Дьявол сказал 'бах' (ЛП) - Ричард Кадри

Себя, и не открыл к Себе доступ для людей. Но интересно, изменилось бы что-нибудь для этой толпы? В таком виде самонаказания есть что-то умышленное. Сами того не осознавая, они сотворили свой собственный Ад в духе второсортного ситкома.

— Слышала, ты убил Мейсона, — говорит Черри.

— Не-а. Он сам себя убил.

— Но ты помог.

— Русская рулетка — адская игра. Второе место — такой же отстой, как… ну, нет ничего хуже второго места.

— Ты ведь сжульничал?

— Я не настолько глуп, чтобы играть в русскую рулетку с Мейсоном по-настоящему.

Впереди, похоже, взорвалась небольшая ядерная бомба. Глубокий кратер раскинулся на четыре квартала. Здания, остовы машин и уличные указатели грудами лежат на краю зоны взрыва.

— На что похож Ад?

— Там не так плохо, как здесь. Обычные люди скорее предпочли бы терпеть неудобства от адовцев, чем так скучать следующий миллиард лет.

— У них совсем нет воображения. Мы сами устраиваем себе развлечения. Ты когда-нибудь ложился на спину, смотрел в небо и лепил мусорных ангелов? Это прямо катарсис[203].

— Ты роешь туннели в грязи и играешь в мусоре. Ты проделала долгий путь от леденцов на палочке.

— Я скучаю по старой банде. Интересно, как они там.

— Я встречаюсь кое с кем, у кого фетиш на анимэ и мангу. Спрошу её.

Толпа позади нас продолжает расти. Формально, это скопление, которое вот-вот превратится в толпу. Чуть в стороне отдельно стоит группа детей в грязных лохмотьях, восьми, девяти и десяти лет.

— Кто это?

Черри даже не смотрит на них.

— Заблудшие дети. Те, что умерли ужасной смертью.

Думаю, она говорит правду. Дети выглядят ещё хуже, чем я. Они исполосованы ножевыми порезами. Длинные прямые раны вдоль горла. И ещё больше порезов и отметин в форме серпа на руках и лицах.

— Кто-нибудь делает что-нибудь для них?

— Они не особо разговорчивы. Маленькие дикари. Они держатся особняком, и мы оставили их в покое.

Черри останавливается и указывает вниз, в кратер.

— Вот она.

Наш призрачный эскорт пятится от дыры и продолжает идти до конца квартала. Единственное, что есть на дне кратера — это Бесёнок и сожжённое проржавевшее шасси школьного автобуса. Она сидит на бампере в синем вечернем платьице и лениво ковыряет ножом землю.

Я начинаю спускаться по крутой стенке кратера, ступая боком, чтобы не соскользнуть. Вокруг меня осыпаются куски разбитой мостовой и комья земли. Бесёнок смотрит вверх и кричит. Настоящий животный крик, ничем не сдержанный. Она поднимает нож и бросается в мою сторону. Я спускаюсь на ровную поверхность так быстро, как только могу, и достаю из пальто Шар Номер 8. Она застывает на месте. Делает пару шагов назад. Я не двигаюсь. Спустя несколько минут она решает, что я не собираюсь нападать на неё, так что возвращается к бамперу автобуса и принимается ещё усерднее ковырять землю, выкапывая комья земли размером с кулак.

Когда я подхожу достаточно близко, чтобы слышать её, она спрашивает: «Ты здесь, чтобы убить меня?».

— Ты так считаешь из-за Шара Номер 8. Он убивает тебя?

Она смотрит на меня.

— Комрама Ом Йа.

— Что это?

— Он не твой.

— Я знаю, Аэлитин.

— Нет. Он был у неё, но и не её тоже.

— Он твой?

Она качает головой.

— Ты не один из его. Кто ты?

— Один из кого?

— Свирепого.

— Короля Каира?

Она сердито втыкает нож в землю. Он входит по самую рукоять. Я и забыл, какая она сильная.

— Мне не разрешается говорить.

— Можешь сказать мне. Я позабочусь о том, чтобы лютый не причинил тебе вреда.

— Не могу.

— Скажи мне, кто это, и я остановлю его.

— Тот, кто стар. Он следит из темноты.

— Люцифер? Старый Люцифер?

Она встаёт и направляется прочь. Я следую за ней.

— Если это не Люцифер следит за тобой из темноты… Другой призрак? Бог?

Толпа духов рассредоточивается по краю кратера. Они начинают пятиться с той стороны, в которую смотрит девочка, словно она полутораметровый ледокол.

— Это ведь Бог, не так ли? Я Люцифер, так что я не один из Его. Вот, что ты имеешь в виду. Вот почему ты не причинила мне вреда.

— А зачем?

— Так вот, кого ты убиваешь? Тех, кто не проклят? Малыш, даже в Лос-Анджелесе это куча народу.

Она пожимает плечами.

— Сперва их. Затем других.

Вдоль дороги лежит наполовину присыпанный землёй гнилой телефонный столб. Она делает взмах ножом, выбивая кусок дерева размером с баскетбольный мяч.

— Я делаю то, что мне говорят. В основном это всё, что я делаю.

— Кто-то посылает тебя убивать мечтателей.

Она кивает, втыкая нож в столб и выковыривая металлические скобы сбоку.

— А иногда и других плохих людей.

— Кто велит тебе убивать их?

— Он.

Беседовать с призраками — всё равно, что вытаскивать угрей из бака с моторным маслом. Бессмысленное занятие. И всё твёрдое, за что пытаешься ухватить, трудно удержать. Большинство из них не так прямолинейны, как Черри. У большинства мозги более пыльные и бесплодные, чем самые дерьмовые уголки Долины Смерти.

— Он? Ладно. Что за человек велит тебе убивать?

Она с минуту смотрит в землю.

— Тот, у которого цветы.

Я ищу флориста-убийцу. Ну конечно. Почему бы и нет? Целый день колоться о шипы роз. А в разгар дня привязывать воздушный шарик к корзинке маргариток. Это кого угодно сделает угрюмым. И тут до меня доходит. Не флорист. Садовник. Черри сказала это. Она всего лишь один из «прелестных цветов в его саду». Тедди Остерберг. Мой любимый фрик. Я просто в шоке. Но есть одна проблема.

— Ты не его призрак. Я знаю это точно. Как он может указывать тебе, что делать?

Она встаёт. Волосы падают ей на лицо. Она смахивает их тыльной стороной ладони, оставляя грязный след на щеке.

— Он просто делает это.

— Он сказал тебе, зачем?

— А должен? Я не знаю.

— Знаешь, ты ведь убиваешь весь мир.

Она кивает. Хихикает.

— Это весело. Мне нравятся такие забавные небеса.

Разговоры об уничтожении мира полностью меняют её настроение. Она подходит, берёт меня за руку и ведёт к другому школьному автобусу, засыпанному лежащим на боку. В окна скребут руки. Безмолвно кричат лица. Призраки, которые не смогли выбраться, когда она сделала то, что сделала, чтобы образовать при взрыве этот кратер. Будь я любителем спорить, то сказал бы, что она упала с неба и приземлилась здесь, словно метеор.

— Меня зовут Старк. А тебя?

Она ведёт меня мимо автобуса и отпускает мою руку. Выбивает облака пыли каблучком своих «Мэри Джейн»[204]. Поднимает камень и