Светлая грусть - Ольга Эдуардовна Байбулова

–А вы, между прочим, не ответили.

–Анечка, никакой сенсации – это всего-то подарок на день рождения.

–Кому?

–Мне.

–Вам? – Аня так широко раскрыла глаза, словно у Стаса в принципе не могло быть дня рождения. Он кивнул:

–Вчера был…

–И у меня!

–Правда?

–Нет, вру… подумала, этот аргумент извинит, что я вас не поздравила.

–Да ладно, я пережил.

–Я не знала… Честно-честно!

–Не переживай, я вполне допускаю, что вхожу в число тех людей, о чьих личных праздниках ты не обязана помнить.

Стас тоже врал – еще вчера он поймал себя на мысли, мол, Аня-то ходит, вопросы задает, пирожки за обе щеки уплетает, а не поздравила.

–Не знаю, чего вам пожелать, – между тем, продолжала девушка. – Кажется, у вас все есть, – обычно люди поднимают глаза к потолку, чтобы подобрать нужные слова, Аня, наоборот, опустила взгляд и случайно наткнулась на портрет Олеси:

–Нет, знаю. Пусть у вас будет новая жена… ну или девушка… в общем, кто-то вроде нее… главное, чтобы вы не цеплялись так трепетно за прошлое…

–Неожиданное пожелание и необычное. Неожиданнее было букет получить от главного конкурента.

–А чего вы удивляетесь? – Аня, наконец, откусила яблоко и уютно расположилась на диване – ей не нравилось работать за столом, чувствовала себя как подчиненная, пришедшая к начальству «на ковер». – Мой папка считает, коллегам и партнерам можно отправить поздравительный адрес или курьера с подарком, а конкурентам – как раз цветы, они напоминают ему надгробные венки.

Стас вдруг рассмотрел в букете похожие на еловые ветки растения, решил, что девушка подкинула верную ассоциацию, и молча отправил цветы в мусорное ведро.

–Резко вы!

–Можешь забрать себе.

Аня скривилась:

–Не из корзины же! Давайте вернемся к нашим баранам, – продолжила она, раскладывая на диване бумаги. – Можете мне рассказать про эту хваленую благотворительность?

«Угадал!» – с досадой подумал Стас. Он присел рядом и небрежно прошелся глазами по листку:

–Тебе же тут ясно сказали, что направление курирует Олег.

–Я к нему не хочу.

За время работы над книгой Аня умудрилась пообщаться почти со всеми подругами Олеси, узнала у Ивана о хитроумных фонтанах-ловушках и о системе оптимизации воды для аквариумных рыбок, которых погибшая фантазерка поселила в бортики бассейна у себя дома, у Алисы Аня буквально прописалась, но в кабинет странного замгендиректора так и не вернулась.

–Думаю, он будет тебе рад.

Она поджала губы. Ее красноречивое молчание перебил внутренний телефон.

–Что? Не может быть! – выпалил Стас в трубку. – Я ничего не подписывал. Давайте все ко мне.

Он нажал на селектор и велел секретарю срочно собрать генералитет фирмы.

–Ань, прости, совсем не до тебя.

–А когда…

–Не знаю, – жестко прервал Стас. – Иди к Олегу, выясни все по благотворительности – тема отличная. Будет время – обсудим сразу все, – в кабинет постучали. – Давай, пока: у нас совещание.

Яблочко Аня взяла с собой.

А ситуация, ставшая причиной столь экстренного совещания, была одновременно нелепой и важной – три грузовика с продукцией «Айсберга» в одном из ключевых регионов почему-то вместо обычного адреса отправились на мусороперерабатывающий завод, причем не по собственному произволу, а согласно распоряжению за подписью гендиректора Лотарёва. Директор не помнил, что подписывал подобную несуразность и окрестил происходящее бредом.

По счастливой случайности, бредом указание счел не только Стас постфактум, но и один из водителей грузовиков с самого начала. Он, преодолевая гнев прямых начальников и несколько компьютерных автоответчиков, умудрился-таки дозвониться в «Айсберг» и спросить, было ли такое распоряжение. Оказалось, что было, но после его звонка отменилось.

–Не мог, не мог я подписать подобную чушь! – размахивал принесенной секретарем бумагой гендиректор. – Ирина, откуда у вас этот документ?

–От вас, Станислав Михайлович, – испуганно таращила глаза девушка.

–То есть, я лично в руки тебе отдал это?

–Не знаю, Станислав Михайлович. Мне же завизировать много кто из отделов приносит и замы ваши, и вы сами целую папку документов часто готовите – скорее всего, среди них и это распоряжение было.

–Отпусти Иру, не мучай, – вступился Олег и продолжил, когда дверь за секретарем закрылась:

–Чего ты к ней пристал? Она кроме как печати ставить и по телефону говорить не умеет ничего.

–Вы сами рассказывали, как Лена нас кинула пять лет назад.

–Та умная была, а у этой вид презентабельный – и все. Так еще не подпускает к себе, стерва…

–Олег, отставь свои личные претензии. Давайте подумаем, кто мог это написать. Бать, это ведь твой регион – хоть какие-то причины для утилизации продукции быть могли?

–Не могли, у нас все соответствует стандартам. И если бы что-то неладное обнаружилось, об этом в первую очередь узнали бы там, а никак не здесь – подпись-то твоя.

–А это действительно твоя подпись? – уточнил Денис.

–Похожа, но я ее не ставил.

–В папку с другими бумагами подложить не могли?

–У меня есть дурная привычка читать, что подписываю. И такую, – хотелось говорить матом, но присутствие на совещании Алисы заставляло выбирать слова из общепринятой лексики. – Такую ерундовину я бы в жизни не подписал – как минимум, запросил бы в регионе причины перенаправления товара.

–Если подпись подделали, надо определить, кому это могло быть нужно.

–Алис, я понятия не имею, кому такое может быть нужно – это же детский лепет в масштабах «Айсберга»! Ну сгорели бы три грузовика товара – урон фирме минимальный, на благотворительность больше тратим.

–Это уж точно, – буркнул Олег.

–Если рассуждать логично, – думала вслух Алиса, – то подпись у тебя довольно сложная, и не каждый сотрудник предприятия имеет доступ к документам, на которых ее можно встретить. Я бы сказала, почти никто.

–Кроме нас и начальников профильных отделов, – добавил Иван. – Но никому из числа этих людей нет смысла составлять подобные документы – все проверены временем…

–А еще к тебе девки всякие ходят – психологиня эта и журналистка, – напомнил Олег.

–Брось, ты ему завидуешь.

–Ой, ну им-то какой резон писать это?! – возмутился Стас, хотя знал, что обе девушки не раз видели его подпись. – Мирослава совсем далека от вещей за пределами головного мозга, а Анюта училась в Англии на финансиста, думаю, если бы она захотела подгадить, то придумала б что-то посерьезнее этой бумажки. К тому же у них обеих нет поводов меня наказывать…

–Сын, ты меня прости, – негромко проговорил Михаил Семенович. – А что она говорит по поводу твоей головы?

–В смысле?

–Память-то у тебя шалит – не могло так случиться, что ты написал эту бумажку и забыл?