История рабства в античном мире. Греция. Рим - АНРИ ВАЛЛОН

Эти виды оружия, представлявшие более или менее законченное целое при всем своем многообразии и в различных комбинациях, служили отличительным признаком разного рода гладиаторов: гладиатора во всеоружии (гоплимаха), этого прежнего гоплита, «вооруженного всеми видами оружия», фракийца, заимствованного, вероятно, у отрядов тяжеловооруженных македонян, самнита, галла, которые чемнибудь должны были напоминать вооружение своего народа, и «мирмиллона», гладиатора из племени галлов, обычного противника ретиария. Гладиаторы, выступавшие друг против друга в качестве противников, принадлежали иногда к одной категории, иногда к различным. Заставляли сражаться фракийца против фракийца, самнита против самнита или фракийца против самнита. Но главной и наиболее популярной борьбой, изображение которой мы чаще всего видим на барельефах, мозаиках, так же как и в грубых набросках, сделанных рукой какого-нибудь праздношатающегося на стенах домов, как, например, в Помпеях, была борьба легковооруженного гладиатора против тяжеловооруженного, ретиария против мирмиллона. Эта борьба походила на охоту за морским чудовищем, во время которой ретиарий, с сеткой и трезубцем Нептуна в руках, начинал преследовать своего противника, называвшегося мирмиллоном, так как эта рыба была изображена на его шлеме. Он преследовал его, напевая: «Не тебя ловлю, рыбу ловлю; зачем бежишь ты от меня, галл?». И он бросал свою сеть точь-в-точь как закидывают сеть рыболовную. Но горе ему, если он промахнулся. Тогда он в свою очередь должен бежать от своего противника, называвшегося вследствие этого «секутором», преследователем; благодаря неравенству вооружений он неминуемо должен был погибнуть, если ему вовремя не удавалось подтянуть к себе сетку, чтобы снова бросить ее на противника. Итак, обычным противником ретиария был галл; но против него выступал также и самнит, а иногда мы видим сражающихся против него гладиаторов, которых, судя по их вооружению, можно принять за фракийцев.

Независимо от этих классических сражений, следует упомянуть различные виды гладиаторских игр, которые требовали не меньшего количества людей и не меньшего числа жертв. Действующими лицами в этих зрелищах были: «андабаты» – бродящие наощупь, шлем которых так низко спускался на глаза, что им приходилось двигаться почти наугад; гладиаторы, сражавшиеся на лошадях, на колесницах, целыми отрядами. В этих кровопролитных схватках они представляли собой солдат, которых со времен Цезаря посылали на арену, чтобы дать народу реальное изображение настоящего сражения. Прибавьте к ним еще тех, кого держали в резерве, чтобы выпустить их против победителя; победивший один раз не мог быть спокоен за свою жизнь даже на этот день. Одного гладиатора, по имени Бато, Каракалла (правда, его упрекали за это, как за крайне жестокий акт) заставил сражаться три раза. Прибавьте еще «меридианов»

amp;#0; – полудневников, выступавших около полудня почти обнаженными перед началом других сражений или после боя зверей, так как праздник считался неполным, если не было боя людей с животными, во-первых

amp;#0; – боя с быками, тореадоры (их происхождение, как мы видим, очень древнее) назывались «тавроцентами», или «сукцессорами», если они приходили на смену другим, а иногда «сукцензорами», если метод их борьбы состоял в том, чтобы увернуться от натиска зверя и прыгнуть ему на спину; вовторых – боя со львами, медведями и пантерами. Бестиарий выходил на арену, вооруженный рогатиной или копьем, имея для защиты ремни на ногах и несколько металлических пластинок на плечах или груди. Некоторых (вероятно, приговоренных к смерти преступников) выпускали против зверей обнаженными. Это называли охотой. Но при таких условиях зверь реже становился жертвой охотника, чем охотник – жертвой зверя. Такое огромное количество рабов, которых держали только для того, чтобы они уничтожали друг друга, и которые в случае поражения погибали, а в случае победы нередко получали вольную от господина, требовало колоссальных расходов; и тем не менее многие владели ими на правах собственности. В правление Цезаря был издан закон, запрещающий иметь рабов больше определенного числа, закон, подтвержденный еще раз Тиберием. Менее состоятельные могли нанимать их у спекулянтов, избравших это своим ремеслом; их называли именем, означавшим «продавцы мяса». В более позднюю эпоху стало менее необходимым покупать или нанимать рабов для этой цели. Пыл сражения передался зрителям. На арену спустились свободные люди, всадники и императоры. Роковое увлечение, свидетельствующее о том, как низко пали общественные нравы.

Такова "общая картина рабства в Риме, таково распределение рабов, предназначенных для обслуживания тех потребностей, которые любовь к роскоши породила во дворцах магнатов. Но эту картину, составленную из различных деталей, заимствованных и из дидактических книг, и у моралистов, и из поэзии – еще в большей степени, чем из истории, – можно ли эту картину считать реальным отображением действительности, чем-то вроде списков переписи? Не грозит ли в данном случае опасность принять простые наименования за живых людей и считать за отдельные категории рабов то, что было только естественной классификацией их многочисленных функций? Без сомнения, это так, и потому мы спешим прибавить к нашему описанию следующее замечание, необходимое для того, чтобы исправить впечатление, которое оно может оставить, как это имеет, например, место при простом чтении трактатов Пиньори и Помпа. Подобно тому как в сельских работах пахарь, возделывающий землю, мог в нужный момент пропалывать посевы и убирать их или виноградарь подрезывать виноградники и участвовать в сборе винограда, так и в городской семье многочисленные обязанности, которые, казалось бы, должны были распределяться между различными лицами, на самом деле сосредоточивались в руках одного и того же раба. Корнелий Непот говорит, что слуги Аттика могли прекрасно выполнять обязанности чтецов и переписчиков. Здесь он имеет в виду только их способности, но часто их, вероятно, использовали если и не так именно, то как-нибудь иначе, если не для этих целей, то для каких-нибудь других работ или услуг. Раб, подносивший во время осады камни в корзинах, или раб, отгонявший мух, имели, вероятно, и какиелибо другие обязанности. В вилле Фавста, чей идеальный порядок и разумное ведение хозяйства вызывают похвалы Марциала, рабы, имевшие специальные функции, как, например, трактирщик, продававший напитки путешественникам, раб при гимнастическом зале, натиравший маслом своего господина, когда он упражнялся в борьбе, так и все остальные городские рабы употреблялись в свободное время для других работ; юноши с вьющимися волосами переходили из рук педагога под наблюдение управляющего, и даже евнух находил какую-нибудь работу, соответствующую его слабым силам.

Это соединение нескольких должностей в одном лице, столь естественное для менее значительных семей, кроме того подтверждается законами, регулировавшими выполнение завещаний: «Если раб, – говорит Маркиан, – знает несколько ремесел и если одному наследнику завещают поваров, другому – ткачей, а третьему – носильщиков, то вышеупомянутый раб должен принадлежать тому, в чьей доле значатся рабы, ремесло которых он исполнял чаще всего». Но не менее верно и то, что и для «второстепенных» обязанностей существовали специальные должности. Слово ad pedes имеет для раба значение не случайной обязанности, а постоянного занятия. Это было его звание, сохранявшееся за ним даже тогда, когда он занимался чем-либо другим, и даже в надписях. Существовали специальные рабы для выполнения каждой отдельной мелочи внутреннего и внешнего обслуживания: один из них, на обязанности которого лежало идти впереди своего господина, жалуется в «Жребии» Плавта, что он стал привратником; Сенека считает несчастным того раба, вся жизнь которого посвящена делению на части всякой живности. Эти обязанности, не занимавшие сплошь всего времени прислуживающего, имели не только своего отдельного выполнителя, но они иногда могли насчитывать за собой целую группу таких служителей, как это мы видели при выходах господина. Если господин имел несколько резиденций, то нередко случалось, что каждая сохраняла свой полный штат прислуги,.как и инвентарь, которым она была снабжена. При завещании одного дома, имевшего полный штат прислуги, перечислялись привратники, садовники, рабы, прислуживающие за столом, и фонтанщи-ки, так же как и ремесленники, прикрепленные исключительно к этому месту, и даже группа молодых рабов, которых господин мог бы здесь собрать, чтобы иметь их под рукой во время своих кратковременных посещений.

Подобного рода обычаи привели к тому, что число рабов, состоящих на службе у магнатов, было сильно преувеличено. Вначале были допущены преувеличения в описаниях жизни, а затем вскоре стали преувеличивать и число рабов. В этом духе Петроний или кто бы там ни был автором «Сатирикона», где описываются нравы в начальный период Империи, дает описание дворца Трималхиона, презренного раба, безмерно разбогатевшего, как и многие другие рабы этой эпохи. В этом роскошном дворце он насчитывает целые легионы слуг. Согласно обычаю, который мы уже отметили при организации сельских работ, рабы во дворце были распределены по десяткам; одно только обслуживание бань требовало нескольких декурии, сменявших друг друга; для обслуживания кухни их было сорок, и соответственно этому и число для всех остальных служб. Кажется, что автор хотел наглядно изобразить, и притом в самых широких рамках, домашнюю службу; она вполне совпадает с той картиной, которую мы пытались набросать. Что касается количества сельских рабов, то их число можно себе представить по числу новорожденных. Секретарь докладывал своему господину, согласно записям в домовой книге (как будто по городским ведомостям), что в такой-то день в одном из его поместий родилось тридцать мальчиков и сорок девочек… подсчитайте, основываясь на этих цифрах, население этой «провинции». И Трималхион был не единственным; в том же произведении другой хвалится тем, что на его полях в Нумидии было достаточное количество рабов, чтобы осадить и взять Карфаген. Имея такие примеры, не прав ли был римлянин Ларензий в «Пире мудрых», когда он смеялся над Афинами, где самый богатый грек Никий собрал (скупил) тысячу рабов с тем, чтобы отдавать их в наем для работы в рудниках? Он также утверждал, что в Риме очень многие граждане держали по десяти и двадцати тысяч рабов, и не с целью спекуляции, как в Аттике, а лишь для того, чтобы рабы составляли их свиту.