Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791) - Екатерина Вторая

Я все силы употребляю перевооружением судов, кои носили малые пушки, к понесению 36-ф[унтовых], как назначено у меня в ведомости, пред сим поднесенной. Надеюсь чрез две недели иметь пять таковых фрегатов, корабль «Леонтий Муч[еник]» (из турецкого) тогда же поспеет, да «Владимир» и «Александр». Имея здесь восемь линейных по своей артиллерии, прикажу и Войновичу итить и соединенно, призвав Бога в помощь, атаковать флот турецкий. Лишь бы он не ушел3. Они все морские силы, узнав, что мы заняты на севере, ведут в Черное море. Естли бы были пушки, страшный бы флот устроил я на весну. Пушек недостаточно, да на наличные по калибру нету. Я беру во всем Государстве. Надобно, матушка Государыня, вперед иметь сего достаточный запас, а то и порохом скудны.

Не щажу я ни трудов, ни жизни. Тому свидетели все. Намедни ездил реко[г]носировать на шлюбке в такой близости, что турецкие картечи чрез шлюбку летали4. Но Бог везде хранит. Тут был случай быть убиту, потоплену и взяту в полон. Вы опять, матушка, изволите сказать, что ненадобно этого делать. Но мне долг говорит, что надобно. От этого все Генералы суются под пушки. Прости, матушка, я во всю жизнь

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

889. Г.А. Потемкин — Екатерине II

15 сентября [1788]. Под Очаковом

Матушка Всемилостивейшая Государыня. Получил я уведомление от Николая Ивановича Салтыкова, что угодно Вам, чтобы я представил для командования лейб-гранодерского полку достойного человека1. Сие столь трудно, что я несколько раз проходил бригадиров и полковников, но, по совести, не находил годного соответственно обстоятельствам сего полку, который с тех пор, как умерший перестал меня бояться, во многом запущен, кроме одной наружности, в чем по слабости ума покойный только блистать мог. Офицеры избалованы, внутренность без основания и недостаточна, несмотря на пособия сильные, что Вы сему полку делаете. Стрелять не умеют, а поют хорошо песни. Соображая все сие, нахожу не только достойного, но и нужного для постановления на твердой ноге порядка и доброй внутренности, — Генерала-Майора Берхмана2. Верьте мне, что нет другого. Вы в скором времяни увидите плоды сверх одобрения. Его я Вас прошу для пользы полку определить и отвечаю, что Вы, служба и полк будете довольны. Он даст ему основание, и когда моя мысль о присоединении еще по баталиону, как гвардии полкам, так и сему, егерей удостоена будет, то в скором времяни его баталион устроится. Берхман редкий полковник при сих его качествах знания службы и доброго поведения. Я уверен, что он не уронит себя и в войне. Я, как ни в каких рекомендациях не имею собственных видов, то тут, конечно, нет.

Ожидаю фрегатов из Глубокой, большими пушками вооруженных. Батарея последняя кончена по пробитии на часу канонады. Мне она нужна ради заграждения входа Лимана, дабы все другие суда обратить на стрельбу противу города. В Очакове на сих днях удавили двух из знатных жителей, которые были в числе восьми, предлагающих паше о сдаче города3.

Партии мои, под Бендеры ходившие, возвратились благополучно, не встречаясь нигде с неприятелем. Из приложенного здесь сообщения Графа Петра Александровича изволите усмотреть, что он недоволен условиями, но как бы они худы ни были, хорошо однако же, что Хотин сдался, чрез что Г[енерал] Граф Салтыков употребиться может4. Иначе все бы ему привязанному тамо быть.

Крайне жаль, что худо идет у Императора. Сильно бьют их турки и разоряют Банат Темишевский, куда их вошло только 15 тысяч. Их генерал не меньше войск имеет, но впустил и не препятствует. Имп[ератор] пошел навстречу, но остановился и не смеет продолжать. Бог весть, что будет. Пока жив

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

Je ne peux pas encourager les merites, que Vous norames ressauts. Ils ne sont pas ressaut mais innes en Vous pour toutes les choses.[356] С послезавтрашним курьером буду, матушка, отвечать на Ваши письмы.

890. Г.А. Потемкин — Екатерине II

[15 сентября 1788]

Матушка Всемилостивейшая Государыня.

Для устроения драгунского полку, гусарских ескадронов и баталионов егерских подношу здесь мои мысли. Чрез сии способы помянутые войски скорей поспеют устройством. Егери будут имяноваться: егерский естлянской баталион при лейб-гвардии Преоб[раженском] или другом полку; егерской естлянской баталион при лейб-гранод[ерском] полку. Жалование и протчее все по армейскому для всех баталионов штату.

Вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

Влагаю здесь записочку о ране генерал-майора Кутузова. Судьба ево получать тяжелые раны1. Он несказанно обрадован, что Вы об нем изволите спрашивать.

891. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Любезный друг мой Князь Григорий Александрович. Чтоб ответствовать на Ваши письмы от 1 сентября доброю отселе вестию, я со дня на день ожидала из Финляндии уведомления, что шведы Гогфорс оставили, что, наконец, и сбылось. И теперь уже в нашей Финляндии ни единого шведа нет, а флот их блокирован нашим в Свеаборге.

Вел[икий] Князь сегодня оттуда возвратился, гвардия также уже назад идет и два кирасирских полка. Шведы и финны у Короля требовали Сейма, Сенат также, но он им всем отказал, уехал в Далекарлию, чтобы тамо мужиков взбунтовать и вести их в Стокгольм, взять банк и объявить себя самодержавным. Но и в том едва ли успеет1, ибо слышно, что и те ему объявили, что они ни против своих, ни чужих держав драться не хотят. Теперь, чаю, скоро Сейм шведский и финский сам собою соберется, и когда о сем нам объявят и о готовности к миру, тогда станем трактовать. Между тем, Король Шведский писал ко всем державам, прося их, чтоб его с нами вымирили, но какой быть может мир тут, где всей Европы интересны замешаны будут? Он сие нарочно зделал, чтобы больше замешать дело, а заподлинно он мира не хочет, как все сказывают, а думает протянуть, авось-либо что ни есть для него оборотится к лутчему.

Продолжение осады Очаковской усматриваю из Ваших писем. Также, что турки упорно сидят и не сдаются. Слава Богу, что Войнович высидел эк[в]инокцию в гавани.

Письма Гр[афа] Пет[ра] Ал[ександровича] Рум[янцева] всегда одинакие, то есть с двоеточием. Напрасно он не имел с тобою свидания и не следовал твоему совету, Я писала к нему, чтоб он сберег хотя от Бендер нашу границу.

Жаль и весьма жаль Корсакова. В Финляндии умер также своею смертью Семен Уваров. Ради Бога, рекомендуй хорошего полковника в мой любимый лейб-гренадерский полк. Гренадеры по нем плакали как ребята.

Пошли, пожалуй, от меня наведываться, каков Генерал-Майор Кутузов? Я весьма жалею о его ране. Пожалуй, ради меня, будь здоров. Божусь тебе, мои заботы ныне почти выше сил моих, наипаче июль месяц был таков, что я думала, что занемогу. Теперь немного полутче.

Касательно рекрутского набора, думаю, что теперь очень трудно оный исправить по твоей записке2. Сия операция есть из тех, кои во время мира предпринимать надлежит, а то людей, кои теперь нужны, не соберешь. Вздумай сам, каково дворянам будет — всех наголо почитать в службе записанными; а теперь они наполнены усердием и Бог весть, чего дать сбирались. Драгунский полк будем формировать, гусарский также. Старшины казацкие приехали и вступят в дело3. На гребных судах теперь до весны в притравленном нужды нет, и так дай Винтеру время выздороветь. Я же писала своей рукою к Мальтийскому Гроссмейстеру, прося его самого, чтобы выбрал и прислал мордашек4; посмотрим, что-то будет, и он мне всякие ласки казал.

Теперь привезли ко мне твои письмы от 11 сентября. Я весьма терпеливо смотрю на осаду Очаковскую и ведаю, что ты делаешь все возможное.

Письма Мавроения и пр[очих], присланные к тебе и сюда от Ф[ельдмаршала] Румянцева, кроме вранья, ничего не содержат. О Хотине еще ничего не знаю, хотя вчерась от Гр[афа] П[етра] Ал[ександровича] имела письма.

Прошу тебя себя беречь от ядер и картеч. Я напишу к Еропкину5, чтоб Вахтмейстера послал в Калугу. Дай Боже тебе успеха над турецким флотом. Архангелогородская эскадра пришла в Копенгаген, и думаю, что она с датчанами и с фон Дезиным пред Карлскроною находится.

Прощай, мой друг.

Сен[тября] 18 ч., 1788

892. Г.А. Потемкин — Екатерине II

19 сентября [1788]. Под Очаковом

На сих днях ходившие партии от Буга к Днестру открыли неприятеля, перешедшего Днестр, который сию партию атаковал. Но наши, не потеряв урону, отретировались. Тут услышали, что неприятель из Бендер переправляется для подания помощи Очакову. О истине сего послал я узнать разные партии и, что узнаю, донесу.

Очаковцы, матушка Всемилостивейшая Государыня, не престают твердо защищаться. Присутствие флота их удерживает.