Живые в эпоху мёртвых. Дилогия - Александр Иванин

  Иваницкий с таким жаром рассказал о том великолепном откровении, которое он получил ночью. Когда он закончил, Кирилцев выглядел так, как будто его сам космический Абсолют в макушку поцеловал, а Попов обалдело таращился на Иваницкого. Раньше он посмеивался над Кирильцевым, называя его прибла'женым. Теперь он в корне поменял свое мнение:

  - Да я всю свою сраную жизнь хотел этих сволочей резать, жечь и на колья очком сажать. Ты прав, старшо'й. Пусть я подохну, зато сколько мрази с собой утащу и людям хоть что-то доброе, наконец, сделаю.

  В приступе исступления Дима пробил обоим корейцам черепа. Это был отработанный материал, к тому же та самая мерзость с которой они теперь совместно боролись не щадя живота своего. Трупы бросили в дальнем углу.

  Если в подвал пойманных корейцев тащили коллеги, то из полутемных закутков поднялись уже единомышленники. Они вместе подошли к своему кабинету. Четыре большие буквы решительными шрамами проступали на белом дверном полотне.

  В кабинете Кирильцев распечатал протокол допроса на принтере, и они пошли к Нечаеву. За столом у начальника накопительного пункта сидели все те же полковник Седельников и майор Крюков, Морохина не было, а Солодов зашел практически вслед за ними. В кабинете начальника появилось еще пара персонажей: мужчина неопределенного возраста с усталым лицом и глубокими залысинами, а также женщина бальзаковского возраста тощая и жилистая, как африканский бегун марафонец.

  Иваницкий абсолютно буднично без пафоса выложил распечатанные листы на стол Нечаеву. Тот пробежал первую страницу глазами и попросил своего помощника прочитать протокол вслух. Помощник Нечаева по имени Сева трудолюбиво и с выражением прочитал все до последнего слова.

  - Хорошая работа, капитан, - одобрил добытые сведения вновь прибывший человек неопределённого возраста.

  - Действительно. Звучит как складная былина, но все правда до последнего слова, - подтвердила тощая женщина. - Извините, мы не представлены. Мы сотрудники оперативного кризисного штаба. Агния Мирославовна, с вашего позволения. Я сотрудник отдела аналитики и стратегического планирования.

  Агния встали, подошла к группе следователей и поочередно пожала каждому руку, начиная с Иваницкого. Ее коллега последовал примеру и пожал каждому руку, представляясь каждому:

  - Павел Олегович. Начальника оперативного управления.

  Несмотря на невзрачную внешность, крепкое сухое рукопожатие показывало, что, по крайней мере, физически он не уступал никому из присутствующих.

  - Ваши успехи в получении правдивых показаний просто поражают. Сейчас появилось много банд. Нам не под силу с ними справится, но наша задача не в этом. Мы должны удержать ситуацию под контролем. Мелочевка не предваряет для нас интереса, но вот этнические банды и банды из бывших военных и милиционеров представляют для нас особую точку напряжения. Наши аналитики, - начальник оперативного управления выразительно посмотрел на Агнию, и продолжил: - говорят, что если у них получится объединиться в крупные банд-формирования, то они смогут контролировать, значительны территории. Юнус Билалов - это криминальный авторитет из девяностых, который прославился своей жестокостью. Никто не решался перейти дорогу его группировке. Исмаил Сулатнов - в девяностых был его правой рукой, которая держит оружие. Исмаил руководил всеми карательными и боевыми операциями Билалова, а потом отделился и начал самостоятельную криминальную деятельность. В последствии, его приступная группировка разрослась и пользовалась даже большим влиянием, чем группа Билалова. То, что они собрались вместе - это действительная угроза. А то, что их обескровили корейцы - это большой плюс. Не думаю, что этническая банда из северных корейцев сможет сформировать какое-то более-менее мощное образование, ввиду своей специфики. Я произошедшие события оцениваю вполне положительно для нас.

  - Для кого это - для нас? - задал вопрос Иваницкий.

  Безликий замер на мгновение, но потом расплылся в снисходительной улыбке и пояснил Иваницкому:

  - Властей Российской Федерации.

  - Вы или дурак, или мошенник. Теперь нет ни Российской Федерации, ни мирового сообщества вообще, если вы еще не поняли. Где ваши власти и что они могут сделать? Шарахнуть ядерным ударом по оставшимся в живых людям? Зомби от этого только больше станет. Если бы военные на свой страх и риск не стали раздавать оружие и не организовали эвакопункты, то о России вообще можно было бы забыть. Куда ты лезешь чмо подзаборное, жополиз фанерный?

  У безликого глаза полезли на лоб:

  - Да как вы смеете? Что вы себе позволяете? Да я....

  - Я,Я,Я - головка от фортепиано, - глумливо прервал его Иваницкий. - Иди на Х.. и воблу свою сушеную с собой забери. Я правде служу - это мой долг. А ты в холуях ходишь у всяких выродков, которые мнят, что им весь мир принадлежит.

  Тут и у сухощавой аналитички глаза на лоб вылезли:

  - Товарищ Нечаев, вы как своих подчинённых воспитываете? Немедленно возьмите ситуацию под контроль! В противном случае мы уполномочены снять вас с должности.

  Нечаев сидел, поставив локти на стол и низко склонив голову. Он медленно поднял глаза на представителя кризисного штаба и сквозь зуюы процедил:

  - У меня более пяти тысяч человек на хребте сидит. Я им питание должен обеспечить, помощь и отправить на новые места жительства. Я спасаю людей. Иваницкий со всякой мразью борется. А вы чем занимаетесь?

  - А вот это мы сейчас и выясним, - уверено сказал Иваницкий.

  Он обошел стол и положил руку на плече безликого:

  - Пойдем выйдем, родной, побазарить нам с тобою нужно.

  Все молча смотрели на происходящее. Возмущенно-наглое выражение лица представителя кризисного штаба побледнело и преобразилось в растерянно-испуганное. Петров с ухмылкой подошел к столу и, протянув руку, схватил за волосы женщину, прибывшую вместе с начальником оперативного управления. Он одним мощным движением выдернул ее за волосы с места и перетащил через весь стол. Гоготнув, он ударил ее в живот, сбив зарождающийся визг.

  - Ну чо, сладенькая, любовно с тобой побалакаем или как?

  Иваницкий вывел с собой из кабинета растерянного Павла Олеговича. Попов все также с довольной улыбкой тащил за волосы Агнию. Та слабо сучила ногами и безмолвно разевала рот, ее бесстрастное лицо было искажено сейчас мукой нестерпимой боли. Она даже описалась.

  В подвал их не повели. Им хватило и комнаты следователей. Трясущийся Павел Олегович блеющим голосом поведал им о том, что в один прекрасный день аппарат администрации президента остался совершенно без руководства. Один из начальников управлений, понимая действительную ситуацию, решил взять власть в регионе в свои руки. Они связались со всеми военными частями в Московской области и сообщили им о создании нового органа власти, рассчитывая, что это сработает. В общих чертах, план выглядел как авантюра. Они хотели подчинить себе все военные части и удержать за их счет свою власть в регионе. Бред кончено, но что-то у них начало получаться.

  Пока Иваницкий допрашивал Павлика НЕ Морозова, Попов упражнялся с воблой. Тетку он уложил плашмя на пол и встал ногой ей на грудь. После чего он взял со стола бутылку из-под пива и стал медленно натягивать на бутылку презерватив прямо перед глазами воблы. Презерватив, разумеется, лопнул, и Попов с тоном сожаления сказал своему материалу:

  - Ты же не будешь возражать, если без резинки? Бутылка то чистая.

  На этом моменте из дамы сплошным потоком полились признания. Но толку от этого было мало. Дама оказалась обычной кадровичкой, интриганкой и, в дополнение к тому, авантюристкой, глубоко в ее засохшей душе.

  Павлик НЕ Морозов оказался на столько деморализован, что был готов на все, что ему скажут. Иваницкий не почувствовал в нем никакой лжи. Павлик начал исправляться, ступив на светлую дорогу правды и служения Долгу. Новому адепту было дано задание привести в накопитель своих руководителей. Тот немедленно связался по рации со своим непосредственным начальством и проявил недюжинные таланты актера, переговорщика, обманщика и мошенника, заманивая свое непосредственное руководство в ловушку. Он сладко пел им о том, что скоро в накопителе должны собраться командиры самых крупных подмосковных военных частей, что сейчас наступает самый тот момент, который решает все. Просто нужно приехать, наобещать с три короба и заставить людей присягнуть на верность новой власти. На другой стороне его внимательно выслушивали, расспрашивали, задавали каверзные вопросы. Но мотивация и Павлика была более чем высокая. Провода для сомнений в уговорах Павлика не возникло.

  Иваницкий все время разговора смотрел на Павлика и его собеседника особым взглядом через себя. В Павлике он не заметил ничего кроме дикого ужаса и внутренней мерзости. А вот его собеседник по другую сторону радиоканала светился всеми цветами радуги низменных чувств: страх, жадность, замешенное на эгоизме, презрение ко всем окружающим и колоссальном самомнении. В конечно итоге победили жадность, властолюбие и гордыня другой стороны. Новый князь Подмосковных земель и промышленности был готов явить свою сиятельную особу верноподданным.