Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Евгений Юрьевич Спицын

class="p1">Наконец, последняя и довольно внушительная часть шепиловского доклада была посвящена вопросам «дальнейшего развития советской демократии», «проведения ленинской национальной политики», насущных и неотложных задач идеологической работы, укрепления социалистической законности и актуальным проблемам и задачам развития советской литературы и искусства.

Однако оба этих доклада так и остались на бумаге, поскольку намечавшийся Пленум ЦК не состоялся. Почему он был отменен, до сих не вполне ясно. Кто-то (Н. А. Барсуков, А. В. Пыжиков[547]) полагает, что данная инициатива исходила лично от H. С. Хрущева, испугавшегося нового витка антисталинской кампании и очередного обострения конфликта в «узком руководстве» партии, кто-то (Ю. В. Аксютин[548]) утверждает, что этот Пленум ЦК был отменен под давлением старых сталинских соратников, а кто-то (Р. Г. Пихоя[549]) говорит о том, что идея созыва этого Пленума была похоронена по настоянию давних жуковских оппонентов — маршала Н. А. Булганина и генерала Д. Т. Шепилова, а возможно, и самого H. С. Хрущева, побоявшихся дать мощный козырь в руки крайне амбициозного и решительного «маршала Победы», давно страдавшего «наполеоновскими комплексами».

Тем временем 28 мая 1956 года состоялось заседание Президиума ЦК, на котором H. С. Хрущев возобновил атаку на Вячеслава Михайловича Молотова, с которым он уже давно конфликтовал по ключевым внешнеполитическим вопросам, особенно австрийскому и югославскому. Именно по этой причине, как считают ряд историков (Ю. В. Аксютин[550]), еще с мая 1955 года Первый секретарь стал активно и настойчиво «ограничивать его влияние на выработку и принятие всех решений по основным внешнеполитическим вопросам» и «укреплять дипломатический корпус членами ЦК». Среди этих членов ЦК, бывших старыми и кадровыми партработниками, оказались и новые советские послы в Польше, Чехословакии и Румынии: Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко и первые секретари Сталинградского и Одесского обкомов партии Иван Тимофеевич Гришин и Алексей Алексеевич Епишев. Теперь же H. С. Хрущев решил добить давнего оппонента и именно с этой целью созвал это заседание Президиума ЦК. Как установил историк С. С. Войтиков[551], очередную атаку на главу советского внешнеполитического ведомства, начатую Первым секретарем ЦК, сразу и очень активно поддержали многие члены высшего руководства, прежде всего Н. А. Булганин и М. З. Сабуров, которые прямо обвинили В. М. Молотова в том, что под его руководством «МИД не шел в ногу с ЦК». В результате 1 июня 1956 года он был снят со своей должности, и теперь, оставшись только в ранге первого заместителя главы Совета Министров СССР, В. М. Молотов де-факто стал «министром без портфеля». А новым главой МИД СССР был назначен Дмитрий Трофимович Шепилов, который одновременно, вплоть до конца декабря 1956 года, оставался и секретарем ЦК.

Между тем H. С. Хрущев, попав в очень щекотливое положение, продолжил лихорадочно искать возможные пути нового «обстрела культа личности», но уже в иных, менее резких интонациях и выражениях, поскольку не только в верхах, но и во всей партии начались «разброд и шатания». Неслучайно еще 5 апреля 1956 года ЦК обратился к членам партии со специальным письмом, осуждающим «недозволенную критику сталинского культа», а в центральном органе ЦК — газете «Правда» — уже через день появилась редакционная статья, провозгласившая борьбу против «демагогов и гнилых элементов, которые под видом критики культа личности критикуют линию партии».

К тому времени в самом аппарате ЦК, очень внимательно ознакомившись с многочисленными сводками спецслужб о настроениях в советском обществе[552], наконец-то осознали, что рамки дозволенного в критике сталинского культа оказались крайне размытыми. Нужно было срочно дать предельно жесткие и четкие указания во все партийные организации страны о том, что можно, а чего категорически нельзя делать в критике усопшего вождя и его деяний. И такой партийный документ вскоре появился. 30 июня 1956 года ЦК КПСС принимает, а затем широко публикует печально знаменитое Постановление «О преодолении культа личности и его последствий», которое носило куда более осторожный и выдержанный характер, чем разнузданный по форме и крайне лживый по содержанию доклад H. С. Хрущева на XX партийном съезде[553].

Думается, что особо подробно останавливаться на этом документе не имеет никакого смысла. Он широко известен и буквально напичкан разного рода клише, заклинаниями и штампами типа тех, что «решения исторического XX съезда встретили полное одобрение и горячую поддержку всей нашей партии, всего советского народа, братских коммунистических и рабочих партий, трудящихся великого содружества социалистических стран и миллионов людей в буржуазных и колониальных странах», а «в стане врагов рабочего класса» они, напротив, «породили тревогу и озлобление», что именно этот съезд, «знаменующий собой новый этап в творческом развитии марксизма-ленинизма», вооружил всю партию и весь советский народ «величественным планом дальнейшей борьбы за построение коммунизма», открыл новые и реальные перспективы «для объединенных действий всех партий рабочего класса за предотвращение угрозы новой войны» и т. д.

Затем, заявив, что «уже более трех лет наша партия ведет последовательную борьбу против культа личности И. В. Сталина и настойчиво преодолевает его вредные последствия», было указано, что «в борьбе против культа личности партия руководствуется известными положениями марксизма-ленинизма о роли народных масс, партии и отдельных личностей в истории» и о полном неприятии культа личности любого политического лидера, «как бы велики ни были его заслуги». Далее утверждалось, что, «выдвигая сам вопрос о борьбе с культом личности», Центральный Комитет исходит из того, что этот культ противоречит всей «природе социалистического строя» и превратился «в тормоз на пути развития советской демократии и продвижения советского общества к коммунизму». Причем само возникновение феномена культа личности было объявлено не только прямым следствием «борьбы отживших эксплуататорских классов с политикой советской власти, наличием острой фракционной борьбы внутри самой партии и сложностью международной обстановки», но рядом чисто «субъективных факторов, связанных с личными качествами» И. В. Сталина, на отрицательный характер которых указывал еще В. И. Ленин. Именно эти «обстоятельства вынужденно привели к ограничению внутрипартийной демократии, к чрезмерной бдительности и централизации управления». Поэтому в данном Постановлении особый упор был сделан на то, что сталинский культ никоим образом «не изменил саму природу социализма» и все его негативные явления успешно преодолены благодаря решительной позиции «ленинского ядра» в высшем партийно-государственном руководстве страны.

Тем временем 16 июля 1956 года Президиум ЦК рассмотрел еще один проект секретного Письма ЦК КПСС «Об итогах обсуждения решений XX съезда»[554], которое по его поручению готовила очередная партийная Комиссия во главе с новым секретарем ЦК Леонидом Ильичом Брежневым. Это секретное письмо, в котором уже присутствовала информация «о репрессивных