Звезда Аделаида - 1 - GrayOwl

О! Неужели Квотриус идёт обратно, с общей трапезы? Ну да, вскоре, когда Папенька либо с Маменькой, либо со «счастливицей» - рабыней какой натешится, весь дом погрузится в глубокий сон, ишь, в комнате совсем темно стало, да и за окном сумерки непроглядные…

А спрошу-ка я у Квотриуса напрямик, какой сейчас месяц! Что толку гадать, может, в эту эпоху такии жаркими были сентябри, ведь и в «моём» времени я купался по жаре во время «окон» в расписании аж до конца месяца в прошлом году.

Только потом, как по мановению волшебной палочки у кого-то там наверху, заведующего погодой, проснулось чувство времени, и уже в первый поход в Хогсмид были слякоть, холодрыга и непрекращающиеся дожди, всего спустя, как сейчас помню, одиннадцать дней, после моего, как оказалось, прощального заплыва.

А как я в тот жаркий, солнечный, совсем не сентябрьский денёк играл с кальмаром!

Любо-дорого вспомнить…

Но что же он не входит в свою же комнату? Шаги удаляются. А, буду я ещё прятаться, аки тать, в своём «собственном» доме, сейчас выгляну и окликну Квотриуса. И, пока не поцелуемся горячо, да с премилым жаром,, что б по всему телу разлился, Веритасерум варить не пойдём.

Северус осторожно приоткрыл дверь опочивальни брата, не коснувшись ещё ткани, в которую был завёрнут имбирный корень, увидел удаляющуюся по сквозному тёмному коридору фигуру Квотриуса в лазоревой, ночной тунике, так приглянувшейся Снейпу.

Ведь столько приятных, нет, прельстительных, горячих, страстных воспоминаний было связано с появлением младшего брата в этой одежде в спальне Северуса по ночам, то душным, а в последнее время, грозовым, сверкающим.

- Квотриус! Не меня ли изволишь искать? - окликнул молодого человека Северус.

- Да, и не забыть спросить у него, сколько лет он бы мне дал - пронеслось в уме профессора.

Квотриус вздрогнул всем телом и обернулся, тотчас увидев возлюбленного старшего брата своего - высокорожденного патриция.

Потом резко развернулся, а ушёл он достаточно далеко, и бросился бежать к Северусу, а, добежав, прижался всем телом в своей безупречно чистой тунике, каждое утро отдаваемой в стирку рабыням, к запылённому сюртуку и грязным после ползания на коленях по заветной полянке, с отваливающимися кусками болотной грязи и пыльным после спуска с перевала варварским штанам возлюбленного. Он не замечал этих мелочей за главным - Северус вернулся!

Квотриус лишь нежно запускал руки в волосы брата и ласкал тяжёлые пряди его иссиня-чёрных, халдейских, околдовывающих рассудок, волос, несмело прижимаясь красными, как кровь на снегу, губами к узким, таким прекрасным сейчас, изогнувшимся в чистой, но немного лукавой, улыбке, порозовевшим - о, чудо! - губам брата.

И Северус, как это уже было однажды, начал покрывать короткими, страстными поцелуями пылающее лицо Квотриуса, даже не спавшего днём в ожидании возвращения возлюбленного, толком за весь день не евшего, вопреки настоятельному совету высокорожденного брата и Господина.

После скудной пищи, волнуясь за Северуса - ведь уже темно, а его всё ещё нет! - которую он запихнул себе, нехотя, в рот, направился младший брат по инерции в свою одинокую опочивальню. А вдруг брат придёт туда за драгоценной пряностью и дождётся бедного, изнывающего в отсутствии Северуса грязного полукровку?

Он и подошёл, но в комнате не слышалось ни шагов, ни дыхания живого существа вовсе, Карры возле двери не было. Поэтому, набравшись смелости, Квотриус направлялся в опочивальню брата, чтобы дожидаться его там, как вдруг неслышимый возлюбленный старший брат окликнул его. «Так оно и было всё, Северус, возлюбленный мой, целуй, лобзай меня горячее, ещё, ещё… "

Всё это, сбиваясь, с жаркими вдохами и выдохами розовой водой после умывания, без перерыва на поцелуи, лишь дыша страстно так, словно бы задыхаясь, высказал Северусу брат его младший.

- Молчи, постник, отдайся ласкам, кои дарю я тебе, почувствуй жар их, пока… пока мы не пошли чародействовать над Веритасерумом.

Северус, сейчас нежный до проникновенности, перебил горячие объяснения младшего брата своего.

- Гроза… будет… не время ли… отложить… приготовление зелья Доверия и Истины до утра? -спросил Квотриус, выдыхая слова с трудом, запрокинув голову и обнажив шею и ключицы, всё так же, задыхаясь от страсти, бьющей в голову не хуже молодого вина, привозимого из Галлии в начале августа,.

- Не-э-т, сначала я зацелую тебя, чтобы отплатить за то рвение, с коим ты ожидал меня, а потом, при блеске молний, да нельзя ли ещё… взять… факел? - пойдём приготовлять Веритасерум, а потом разойдёмся по опочивальням.

Да, Квотриус, разойдёмся и поспим, кто как сумеет, ведь уже с первыми петухами мы отправляемся к ближайшей кочёвке х`васынкскх`, на боевых квадригах, и Сыворотка Правды должна хоть несколько часов, но настояться, - рассказывал Снейп.

Он погрузился в милое его сердцу Зельеварение - тонкую науку, рассказывая о Веритасеруме растерявшемуся брату, стоящему с запрокинутой головой, но не получив в нежную кожу шеи и пары обещанных поцелуев.

А Северус гнул своё:

- Раздобудь факел где-нибудь в доме, мы закрепим его в кольцо, которое я заметил сегодня утром, и нам будет светло не только от волшебного огня, который я разведу под купленным совсем недавно, то ли вчера, то ли позавчера - из-за сегодняшнего путе… сегодняшних хлопот все предыдущие дни превратились в единый, бесконечный день.

Вот только ночи наши помню, - пролил бальзам на душу Квотрису Мастер Зелий.

Младший брат не на шутку всполошился идеей не заниматься любовью, но варить, пусть и важное, колдовское, но всего лишь зелье, как решил старший брат - опытный чародей, в отличие от Квотриуса, всего лишь старательного ученика великого мага Снепиуса Северуса. Не знал Квотриус истинного имени и графского титула высокорожденного брата - Северус, то ли по привычке, то ли, боясь допустить анахронизм, ничего не рассказывал брату о себе и своих занятиях.

От высокорожденного брата одуряюще пахло свежестью ветра, болотными лесными травами, лесной водой и… библиотекой.

Снейп, в свою очередь, словно отказываясь замечать желание младшего брата и склонность его к продолжению хотя бы поцелуев, если речи не могло идти о большем, вновь говорил о ненавистном теперь для Квотриуса зелье:

- Некоторые … скажем так, составляющие его, надо мелко натереть, другие же порезать, третьи - истолочь. Есть у вас, то есть, у меня - о, Мерлин! - большая тёрка в доме?

- Не ведаю, брат мой, ибо посетил лишь раз в жизни своей кухню, и ты, надеюсь, помнишь, когда и при каких обстоятельствах.