Светлая грусть - Ольга Эдуардовна Байбулова

говорю, сейчас предложение закончу: вы не представляете, с какой заботой Стас относится к своим работникам – начиная от нас – своих друзей – и заканчивая последним техником. Такой корпоративной политики как у него нет нигде. Олеся тоже всегда думала о других. Наверняка вам тут нарассказывали, что она была умелица на все руки, как у нее в саду цвели розы круглый год, а дом она почти по кирпичикам сложила сама.

-Славушка, а разве не так? Она творчеством буквально жила – дом и сад – это для себя, так она еще для нас всех дизайн придумывала. И уж если касалось того, чтоб какую-то мозаику сложить, роспись сделать или, – Наташа набирала воздуха в грудь, а глазами искала на потолке названия того, что еще делала Олеся. Но не находила:

-Не знаю, какие еще техники бывают… Но Олеся ими владела в совершенстве. И она чужих людей не подпускала – все сама делала – месила, лепила, рисовала, клеила – казалось, у нее перед глазами картинка была, которую она из своего внутреннего мира переносила в реальность. Я когда за ней наблюдала, мне казалось, именно так работают гениальные люди – приходилось у нее на подхвате быть – приносить краски, менять воду, еще кое-что по мелочи делать – на большее я не способна…

-Да, ты эксперт по гениальным людям, – не сдержался муж.

-И не вспоминай. Но с такими гениями как Ваня тяжело – они вечно на своей волне. А Олеся была открыта миру.

-Так я к этому и веду. Ей хотелось совершенства и всеобщего счастья. Делая вам и нам, и кому-то еще дизайн, она вносила лепту прекрасного в наше существование. Ей повезло – у нее был муж, с которым не надо было думать о деньгах, и она предавалась главному счастью – творить добро и сеять красоту безвозмездно. Так вот, однажды она отправилась из своей резиденции в город, чтобы закупить новых материалов для творчества, и с ней случился небольшой конфуз, – Слава наклонился поближе к Ане и понизил голос, точно от этого Наташа могла хуже расслышать его слова:

-Между нами, конфузы с ней происходили часто. Все-таки у Олеси была та самая своя волна, находясь на которой она забывала о законах реальности. Сам этим грешу, – расплылся композитор в добродушной улыбке. – И так случилось, что вернувшись к своей машине с полными руками покупок, наше милое создание не смогло поехать домой.

-Олеся оставила ближний свет включенным, – пояснила Наташа. – И аккумулятор в машине сел. Причем денег у нее тоже не было – тогда еще не везде можно было платить карточками, да она и не любила это делать, поэтому снимала какую-то сумму для кошелька, а карту хранила дома.

-Предположить, что машина с невыключенными фарами разрядится на морозе, она не могла, поэтому и потратила почти всю наличность. В общем, Олеся осталась без машины и без денег на такси где-то далеко от дома. А выручать себя позвала сестру.

-Почему не мужа? – удивилась Анюта.

-Потому что она стеснялась рассказать Стасу о своей оплошности. Я тоже не люблю выглядеть дурочкой перед Славой…

-Все мы знаем, Стас бы даже не попрекнул ее – умилился бы и отвез домой. Именно это и сказала Алиса – сама она не могла приехать, потому что няня отпросилась из-за какого-то срочного дела, а отправляться за сестрой, чтобы в самый в час-пик возвращаться с маленьким ребенком – это противоречило ее кумиру – логике.

-Нет, она бы поехала за Олесей, если бы ее некому было забрать – но Стас был гораздо ближе – и все равно должен был возвращаться с работы домой, – заступилась за подругу Наташа.

-Алиса велела сестре ехать в «Айсберг» и не придумывать глупостей. Олеся же посчитала, что та ничего не смыслит в ее отношениях с мужем и придумала свой способ добраться до дома – на электричке. Во второй раз она позвонила Алисе уже из поезда и поставила перед фактом, а заодно попросила забрать на машине от станции. Той было нечего возразить. И, надо сказать, в поездке Олеся неплохо провела время. Ань, вы хоть раз ездили в электричке?

-Ой, я и не помню. Может в детстве, пока папа не сколотил свое состояние… а так все больше на машине… ну и мотоцикле…

-То есть, нет?

-Нет.

-Тогда вам бы тоже понравилось, – со знанием дела заявил Слава. По ясным зеленым глазам Анюта не смогла понять, издевается он над ней или взаправду так считает.

-Я серьезно, – посмеиваясь, продолжал он. – Как раз незадолго до часа-пик начинается самое увлекательное – настоящее шоу: песни поют, на флейтах и гитарах играют, продают какие-то сумасшедшие вещи типа ручек с лазерной указкой или пятноудалителей нового поколения и вполне стандартные – пластыри там, обложки на паспорт, носки, шоколадки…

-А ты эксперт по электричкам! – в отместку за гениев подколола супруга.

-Да, я довольно долго к бабушке в область ездил. Вряд ли за последние годы там что-то изменилось. Разве что, перешло на новый виток развития.

-Вы, кажется, про Олесю рассказывали, – ненавязчиво напомнила Аня.

-И продолжаю. Я не случайно спросил вас про электрички. Олеся всю жизнь жила в городе, в деревню в детстве ездила, но на поезде, соответственно, представления об электричках никакого не имела. А тут еще около года прожила со Стасом, так что и про все прелести метро позабыла – как вдруг попала в этот передвижной цирк-магазин, – Слава рассказывал с такой эпической интонацией, что не только Аня, но даже Наташа, лично слышавшая эту историю от Олеси, упоенно слушала мужа:

-Она нашла в себе душевные силы не купить чудотворные мази от всех болезней и какой-то супер удобный микрочайник, подала поющему рок бородачу свою последнюю сотню, и тут в вагон вошла девушка с табличкой в руках и принялась просить деньги на операцию дочке. В понимании Олеси милостыню должны клянчить бабушки у церкви или бабушки вне церкви, словом, пожилые люди, желательно, не особо опрятные и явно своим видом показывающие, что денег у них нет даже на помыться. Тем более не ожидала она, что в поезде можно собирать не копейки на буханку хлеба, а миллион на операцию. Олеся остановила девушку и попросила присесть рядом.

-Я вас не понимаю, – ответила та, но села.

-Вы можете доказать, что ребенку нужно лечение? – серьезно спросила Олеся.

Молодая женщина из-за таблички с фотографией