул к себе, — я не позволю тебе отказаться от истинной веры!

«УБЕЙ ЕГО!»

С силой он швырнул сына к той самой стене, на которой был изображён старик в белых одеждах. Принц ударился лицом о стену, оставив на ней кровавый след, и медленно сполз на пол, держась руками за голову, но Император не дал ему возможности придти в себя. Он схватил Эрхена за волосы и ещё раз ударил его лицом о стену, а затем ещё раз и ещё. Каждый раз он повторял ему:

— Это твой Бог! Твой Бог! Молись ему!

Ярость красным полотном устилала его взгляд, и он не понимал, что делает. Разум почти угас, оставив вместо себя только какого-то безумного зверя, который продолжал вновь и вновь бить собственного сына головой о стену. Лишь спустя минуту пелена упала с глаз Императора.

— Эрхен… — еле слышно прошептал он, упав на колени, рядом с истекающим кровью сыном, — Эрхен, мальчик мой…

Лицо принца представляло собой сплошное кровавое месиво, но каким-то чудом ему удалось произнести два слова, прежде чем с его губ сорвался последний вздох:

— Не… мой…

— Эрхен! — закричал Император, судорожно обняв сына, — нет! Эрхен, сыночек, что же я наделал?! Что же я наделал?.. — по лицу его текли слёзы, пока он гладил слипшиеся от крови волосы сына, — пожалуйста, не умирай, — шептал он, — не умирай… только не умирай…

С громким стуком распахнулись двери покоев, через которые вошёл лорд Балор. Он услышал крик Императора и сейчас, буквально вбежав в молельню, он увидел ужасную картину: Император стоял на коленях перед Эрхеном, чьё изуродованное лицо более всего напоминало кровавую маску, и гладил его волосы.

— Повелитель… — прошептал Балор, — что же вы натворили…

Император, услышав своего старого друга, обернулся к нему и, оставив тело сына, буквально подполз к Балору на четвереньках.

— Балор! Спаси его! Спаси Эрхена! — сквозь рыдания кричал он, — умоляю, спаси его! Я знаю, ты из Красных, ты всегда был одним из них! Спаси его, я отдам тебе все — золото, жизнь, душу! Забирай всю Империю, только спаси его!