Дьявол сказал 'бах' (ЛП) - Ричард Кадри

— Я как раз сидел тут и размышлял, что чем бы мне хотелось заняться после вкусного обеда, — так это оттирать твои биологические жидкости.

Я сбрасываю порезанную рубаху и раздеваюсь донага, за исключением доспеха.

— Наконец-то Железный Человек выходит из чулана.

Я бросаю ему разорванную рубашку.

— Заткнись, и когда увидишь, что я зашевелился, можешь воспользоваться ей, чтобы разорвать круг.

— Ты ведь никуда не собираешься? Это просто своего рода проявление дедовщины, когда мне нужно пялиться на твою кровать, стоя на одной ноге и произнося в обратном порядке алфавит.

Он берёт стул, ковыляет и ставит его в метре от меня.

— Не заблудись там. Кэнди разыщет меня и сломает вторую ногу.

— В этом и фокус. Перейти может любой. Возвращаются лишь самые умные.

— Никогда не считал тебя одним из самых умных.

— Я тоже. Вот почему есть План «Б».

— Что за план?

— Дам тебе знать, когда придумаю. Подай мне вон ту бутылку Царской водки.

Он протягивает её, и я делаю большой глоток.

— На посошок.

Я зажимаю окровавленный клинок между зубами. Обычно для подобных вещей я пользуюсь вороньим пером, но придётся обойтись мокрым ножом.

У меня кружится голова от кровопотери. Я ложусь и жду лёгкого прикосновения смерти. Я дрейфую и погружаюсь, и она поглощает меня.

Я открываю глаза под землёй, в туннеле метро. Система метро Лос-Анджелеса — не столько система, сколько раскинувшееся на несколько миль и связанное поездами поле для мини-гольфа. Ньюйоркцы смеются при виде нашей жалкой линии, но она наша, мы любим её и по большей части игнорируем. Это Лос-Анджелес. Сидеть в пробке в собственной машине гораздо шикарнее, чем действительно куда-нибудь добраться. Только обыватели хотят где-то быть.

Туннель выглядит чистым, но неиспользуемым. На стенах и платформе слой пыли. Я спускаюсь на пути и иду в сторону света примерно в пятистах метрах впереди. Пару раз натыкаюсь на стены и спотыкаюсь о чёртовы рельсы. У меня всё ещё кружится голова после путешествия вниз, но, когда я добираюсь до платформы, оно того стоило. Табличка над путями гласит: «СТАНЦИЯ ТЕНЕБРЕ».

Эскалатор полностью обрушился, так что я поднимаюсь на улицу по истёртым каменным ступеням. Путешественники всегда посещают только открытые мёртвые земли. Никто, кроме некромантов и фетишистов, никогда не отправляется в обитаемые районы. Теперь я понимаю почему.

Я по-прежнему в Лос-Анджелесе. Возможно, Тенебре — ещё одна Конвергенция. Чем бы она ни являлась, похоже все мусорные свалки к западу от Миссисипи с незапамятных времён сбрасывали сюда мусор. Я пробираюсь сквозь завалы словно исследователь Арктики в снежную бурю. Мусор дрейфует по длинным бульварам заброшенных зданий и образует неутрамбованные сугробы из газет, парковочных талонов, меню и списков покупок. Полчища мух перемещаются по улицам, напоминая перелёты мигрирующих птиц. Я на Бродвее, возле старых ворот Чайнатауна. Повсюду кучами лежат сгоревшие автомобили, словно какому-то гигантскому ребёнку стало скучно, и он побросал их здесь. Если бы мне не удалось спасти горстку мечтателей, Лос-Анджелес был вскоре выглядел как это место. Если бы мы не попали в Сумеречную Зону, как Каталина.

Призраки забавны. У них множество проблем с самооценкой. Тенебре выглядит как один из самых дерьмовых районов Ада, что довольно иронично, учитывая, что большинство призраков находятся здесь, потому что боятся перехода.

Проходит немного времени, прежде чем меня замечают. Призраки, лежащие, свернувшись калачиком, на скамейках или сидящие в кофейнях без окон, пялятся на меня. Некоторые делают несколько робких шагов в мою сторону, прежде чем теряют силы, интерес или и то, и другое. Большинство выглядят такими же потрёпанными и изношенными, как и эти пустые здания. Большинство, но не все. Я узнаю Черри Мун на другом конце Чайнатаун Плаза. Её дух всё ещё достаточно силён, чтобы выглядеть лучше других призраков-оборванцев. Ближе всего к своей идеальной форме, что в её случае означает ходячую говорящую аниме-школьницу в комплекте со свободными носками и косичками. Такого рода прикид был жутковатым, когда она была жива, но теперь, когда она мертва, выглядит ещё хуже. У неё бледно-серая кожа, а глаза налиты кровью. Она выглядит словно злой двойник Сейлор Мун. Черри подходит и кокетливо смотрит на меня снизу вверх, словно тысячу раз отрабатывала это движение перед зеркалом. По крайней мере, от неё не пахнет так же плохо, как она выглядит.

— Ты пришёл. С трудом могу в это поверить. Мой слегка запачканный белый рыцарь.

— Привет, Черри. Рад видеть тебя с лицом.

— Мои глаза по-прежнему зеркала моей души?

— К сожалению, да. Должно быть, приятно, иметь кожу. Мне нравится, во что вы превратили это место.

— Богова делянка.

— Дерьма.

Она касается моего носа кончиком указательного пальца.

— Не будь таким злым, Джеймс.

Она берёт меня под руку, и мы идём сквозь бесконечную мусорную сварку.

— Это не загробный мир. Это не где-то. Ты можешь уйти в любое время, когда захочешь.

— Так вот как это работает? Как любезно с твоей стороны объяснить.

— Если я причиняю тебе неудобства, то могу уйти.

Она крепче сжимает мою руку.

— Джеймс, пожалуйста. Будь милым. Ты не знаешь, каково здесь. Мы все когда-то умерли, а теперь нам приходится делать это снова из-за той маленькой сучки. Похоже, во второй раз это ещё больнее.

— Я не убью Бесёнка, пока не поговорю с ней, так что не завязывай узлом свои косички, если я не брошусь в атаку как Брюс Ли.

Мы сворачиваем с площади и направляемся в центр города.

— Она монстр. Она убивает нас. Джеймс, причини ей боль, ради меня.

— Знаешь, там, в мире, я лежу в луже собственной крови. Мне действительно хочется приступить к делу, пока я не испортил причёску.

— Охлади пыл, Джетбой[202]. Мы почти на месте.

Толпа следует за нами. Должно быть, я самое интересное, что случилось здесь со времён этой девочки. Как печально для этих лохов. Насколько же напуганным нужно быть, чтобы мириться с этим унылым миром трейлерного парка? Будь у меня время, я бы заключил с каждым из этих придурков сделку. Ступайте. Отправляйтесь в Ад. Можете обосноваться в Элефсисе, городе, построенном Господом для праведных язычников до-Иисусовой эры. Это по-прежнему самое красивое место на юге. Дерьмовая парковка, но никаких пыток, и никаких других разумных душ, с которыми можно было бы подружиться. Я бы поступил так хотя бы для того, чтобы очистить эту клоаку. Но никто из них на это не пойдёт. Их мозги слишком погрызены собственными демонами. Мне хочется винить Бога за этих лузеров. За то, что не явил