Возвращение чудес - Владимир Крышталев

Девочка впервые за утро улыбнулась:

— Вы так много знаете, доктор.

— Это потому что я побывал во многих местах. Доводилось в свое время путешествовать. Когда наблюдаешь чужие традиции, на собственные тоже начинаешь смотреть как бы со стороны — и замечаешь любопытные вещи.

— Здорово, наверное, — тихо произнесла Луиза.

Я открыл шторы и балконную дверь. Еще один хороший летний денек, хотя пушистые облака на горизонте могут к обеду обернуться дождевыми тучами.

— Я почувствовала, что умер отец, — юная принцесса вернулась к тому, с чего мы начинали разговор, и ее голос звучал задумчиво. — Он был добрым. Но вы напрасно волновались, доктор. Я не буду плакать.

Некоторое время она так и сидела — молча, с серьезным видом. А потом неожиданно всхлипнула и уткнулась лицом в подушки.

Опустившись у кровати на корточки, я терпеливо ждал. Что бы там ни думали о Викторе окружающие, для Луизы он оставался прежде всего отцом. И, получив от меня подтверждение своей догадки, девочка дала волю уже приготовленным слезам.

Она сама узнала о смерти отца… Если это правда, то у маленькой принцессы в самом деле есть незаурядные способности. И она их раскрывает без всякой посторонней помощи. Удивительно, а вот бывает же!

Признаюсь честно: увлеченный своими мыслями, я едва не пропустил самое главное. Девочка повернулась в своей постели, и крохотная пятка высунулась из-под одеяла. Я отметил это автоматически, но вскочил, когда до меня дошел смысл происходящего. Нога двигалась так, словно Луиза пыталась ею оттолкнуться!

Самое любопытное заключалось в том, что сама принцесса ничего не заметила. Она сделала движение непроизвольно.

И веря, и не веря собственным глазам, я осторожно прикоснулся к лодыжке. Провел пальцами по верхней стороне ступни.

Девочка оторвалась от подушек, шмыгнула носом и твёрдо сказала:

— Ничего. Я уже не плачу.

— Значит, ты почувствовала? — на всякий случай уточнил я.

— Да, — маленькая принцесса кивнула, вытирая остатки слез. — Я сначала не поняла. Стало как бы пусто, понимаете? Но я думала, что это из-за няньки. Вчера она ведь у меня не ночевала в первый раз. А когда вы ушли, я прислушалась… и поняла.

Взбудораженный открытием, я еще несколько секунд не осознавал, что мы говорим о разных вещах. Мой вопрос «ты почувствовала?» Луиза восприняла как относящийся к предыдущей беседе, то есть к ее утверждению, будто она почувствовала смерть отца.

— Нет-нет, — нетерпение заставило меня выпалить эту фразу в непривычном темпе. — Сейчас. Ты ощутила мое прикосновение?

И я снова провел кончиками пальцев по ее лодыжке и стопе.

Девочка резко подалась назад (она лежала на боку и на животе), чтобы взглянуть на собственную ногу. Выражение ее лица изменилось совершенно: в эти первые моменты на нем не просвечивало ни капли радости. Скорее, это можно было охарактеризовать как испуг.

— Да, — выговорила она сдавленно. — Я…

Нога чуть сдвинулась, высовываясь из-под одеяла еще на самую малость. Луиза радостно вскрикнула:

— Да! Я чувствую!

— Хорошо, — сказал я бодро, стараясь придать своему голосу невозмутимость. — Не пытайся сейчас делать то, от чего ты отвыкла за время недуга. Ты еще несколько дней совсем не сможешь ходить.

Она настороженно обернулась ко мне:

— Почему, доктор?

— Это не должно тебя пугать. Самое главное мы совершили, теперь остаются лишь мелочи, в которых ничего сложного. С ними ты справишься и сама. Видишь ли, ходить тебе нужно учиться заново.

Маленькая принцесса задумчиво перекатилась на спину, всячески двигая ногами под одеялом. Затем с удовольствием потянулась:

— Так здорово!.. Значит, я разучилась ходить? Но я готова опять учиться. Хоть сейчас.

Улыбаясь, я покачал головой:

— Не готовы твои ноги. Понимаешь, тело человека устроено любопытно. Всё подчиняется нашей воле, но, с другой стороны, всё само по себе. Ты долго не вставала с постели, и твое тело решило, что тебе больше не нужно вставать. Теперь ему следует показать, что ситуация изменилась. Оно довольно быстро подготовится, вот увидишь.

Мой деловитый тон немного сбавил ее возбуждение, однако Луиза все-таки горела энтузиазмом попробовать всё немедленно. Она самостоятельно отбросила в сторону одеяла, поправила рубаху, которая доставала девочке до колен, и села, свесив невероятно худые ноги с кровати.

— Можно? — спросила она меня.

Я подал ей руку:

— Хорошенько держись и ничего не бойся.

Луиза сосредоточилась. Ее лицо стало серьезным, собранным. Ноги твердо стали на пол.

Опираясь на мою руку, девочка выпрямилась. Посмотрела на себя сверху вниз.

— Я стою, — сообщила она.

— Да, — подтвердил я. — Не тяжело?

— Непривычно, — юная принцесса осторожно подвинула ногу вперед, перенесла на нее вес тела, затем так же медленно подвинула вторую.

— Хорошо, — ободряюще сказал я.

Внутри меня все ликовало. Этот ребенок два года пролежал в постели и уже отказался от надежды на выздоровление. Каково ей сейчас делать первые шаги, понимая, что всё позади? Бессонные ночи (люди, которые мало двигаются, неизбежно страдают бессонницей), нянька у кровати, полная зависимость от других, когда даже в туалет сама не сходишь.

Сегодня произошло невероятное, которого я так ждал. И нужно было столько же раз предаться сомнениям, столько же раз разувериться в собственных силах и в правильности подхода, так же сопереживать маленькой пациентке, — чтобы ощутить то состояние, которое радостно наполняло меня доверху.

На Фриду стоило прилететь хотя бы ради этого. Помочь разуверившемуся ребенку встать на ноги.

Медленно, но с самозабвенным упорством, Луиза делала шаг за шагом. Она вела меня на балкон. Закусив губу и глядя под ноги. Ее лицо застыло маской, выказывая напряжение, однако принцесса ни разу не оглянулась на кровать.

Я был готов подхватить девочку в любой момент. Худенькие ножки — никаких мышц под гладкой белой кожей — казались неспособными нести даже столь же худенькое тело. Вот-вот одна из них безвольно подогнется…

Мои опасения не подтвердились. Луиза дошла до балкона и только там позволила себе всем корпусом лечь на перила, снимая с ног нагрузку.

— Получилось, — сказала она устало, но в голосе чувствовалось удовлетворение. Потом принцесса взглянула на меня и улыбнулась. — Мне кажется, что я сплю. Но это в первый раз… по-настоящему.

— Ты молодец, — в знак поддержки я потрепал ее по плечу. — Теперь всё будет хорошо.

Во всяком случае, мне хотелось этому верить. Болезнь пришла неожиданно, и так же неожиданно она может вернуться. Что если завтра Луиза вновь обнаружит себя прикованной к постели?