Если бы не ты - Алиса Гордеева

Его голос не был злым, грубым, напротив, он казался мягким и добрым. Но только что это меняло?

– Я – Валера, друзья зовут Леро́й,– продолжил он.– Я – друг твоего отца. Он просил меня присмотреть за тобой. Не бойся.

Он протянул ко мне руку и убрал с лица, выбившиеся из прически пряди.

– Коля просил подстраховать, если твой парень слиняет с торгов, и, как видишь, не зря. Я тебя не трону. Ну же, посмотри на меня!

Я подняла на него глаза, все еще ожидая подвоха.

– Уже лучше. Чтобы не вызывать лишних разговоров, мы с тобой пару часов здесь посидим, а потом я отвезу тебя домой. Или к отцу. Как захочешь. Не плачь. – Валера провел по моей щеке пальцем, вытирая слезы, которых я уже не замечала.

– Ты голодная? Можем заказать что-нибудь перекусить. Будешь?

Я отрицательно покачала головой, все еще не в состоянии принять тот факт, что все самое страшное позади, как и поверить, что из двоих не Тимур, а именно Горский меня спас.

61. Боль

– Давно вы знакомы с Горским?

– Давно, лет восемь уже. Только давай ты не будешь мне «выкать», ладно? Мне еще и тридцати нет, не то что шестидесяти.

Я все так же сидела в кресле, подтянув колени, а Лерой отошел к окну и смотрел на ночной город. За эти полчаса, что мы провели вместе, он действительно не притронулся ко мне даже пальцем, но жизнь давно научила меня никому не верить.

– Я перед Горским в неоплатном долгу, – начал Лерой, не отрывая свой взгляд от окна.– Лет десять назад отец начал играть. Иногда мне кажется, что нет на свете страшнее зависимости, чем игромания. Долги, странные люди, пустая квартира и мы с сестрой. Мне тогда было около восемнадцати, как тебе сейчас. На плечах – забота о младшей сестре, которой порой нечего было есть, и о больной матери, которая в больнице проходила курс химиотерапии. Все, что мне удавалось заработать, уходило на оплату отцовских долгов, но и этого не хватало. Он же просто спился. Однажды в нашу пустую «двушку» ввалились здоровенные мужики. Сроки по долгам у отца к тому времени все давно вышли. Но и из дома у нас брать было уже нечего. Тогда они избили меня до полусмерти, а сестру забрали. Ей на то время всего тринадцать исполнилось. Дали мне они три дня, чтобы нашел всю сумму, но, знаешь, даже если бы я продал квартиру, занял по всем родственникам и друзьям, да даже если бы продал себя на органы, я не набрал бы и десятой части от той суммы. Тогда я и пришел к твоему отцу. В те времена он только вставал на ноги и набирал людей. Конечно, не о такой работе я всегда мечтал, но мне нужны были деньги. Горский меня выслушал и уже на следующий день привел запуганную, но целую и невредимую сестру, а еще закрыл отцовский долг. Он никогда не просил с меня этих денег и даже ни разу не упрекнул, но я тогда себе поклялся, что буду рядом с ним всегда. Поэтому, когда твой отец попросил выкупить тебя, у меня и мыслей иных не возникало, как помочь.

– Ты все еще работаешь на него?

– Уже нет.– Лерой оторвался от окна и с мягкой улыбкой посмотрел на меня.– У меня года три уже свой охранный бизнес, но с Колей мы до сих пор близки.

– Я была уверена, что он меня бросил.– До сих пор мне никак не удавалось успокоиться и прийти в себя после случившегося.

– Горский?! Тебя?! Ты смеешься?! – Лерой отошел от окна и присел на край кровати прямо напротив меня.– Мне кажется, он весь мир готов перевернуть, лишь бы с тобой все было хорошо. Знаешь, сколько мои ребята мотались за тобой, когда ты в Россию вернулась?

– Черный бумер?

– Не только. Это уже Коля выставил охрану в открытую, а так…– Лерой замолчал. Упершись локтями в колени, он уткнул подбородок в ладони и с улыбкой посмотрел на меня.– Если кого он и любит, то только тебя. Не сомневайся в нем!

– Но…– хотела возразить, но Лерой перебил меня:

– Без «но», Ксюша! Просто прими этот факт, как и тот, что любая брешь в его несокрушимости повлечет слишком много жертв. Он – тот, кто есть, пока у него нет слабых мест, а ты – его самая большая слабость. Абсолютно для всех его дочь умерла четыре года назад. И поверь: если станет известно обратное, защитить тебя будет практически невозможно. Его враги, как стервятники, разорвут тебя на куски, тем самым уничтожив и твоего отца.

– Черниговский знает, что я жива. Федор. Именно поэтому я пыталась найти Горского.

Лерой опустил голову вниз, положив руки на шею, и задумался.

– Давно?

– Несколько дней.

– Понятно. Но, знаешь, Федор – это меньшая из бед. – Он встал и протянул мне руку.– Поехали! Нам пора.

Ухватившись за его ладонь, я покинула этот странный номер и внушающий страх отель. Лерой усадил меня на заднее сиденье своего автомобиля и выехал с подземной парковки бизнес-центра «Берлинго».

– Посмотри, там где-то на сиденье твоя сумка, а еще плед лежит, можешь укрыться, если замерзла,– сказал он, не отрываясь от дороги.

Действительно, рядом со мной лежал мой клатч с телефоном и ключами от квартиры Тимура, а также вязаный плед. Укутавшись в него, я взяла в руки смартфон и проверила его на наличие сообщений или звонков, но ничего не было. Тимур, оставив меня погибать в этом сумасшедшем доме, даже не пытался мне позвонить. Сердце пронзило новой болью. Ему было все равно.

– Почему Черниговский перестал торговаться?– спросила Лероя, в надежде, что он знает причину.

Где-то в глубине души я еще тешила себя надеждой, что Тимуру просто не дали за меня бороться: вывели из зала, пригрозили, напугали.

– Не знаю, Ксюша, я не знаю, – честно ответил Лерой.

– Он был в зале до окончания торгов? – Я так надеялась, что нет, что его просто выгнали!

– Да, он никуда не уходил, – вонзил в меня нож Лерой.

Я попыталась ему позвонить. Мне хотелось высказать ему все, что накипело у меня на душе. Но номер абонента не отвечал. В слезах я отвернулась к окну.

– Куда мы едем? – дрожащим от слез голосом спросила мужчину.

– Ко мне. Коля подъедет через час, и вы поговорите.

Выразив согласие кивком, я заметила в зеркале заднего вида грустный взгляд, брошенный на меня. Жалость…