Бледная графиня - Георг Борн

— Конечно.

— Стало быть, вы позволите через некоторое время снова наведаться к вам, чтобы справиться о результатах ваших поисков?

— Если я буду в этот момент здесь, вы все касающееся Леона Брассара узнаете немедленно.

Филибер поблагодарил брошенную возлюбленную и простился с ней.

Он оставил ее с уверенностью, что Леон действительно находится где-то в этой местности и что ему не уйти от Рейнеты, разыскивающей его со столь изумительным упорством.

XI. ПОХИЩЕНИЕ

Возвратимся еще раз к тому дню, когда Бруно отнес свое письмо в сумасшедший дом и положил его в условленном месте.

Едва он сделал это и вернулся к своему экипажу, как Гедеон Самсон поспешил в беседку. Здесь он сразу же отыскал письмо, поспешно развернул его и прочел. И в голове его тотчас созрел план. Неприятное лицо Самсона выглядело довольным. Серые глаза заблестели, улыбка мелькнула на губах. Положив письмо в карман, он взглянул на часы и убедился, что если поторопиться, то можно осуществить задуманное.

Гедеон вернулся в свой кабинет и, подделывая почерк Бруно, начал писать. Это ему вполне удавалось. Закончив подложное письмо, он довольно усмехнулся, найдя, что подделку почти невозможно обнаружить.

Бросив в печку настоящее письмо, Самсон взял подложное и отнес его в беседку, положив на прежнее место. Потом как ни в чем не бывало вернулся к себе и принялся незаметно наблюдать за беседкой.

В случае удачи он мог рассчитывать на исполнение своего страстного желания обладать той, которая все больше пленяла его своей красотой. Гедеон в последнее время ни минуты не знал покоя. Образ Лили днем и ночью преследовал его. Он во что бы то ни стало должен был назвать ее своею. Страсть, овладевшая им, требовала выхода. Она была единственной целью его жизни.

А сейчас цель эта была так близка.

Гедеон Самсон слышал, как пробили часы, как отворились двери больницы и умалишенные вышли на прогулку. Лили тоже вышла подышать свежим воздухом, надеясь, кроме того, увидеть Бруно.

Прямо из больничного корпуса направилась она к беседке. Исполненная ожидания, спешила она на то место, где на днях имела счастье видеться с возлюбленным. Осторожно оглядевшись, Лили вошла в беседку. Тотчас взгляд ее упал на то место в решетке, где лежало письмо. Бруно не пришел, зато написал.

Поспешно и радостно схватила она письмо и начала читать:

«Тысячу раз заочно целую тебя. Завтра в это время ты будешь свободна и останешься со мной. Положись во всем на доктора…»

Лили испугалась… Знал ли Бруно, кому он доверил ее? Она боялась этого доктора.

«…Гедеон Самсон действует по моему поручению, — продолжала она читать. — Он уже хотел один раз освободить тебя, но ты сама помешала этому. В нынешнюю ночь он выведет тебя из заведения. Следуй за ним, не колеблясь. Он доставит тебя ко мне. Самое позднее — утром мы будем вместе. Я вне себя от радости и считаю часы. До свидания.

Твой Бруно».

Она должна была довериться Гедеону Самсону?! Лили еще раз перечитала письмо. Бруно писал ей, Бруно ждал ее, Гедеон должен был отвезти ее к нему… Значит, Бруно обо всем договорился с Гедеоном, а она была к нему так несправедлива?

Лили удивленно покачала головой, пряча записку на груди, и задумчиво постояла в беседке. Какой-то внутренний голос предостерегал ее против Гедеона, при одном взгляде на которого она всегда чувствовала отвращение и страх. А теперь она должна была довериться ему…

Если бы сам Бруно не написал ей этого, она бы никогда не поверила, что этот человек может помочь ее освобождению.

Но скоро сомнения уступили место радости. Наконец-то она станет свободной, снова увидит Бруно и больше никогда не расстанется с ним. Лили взглянула через решетку: на дороге за больничной оградой было пустынно.

Однако скоро беспокойство снова овладело ею. Лили опять начала сомневаться — так пугал ее образ Гедеона. И тут же она укоряла себя, что было бы несправедливым по отношению к Бруно колебаться хоть на мгновение. Возможно, и с Гедеоном она была не права. Быть может, он не так уж дурен, как она думает.

Она утешала себя мыслями о Бруно. Он ждал ее завтра. Но где? Лили снова вынула письмо и перечитала его, но там место встречи указано не было. Без сомнения, Бруно договорился об этом с Гедеоном. Однако как удалось ему добиться помощи Самсона? Мог ли тот, освободив ее, оставаться в больнице? Не грозит ли ему это потерей места?

Лили покинула беседку и начала прогуливаться по двору. И больные, и обстановка вокруг с этой минуты казались не такими уж и ужасными — столь благотворно повлияла на нее надежда на близкое освобождение. Теперь Лили чувствовала сострадание к несчастным, а не прежние страх и отчаяние. И в первый раз со времени своего заключения она свободно вздохнула, чувствуя, как сильно бьется сердце от волнения и ожидания.

Прогулка закончилась. Больные возвратились в палаты. Вернулась и Лили. Дора заперла за ней дверь. Знала ли она о том, что должно произойти ночью? Об этом ничего в письме не говорилось, а ее Лили боялась не меньше Гедеона.

В это время темнеет рано. Лампы уже были зажжены. У Лили огня в палате не было. Она должна была довольствоваться светом из коридора, проникавшим через маленькое окошечко. Из предосторожности лампы в палатах не оставляли.

Лили считала минуты. В письме было сказано, что ее освободят ночью, но час не был назначен.

После десяти часов Лили начала прислушиваться к малейшему шороху. В коридорах становилось все тише и тише. Гедеон мог появиться с минуты на минуту. Однако при мысли о нем Лили по-прежнему чувствовала необъяснимый страх. Может быть, тому способствовала и ночь, темная и ветреная?

Часы пробили одиннадцать. Сердце Лили готово было выскочить от ожидания и неизвестности.

Вдруг ей послышалось, что по коридору кто-то идет. Затаив дыхание, она прислушалась. Действительно — чьи-то шаги. Вероятно, Гедеона. Дора ушла дежурить на всю ночь в палату буйных, и вряд ли она сейчас могла появиться. Дом был погружен в глубокую тишину, только ветер свистел во дворе да кричала какая-то больная, должно быть, растревоженная непогодой.

Шаги приблизились. Лили не ошиблась — шли к ней.

Сердце девушки замерло. Сейчас должно все решиться: ее жизнь, ее счастье зависели теперь от удачного бегства. Но как легко могло все сорваться! Мимо скольких сторожей надо пройти, сколько дверей отворить, прежде чем выйти на свободу. Лили говорила себе, что Бруно прав, что никто, кроме доктора, не в состоянии был сейчас освободить ее. Ключ тихо повернулся в замке, и так же бесшумно отворилась дверь. Это был Гедеон. Лили сразу узнала его длинное лицо, рыжие волосы и бороду.

Было около полуночи. Слабый свет проник из коридора в комнату Лили.

— Графиня, — послышался тихий голос, — графиня! Пора! Пойдемте, я провожу вас.

— Куда мы отправляемся, господин Самсон? — дрожащим голосом спросила Лили. — Я боюсь.

— В город, на станцию железной дороги. Я провожу вас к фон Вильденфельсу, с которым мы все уже обговорили. А завтра утром мы его встретим на одной из дальних станций.

— И вы все это время будете со мной?

— Так условлено.

— А что подумают здесь?

— Здесь? — с презрительной усмешкой ответил Гедеон, подходя ближе к Лили. — Я давно уже хотел бросить это место. Теперь без сожаления брошу.

Гедеон подошел к ней так близко, что Лили хорошо видела блеск его серых глаз. Она невольно отступила.

— Скорее. Нам некогда терять время, графиня. Идите за мной. Все двери отперты, чтобы не было ни малейшей задержки, — прошептал Гедеон, наклоняясь к самому уху девушки. — Поторопимся, а то если какой-нибудь сторож заметит, что двери открыты, фон Вильденфельс напрасно станет ждать нас. Вы же читали его письмо? Не так ли? Не отставайте от меня. Скоро полночь, а поезд прибывает в два часа. Нам нельзя терять ни минуты. Не бойтесь, я с вами и защищу вас.

Лили протянула ему свои дрожащие руки, взглядом поручая душу Богу, и пошла за человеком, которого прислал Бруно.

Лили шла, не отставая от Гедеона. В коридорах было тихо и пусто. От ламп шел слабый колеблющийся свет.

Проходя мимо палат тяжелобольных, Лили слышала то стоны, то приглушенные крики, то пение. Слава Богу, она наконец-то оставляла этот ужасный дом.