Прекрасная посланница - Нина Соротокина

По государеву указу пленным шведам полагалось на кормление «две деньги в день и пол-осьмины муки в месяц». Скудно, голодно, но шведское правительство старалось, как могло, облегчить участь соотечественников. Высокопоставленных шведских пленных царь оставил в Москве. Им и приходили деньги из Швеции, а они в свою очередь рассылали королевские субсидии по всей России. Понятное дело, король на многое не расщедрится, основное воспоможествование шло от родственников пленных шведов.

Готфрид Крюйс приходился генералу Крюйсу племянником. Это родство помогло несколько сократить время ссылки, но не намного. Основная масса шведов вернулась домой уже после 1721 года, когда был заключен Ништадтский мир, а Готфрид с дочкой и женой вернулся на родину в 1719 году.

Десять лет плена… Их надо как-то прожить. Если бы не любовь к младшей Большаковой – Машеньке, не перенес бы капитан Крюйс всех тягот сибирской жизни. Любовь была горячей, стремительной. Родители не препятствовали их любви. Одна незадача, поп категорически отказался их венчать, поскольку Готфрид принадлежит в вере протестантской. А как дите крестить?

Позднее пленных шведов пригласили на государеву службу. Можно было идти служить «до отпуска», то есть до возвращения на родину, брали также и на постоянную службу с получением хорошего жалованья. Иные из пленных откликнулись на призыв русского царя. Были случаи даже массового перехода на русскую службу, пример тому, драгунский полк в Казани и шведский эскадрон в Тобольске. Но большинство пленных не пошли служить русскому царю. Обязательным условием перехода на русскую службу было принятие православия. Шведы предпочитали прозябать в голоде и холоде, служить на алапатьевских железных рудниках, где люди мерли как мухи, но оставаться в вере отцов. Варяги, сильные духом, что и говорить.

Готфрид не был слабаком, просто он решил, что у него нет выбора – как же его Мария будет с ним жить не венчанной. И потом, ребенка-то надо крестить! А уж раз стал православным, то надо у русских и деньги зарабатывать. Разная была служба: и торговал, и питейными делами занимался, и работал при посольском дворе у китайских посланцев.

Потом генерал Крюйс добился перевода племянника на гражданскую службу при коллегии в Москве. Готфрид получил пять рублей прогонных денег и отбыл с семейством в дальнюю дорогу. В столице капитан Крюйс был зачислен в Ревизион-коллегию асессором.

Все это, как умела, и рассказала Николь Матвею. Матвей слушал со вниманием, щеки его пылали. Да и как иначе? От этой удивительной истории весь огнем вспыхнешь.

– Ну а дальше ты все уже знаешь.

– А Париж? Расскажи про Париж!

– Это не интересно.

Увлеченные повествованием, мы потеряли агента Петрова, пора рассказать о его мытарствах. Трудно наблюдать за объектом, если тот не пеший, а в карете. И не когда бы он не нашел усадьбы с условным названием «Клены», если бы не побывал здесь накануне. Какой леший туда его занес? Образ лешего принял Шамбер, за которым маленький агент следовал по пятам. Что понадобилось Шамберу в пустой усадьбе, он не знал. А тут сверкнула молнией мысль, как озарение, честное слово – да это же место их шпионского схода!

И тут все шары сразу в лунки упали. В этом пустом доме они и назначают свидания – и незнакомка из Данцига, и Шамбер, и враг отечества князь Козловский. За какую мзду продался этот иуда врагам нашим? Все за те же сорок серебряников. Ах, блудодейство! И какова наглость! Врать их сиятельству, что потерял депешу по дороге! Не потерял, а сам отдал в руки хорошенькой незнакомке.

Петров ни на минуту не сомневался в своей догадке. Если человеку только своим умом удалось вычислить Шамбера и найти его логово, то он каждую свою версию находит непреложной. А тут факт налицо. Освещенное окошко легко найти. Вон они, голубки, лежат и целуются.

Теперь его мучил только один вопрос – сразу донести до ушей их сиятельства про измену Козловского или погодить? С одной стороны, ему нужна помощь. В одном лице сразу за всей шайкой не уследишь. Но с другой – много людей, много бестолковости. Начнут слежку вести без должного усердия, собранные факты сопоставлять не сообразно их значимости и угробят дело. И опять же, навар-то придется делить на всех!

7

И жил бы он себе припеваючи до осени, если б в одно пасмурное утро не явился на взмыленной лошади фельдъегерь с пакетом. Миниха срочно вызывали в столицу. Объявлена была и причина этой спешки – беглый король Станислав сыскался в Кенигсберге. Других подробностей по этому поводу в депеше не было. Миних был возмущен до глубины души. Он, фельдмаршал, должен был узнать эту новость первым, а умники из Петербурга даже не удосужились внятно описать суть дела! Варвара Елеонора велела закладывать карету.

Прежде чем Миних с супругой доскачет до Петербурга и явится во дворец, расскажем вкратце историю побега несчастного короля Станислава Лещинского. О многих унижениях и бедах короля Миних так никогда и не узнал, но мы-то знаем. Более поздние авторы ознакомились с мемуарами того времени, и даже романы об этом написали.

Когда Станислав вступил под защиту Данцига, жители города поклялись, что отдадут жизнь, но не выдадут его русским. На патриотическом подъеме клятвы давать легко, а умирать никому не хочется. Пали последние форты под натиском врага, и стало ясно, что города не удержать. Тут король и объявил, что возвращает славным данцигцам их слово.

Теперь Станиславу самому надо было думать о собственной безопасности. Бежать – один путь, но как выйти из города, окруженного со всех сторон врагами? Посыпались различные предложения, и все они были в той или иной мере экзотическими. Одна из дам, Королина Чанская, пфальцграфиня Померанская, предложила королю одеться мужиком, сама она согласилась тоже облачиться в крестьянское платье и сыграть роль его жены. Решили женщин в это дело не мешать, но от маскарада не отказались.

Французский посланник маркиз Монти взял на себя роль режиссера. Король оставил свой дворец и переселился к нему в дом. Все дело велось в крайней секретности. О побеге короля знал только очень ограниченный круг лиц. Маркиз сам занялся гардеробом Лещинского. Ему достали рубаху грубого полотна, старый кафтан, видавшую виды крестьянскую шапку. Дело было только за сапогами. Кажется, такая малость, а она порядком попортила нервы французскому посланнику. Монти сам лично занялся поиском сапог: они должны были быть грубыми и поношенными, но поношенными настолько, чтобы их было не стыдно предложить Их Величеству.

Непонятно, каким именно виделся маркизу искомый образец крестьянской обуви, только он вдруг увидел его на ногах одного из офицеров. Но не разувать же его! Монти подкупил денщика офицера, и тот выкрал у хозяина его обувку. Но ужас – сапоги оказались малы. В конце концов, короля обули в старые сапоги камердинера маркиза.