Закалка клинка - К. Паркер

А затем фехтовальщику пришло в голову, что все про исходящее сейчас – вина Максена. Он отлично справлялся со своей работой, он делал ее героически хорошо. Только одного не понимал Лордан: для чего? Если стены несокрушимы, для чего нужно было начинать войну на равнинах? Ведь когда она прекратилась, никто не оказался в одночасье на коленях перед визжащими и хохочущими варварами, ворота остались на своих местах, жены в домах, а столовое серебро в буфетах.

Но Максен занимался своим делом, и никому не приходило в голову, что его дело не имело смысла. Потому что он был Максеном – единственным генералом Перимадеи. Неужели он навеки остался на равнинах вместе с тысячами своих солдат лишь потому, что не сумел найти иного применения своим талантам? Или потому, что, перейдя пятидесятилетний рубеж, не смог смириться с мыслью, что ему придется оставить армию и искать другую работу? Откуда возникает этот тип людей, для которых единственный способ зарабатывать на жизнь состоит в том, чтобы лишать жизни других?

В следующий момент фехтовальщик осознал двойной смысл последнего рассуждения.

«Да, но я оставил эту работу. Или, во всяком случае, пытался. И в результате мои усилия привели к тому, что в моих руках находятся жизни всех горожан и кочевников. О боги, если бы у меня осталось хоть немного чувства юмора, я бы, вероятно, счел это чрезвычайно забавным».

За спиной раздался звук тяжелых кованых ботинок. Лордан, не оборачиваясь, определил, кому они принадлежат.

– Все почти готово, – выдохнул механик Гарантес, появляясь в пролете лестницы.

Подъемы давались ему нелегко: сказывались пристрастие к сидру и долгие вечера, проведенные за чертежной доской. Не без довольства Лордан отметил, что он взбегает по лестнице, перескакивая через ступеньку, при этом даже не вспотев.

– Хорошо, – отозвался Командующий, – правда, боюсь, мы несколько опоздали. Он указал в сторону горизонта, туда, где поблескивал свет. – Сколько потребуется времени, чтобы установить на места все орудия?

– Максимум пара дней, – передернул плечами Гарантес. – Они уже собраны и готовы к транспортировке – в арсенале их делают по две штуки в день. Проблема в том, чтобы поднять их на стену и разместить: к сожалению, у нас всего две лебедки, которые способны выдержать такую нагрузку, а стена не очень-то велика, – механик застенчиво улыбнулся, – в горячке мы совсем забыли об этом. Сейчас рабочие монтируют два дополнительных крана. Если ничего не случится, они будут готовы к завтрашнему дню.

– У нас в запасе есть еще день, – кивнул Лордан, – то же касается и заграждений.

Заграждения являлись его идеей, точнее, много лет назад он вычитал о них в какой-то книге. В ней говорилось, что полтора столетия назад в морской битве с пиратами перимадейцам не удалось захватить ни одного вражеского судна, поскольку неприятель оснастил свои корабли шестами с натянутыми между ними канатами. В результате моряки не добирались до палубы, не сумев преодолеть неожиданное препятствие. Бардас просчитал, что тот же метод может уберечь город от попыток взять стены штурмом. Теперь вдоль всех уязвимых участков стены протянулся ряд семифутовых шестов шести дюймов в диаметре. В ближайшие дни между ними протянут железную цепь, и сейчас в департаменте работ шли отчаянные споры по поводу того, кому выпадет честь, как мартышкам, болтаться на шестах, рискуя свалиться в реку.

– Мы постараемся сделать все возможное, – вздохнул Гарантес. – Ах, чуть не забыл, Филипп Нилот из финансового отдела просил передать вам… – Механик нахмурился. – Не уверен, что я понял его правильно, но он сказал, будто ему удалось раздобыть два миллиона пчел, и сейчас он встречается с плотниками, чтобы обсудить вопрос изготовления достаточного количества ульев.

– Потрясающе! – Лордан просиял. – В таком случае, полагаю мы можем быть спокойны. Теперь остается лишь дожидаться врага. – Командующий обернулся и посмотрел в направлении, где виднелись вспышки. – Хотел бы я знать, когда мои руки смогут свернуть шею одному из них.

После того, как главный механик ушел, Лордан еще раз взобрался на вершину башни, стараясь представить каким выглядит город в глазах противника. Этому упражнению он предавался каждый день с тех пор, как его против желания втянули в отчаянную авантюру. Это помогало, хотя Бардас не мог отделаться от ощущения, что какие-то детали остались им незамеченными. Но насколько он мог судить, в обороне не осталось слабых мест – все предпринятые меры, только увеличили существующую мощь. И все же должно быть что-то, что он упустил, потому что иначе как мог противник наступать на город со спокойным бесстрашием? В глубине души Лордан хотел, что бы враг поскорее атаковал, чтобы он был перед глазами (держи друзей близко, а врагов еще ближе), потому что знал, что будет непрестанно возвращаться к этому вопросу, пытаясь отыскать ту единственную причину, которая заставит его воскликнуть: «Ну конечно! Как я мог быть настолько слепым?» Больше всего на свете командующий хотел произнести эти слова раньше, чем враг окажется под стенами его города.

Но он не видел этой причины. Единственное, что видел Лордан, была бесконечная стена, образующая огромную букву У, на острие которой возвышалась сторожевая башня, где располагался его наблюдательный пост. Прямо под ней находился Гуртов мост протяженностью более сотни ярдов, соединяющий два берега в самом узком и глубоком месте восточного рукава реки. Большую его часть составляла дамба, обрывавшаяся лишь на расстоянии пятнадцати ярдов от городской стены – протяженность собственно подъемной части моста. Но задолго до того, как враг выйдет на позиции, дамба превратится в груду обломков – большой требушет, пользующийся славой самого точного орудия на стене, на раму которого любовно опирался Лордан, разрушит ее при появлении первой опасности.

После развилки река постепенно расширялась: у бастионов ширина каждого русла достигала уже ста тридцати ярдов, а при впадении в море двухсот. Укрепления располагались таким образом, что все участки равнины, где река была уже ста семидесяти ярдов, оказывались в зоне досягаемости бастионных орудий. Лордан надеялся, что до начала атаки ему удастся установить столько дальнобойных катапульт, сколько сможет уместиться на крепостном валу. Благодаря своему изобретению, в секрет которого он не посвящал не только членов Совета, но даже механиков (а этим людям командующий доверял), ему удалось взять под контроль пространство радиусом в триста ярдов – единственную территорию, от которой могла исходить угроза нападения.

Что касается оставшихся участков стены, через каждые полторы сотни ярдов на ней высились смотровые башни, каждая из которых была оснащена двумя тяжелыми метательными орудиями и требушетом; кроме того, на каждой башне находилось порядка пятидесяти воинов и механики. Помимо этого, по всей протяженности стены через каждые двадцать пять ярдов был установлен малый требушет на упругой платформе, метающий камни на расстояние от пятидесяти до двухсот пятидесяти ярдов. Лордан не находил слабых мест в обороне – она была безупречна: везде, где река разливалась недостаточно широко, местность попадала в зону столь сильного заградительного огня, что на ней не могло бы выжить ничто живое.