Эта любовь причиняет боль (ЛП) - "Nikita"

— Никто бы этого не сделал.

— Ах, но один из них сделал это. Его дочь больна, и я, оплатив лечение, заставил его отвернуться от тебя так быстро, что это было почти смешно. А ты… ты такая предсказуемая. Я знал, что если бы у тебя был шанс сбежать, ты бы это сделала, и ты доказала, что я не ошибаюсь.

Именно тогда имя, которое он упомянул, щелкнуло. Конечно же, черт возьми, это был тот болтливый крошечный хуесос Спенсер, который был его сыном. Ух, не могу поймать гребаный перерыв.

— Мне понравится немного повеселиться с тобой, прежде чем я, наконец, убью тебя. И я сделаю это так же, как сделал с Никколо, потому что это не то же самое, что ты сделал со всеми в том доме той ночью?

Он совершил ошибку, надев на меня стяжки, потому что, оказавшись в безопасности, я научилась убегать от них. Я продолжаю выкручивать руки, чтобы немного надавить на стяжку, чтобы снять ее с рук. Я как раз собиралась снять его, когда он подходит ко мне сзади и сам срезает с меня стяжки.

Он хватает меня и стаскивает со стула, прежде чем вывести из этой комнаты в другую. Я пытаюсь сопротивляться, но он крепко держит меня. Когда мы заходим в другую комнату, я вижу здесь в одном углу кровать, а в другом ножи и кнуты.

Он бросает меня на кровать, и прежде чем я успеваю отодвинуться, он оказывается на мне сверху. Он пытается снять с меня трусики, и мы оба сопротивляемся. К настоящему времени гнев, который я испытываю к этому человеку, превосходит все, что я когда-либо испытывал к кому-либо прежде.

Я не позволю ему снова причинить мне боль, этот порочный круг должен остановиться, и мне пора его разорвать. Я поворачиваюсь, а затем ударяю ногой по его яйцам. Он скатывается с меня с наполненным болью стоном, и я спрыгиваю с кровати. Я подбегаю туда, где лежат все его ножи, и хватаю один из них. Я слышу выстрелы снаружи.

Венеро приближается ко мне, и я крепче сжимаю нож в руках. На этот раз я не сдамся без боя. Снаружи сейчас доносятся крики и крики. Похоже, это зона боевых действий.

Он делает выпад, и я пытаюсь увернуться от него, но он оказывается быстрее и врезается своим телом в мое, и мы оба падаем на землю. Нож выбивается из моих рук, он переворачивает меня на спину и садится верхом на живот. Я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но он хватает меня за шею и сжимает, прежде чем дважды ударить меня по лицу. Я ошеломлен на минуту, пытаясь поймать себя снова.

— Похоже, ты все еще дерзкая, и я не могу дождаться, чтобы почувствовать, что ты чувствуешь сейчас, — говорит он, расстегивая штаны, и это заставляет меня волноваться еще больше. Он бьет меня по лицу, чтобы я не двигался, и я хватаю его за лицо, пальцами толкая его в глаза.

Он кричит и отпускает меня, и я отползаю от него. Я хватаю лежащий на полу нож и бросаюсь на него. Я пихаю его ему в бок, и он снова издает крик. Он падает на спину, и я быстро оседлала его и вонзила нож ему в живот.

— Я чертовски ненавижу тебя и всех проклятых мудаков, которые думали, что имеют право трахаться со мной без моего разрешения! Передай от меня привет Спенсеру в аду, придурок! Я говорю ему прямо перед тем, как перерезать ему горло. Он слишком легко отделался, но мне нужно скорее уйти отсюда.

Он хватается за горло, хватая ртом воздух, и я просто смотрю на него сверху вниз, не чувствуя ничего, кроме пустоты внутри. Чем больше людей мне приходится убивать, чтобы защитить себя, тем больше это путает мой разум и тем больше тьмы поглощает меня, засасывая в водоворот небытия. Мне никогда не удавалось быть всем, чем я хотела быть, но я, черт возьми, покончила с тем, что позволяю людям причинять мне боль. Это был последний демон моего прошлого, который преследовал меня.

Ну, не последний, потому что их там больше, но я не могу идти за ними. Это может привлечь ко мне слишком много внимания, что чертовски несправедливо. Я вся в крови, когда встаю с него, но что еще нового, и только потому, что я не могу выносить этого человека, я вонзаю свой нож ему в живот и опускаю нож вниз, выпотрошив его так же, как он сделал с Никко.

Если он не был мертв раньше, то теперь точно мертв. Я наклоняюсь и роюсь в его карманах в поисках ключей и кошелька, и как только я вытаскиваю их, я вижу, что у него в кармане куртки пистолет. Я тоже его хватаю, потому что никогда не знаешь, когда он тебе может понадобиться.

Как только я снова встаю, дверь в комнату распахивается и с глухим стуком ударяется о стену. Когда я смотрю вверх, нынешнее проклятие моего проклятого существования стоит там с хмурым лицом. Его глаза осматривают сцену перед ним.

— Ты просто не можешь с собой поделать, не так ли? Всегда убивают людей.

— Нет, потому что я такая, верно? Убийца… — я указываю на свою сторону, и он вздрагивает.

— Вот почему ты избавился от всех зеркал, не так ли? Я едва могу произнести слова, не задыхаясь от рыданий, которые вот-вот вырвутся наружу.

— Ну, это правда, ты, блять, убила моего брата!

— Я, блять, не убивала его! Как я уже говорила! Он сделал… — говорю я, указывая на Венеро. — Он рассказал мне всю историю об убийстве Никко и вашей семейной вражде!

— Ты думаешь, я поверю, что это он убил моего брата?!

— Да! Потому что это то, что он, блядь, сказал, мудак! Мой гнев растет так сильно, что я просто хочу ударить его по лицу.

— Давай, черт возьми, сейчас…

— Как ты меня нашёл? Он не отвечает, и теперь я просто злюсь. — Клянусь Богом, если ты мне не ответишь, я тебя, блядь, пристрелю!

— У тебя в руке трекер. После того, как ты впервые попыталась убежать в лесу, когда ты была нокаутирована из-за огнестрельных ранений, я приказал доктору всадить тебе одно в руку.

— Ты чертов сукин сын! Поэтому он убил и твою мать? Потому что она была такой же стервой, как и ты?

Мои слова злят его, потому что он собирается подойти ко мне, но я поднимаю пистолет. — Не делай больше ни шагу, или клянусь этим несуществующим гребаным Богом, я тебя пристрелю!

— Не будешь, разве ты не говорила, что любишь меня?

В момент слабости, уязвимости я спрашиваю его: —Почему меня так трудно любить? Почему все думают, что это нормально причинять мне боль, когда я не сделала ничего плохого?… Мое сердце болит от тяжести всего, что сокрушает мою душу. — Я тебя больше не люблю, я тебя презираю! Ты просто еще один чертов монстр, которому наплевать на то, что ты делаешь с людьми и как ты их уничтожаешь.

— Ах, но тебе нравится, когда тебе больно, не так ли, детка? Разве не поэтому твоя киска всегда становится такой влажной из-за меня?

Ублюдок, я ненавижу этого человека. Он продолжает приближаться ко мне, и, прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, я нажимаю на спусковой крючок. Этот выстрел попадает ему в плечо, и он все еще приближается. Происходит еще один выстрел, и этот попадает ему в живот.

Он немного шатается, и я бросаюсь на него, потому что в этот момент он единственный человек, которого я ненавижу больше всего в этом мире. Мы оба падаем на землю, и он пытается оттолкнуть меня от себя, но мой гнев в этот момент настолько силен, что я использую приклад и несколько раз ударяю его по лицу.

Он стонет, и я не могу не улыбнуться. Я встаю с земли и пинаю его в живот. — Я чертовски ненавижу тебя, Коул Манчини! За каждую чертову вещь, через которую ты заставил меня пройти, а я чертовски невиновна! Я никогда не убивала своего лучшего друга!

Я наклоняюсь и стягиваю с него куртку, потому что я все еще в лифчике и трусиках. Я подношу губы к его уху, шепча слова, которые хочу произнести.

— Надеюсь, ты сдохнешь, бесчувственный ублюдок! Это мои последние слова ему перед тем, как я заберу свою задницу и убираюсь к чертям оттуда, прежде чем его люди придут его искать.

Глава 29

Коул

Я получаю данные о местонахождении Эддисон с помощью ее трекера, и когда я загружаю его на свой компьютер, я вижу, что это один из тех заброшенных складов, который находится примерно в двух часах езды.