Право учить. Повторение пройденного - Вероника Иванова

Фрэлл! Почему жжение всё не унимается? Ведь это была последняя из волей Шан-Мерга! Или...

Вашади смотрит на меня рубинами своих глаз, пристально и непонятно.

Должно быть, на самом деле её волосы белы, как снег, а кожа бледна, как у всех красноглазых, но йисини прячет свою необычность за красками и притираниями. Зачем? Она была бы прекрасна и в первозданном виде.

Последнюю мысль я рассеянно доверяю словам, и Вэш улыбается уголкам губ:

— Ты так думаешь? Тогда всё будет легче, чем мечталось.

— Легче? Ты о чём?

— Я нравлюсь тебе?

Пальцы йисини ложатся на мои плечи, разбирая складки мекиля и стягивая его вниз.

— Нравлюсь?

Горячие губы касаются моей обнажившейся груди, потом сгиба руки, и зуд в ней начинает угасать, зато в другом месте...

— Что ты делаешь?!

— Я хочу быть с Шану, пока это возможно.

— Пока возможно?

— Его последний вздох всё ещё в тебе, и я заберу его. Но я жадная и вздоха мне будет мало...

Губы спускаются всё ниже, и каждое их прикосновение, кажется, прожигает дыру в моей плоти.

— Я... это неправильно...

— Не бойся, тебе будет хорошо.

— Я не боюсь, я... М-м-м-м-м...

Ворох одежды под ногами. Руки Вашади, умелые, сильные и нежные. Шёлк гладкой кожи, обжигающе-ласковый. Терпкий и тяжёлый аромат распущенных кос. Сознание, взрывающееся мириадами звёзд, ни одна из которых не может затмить две, кроваво-красные и пронзительные — звёзды глаз Вэш, знающие, что им нужно, и терпеливо дожидающиеся момента, когда стон покинет мои губы, чтобы быть пойманным другими губами. Пойманным и растворённым в теле вместе с искоркой новой жизни...

Ты знала, чем грозит мне поступок Шан-Мерга?

«Знала...» — равнодушное признание.

До самого последнего... волеизъявления?

«Скажем, я догадывалась...»

И могла этого не допустить?

«Могла...»

Так почему же...

«Потому что помимо воли людской и божьей есть ещё воля мира, который, если ему что-то втемяшится, хоть совершеннейшая ерунда, возьмёт тебя за шкирку и сунет носом в блюдечко с молоком... Ты, конечно, больше расплещешь, чем вылакаешь, но и нескольких капель иногда довольно, чтобы получить нужный урок...»

Урок, значит... И в чём же он состоял? Что-то я никак не могу понять.

«Всё ты понял, не хитри... Только задвинул полученные знания подальше, потому что пугался их и стыдился той формы, в которой они были преподнесены...» — снисходительная улыбка.

Да уж, стыдился. Как ты вообще допустила, чтобы...

«Любопытно, что тебя смущает больше: тогдашняя неопытность или то, что инициатива принадлежала женщине?..»

Не знаю. Возможно, и то, и другое. Это было... несколько неожиданно.

«Для тебя... А она ни в чём не сомневалась с того самого момента, как увидела тебя...»

И старуха — тоже. Они почувствовали присутствие духа Шан-Мерга, да?

«Разумеется...»

Но как ему удалось задержаться во мне?

«А где же ещё храниться, как не в пустом сосуде?..»

Ну, это уж слишком! Хочешь меня оскорбить?

«Хочу внушить немного гордости... В те дни я была безгласной и бесправной...»

Неужели?

«Не перебивай! Да, именно такой, хоть ты и не веришь... Да, я могла ограждать тебя от внешней угрозы, если речь шла о магии, но...»

Ты нарочно позволила мне принять последний вздох?

«На самом деле, я даже хотела, чтобы ты его принял...»

Почему?

«Так ты мог на маленький шаг приблизиться к пониманию того, что иная смерть не заканчивает цепочку событий, а начинает её... И в том нет совершенно никакой магии...»

И правда. Начинает. Вашади добилась того, чего желала. Сколько сейчас лет её ребёнку? Около восьми? Столько же, сколько Юлеми. Интересно, на кого он похож?

«Не на тебя, это точно...» — тихий смешок.

На мать?

«Отчасти... Белые волосы и красные глаза у людей появляются очень редко...»

Значит, он похож на отца.

«Как предначертано и осуществлено...»

И всё же, с твоей стороны было жестоко оставлять меня один на один с...

«Истомившейся женщиной? А кто утверждает, что вы были одни?..»

Ты... подглядывала?!

«Конечно, нет: смотрела во все глаза!..» — невидимый рот явно растягивается до ушей в довольной ухмылке.

Ты...

— Это у тебя щёки на солнце обгорели или к ним кровь прилила? — Осведомился Бэр, участливо приподняв брови.

— Вы ещё здесь? А ну, марш на работу!

Выпроводив гогочущих сорванцов (Румен участие в общем веселье не принимал, видимо, ещё мало интересуясь постельными утехами в силу возраста и горы других забот, а вот брюнет и рыжик вовсю заливались смехом, представляя, что могло происходить в той самой пустыне, где я нашёл женщину... хотя не думаю, что их фантазии хватило на все подробности), я отправился к ближайшему колодцу за водой. Раз уж не могу пить «сладкую», надо попробовать порченую. А то придётся переходить на ром, как знакомый мне капитан.

Внешний осмотр показал только наличие мутной взвеси, в течение получаса оседающей на дно сосуда белесым осадком. Но вода прозрачной не становилась, напротив, приобретала заметный зеленоватый оттенок. Как будто в ней плавали мельчайшие частички тины. Впрочем, тиной она отдавала и на вкус, а ещё казалась слегка подсоленной. Похоже, и в самом деле, тот пласт пород, в котором находятся водяные линзы, соприкоснулся с морем. Но не так уж противно пить эту воду. Непривычно? Да. Но не смертельно: я спросил Юлеми, и та подтвердила, что домашний скот поят из прежних колодцев, и животные чувствуют себя вполне хорошо. Да и для хозяйственных целей пользуются городской водой.

— Почему же люди рвутся пить именно ту, сладкую?

Девочка удивлённо расширила глаза:

— Так она же вкуснее!

Логично. Зачем глотать через силу невесть что, если перед тобой разложены изысканные яства? Жаль только, что мне творения местного повара не нравятся...

Мэтт попробовал зеленоватую воду и кивнул:

— Пить можно.

— Что ж, тогда оставим всё, что набрали, для Юли. Согласен?

Молчаливое пожатие плечами.

— Кстати, о девочке. Как у тебя обстоит с лекарским делом?

— То есть? — Тёмные глаза мага чуть сузились.

— Ты можешь определить, чем она больна?

Белобрысая голова устало качнулась:

— Да какая болезнь, о чём ты? Жрать у них дома нечего, отсюда и все недуги. Ей молока надо парного, фруктов, мяса жареного с кровью... Восемь лет, а выглядит совсем крохой.

— Считаешь, в этом всё дело?

— А в чём?

Я не ответил, думая над словами Мэтта и поглядывая на ребёнка, торопливо глотающего из чашки привезённую воду.

Действительно, крайне тщедушная. Наверняка, голодает, а в таком возрасте вынужденный голод может свести в могилу и совершенно здорового человека. Ну, ничего, парни немного подзаработают, да и лето почти у порога: подкормится, маленькая. Других способов помочь всё равно не вижу...