Шестой уровень - Незнанский Фридрих Евсеевич

   Товарищ Ке Люй вновь улыбнулся, но на сей раз его улыбка уже не была доброжелательной. Скорее, это был волчий оскал — жуткий, яростный, звериный. Митяй против воли передернул плечами и был почти счастлив, когда, заложив руки за спину, вышел из проклятой комнатки с портретами папашки и сына.

Глава шестая МОРЖИ

   Хотя во Владивостоке и происходили ежедневные разборки с трупами, но такого количества милиционеры припомнить не могли. Они узнали среди убитых, найденных у пансионатика, нескольких довольно известных на Дальнем Востоке преступников, которые уже долгое время находились в розыске. Собственно, было известно, что именно эти ребята и их «командиры» держали в руках чуть не половину города. Остальные числились в федеральном розыске, на них уже пару недель, как пришли ориентировки из Москвы.

   —  Новая банда появилась на нашу голову, — пришел к однозначному выводу начальник местного РУОПа. — Ничего, этих тоже достанут. Если не мы, то дружки...

   А «банда» в это время дрожала от холода в каком-то подвале, мучительно обдумывая, что делать дальше.

   Искать того, кто их подставил, они не собирались. Им даже надоело уже думать об этом. Это было ясно, как дважды два: с самого начала их посылали на верную смерть. Ну что ж, значит, они должны выжить.

   Сейчас их волновало совсем другое — куда подевался Козлов?

   —  Кто-нибудь хоть знает, что за дружок у него здесь? — мрачно в который уже раз спрашивал Веня.

— Я знаю, — сказал Кирюха. — Какой-то Боря.

— И все?

   — Нет, они вместе в морпехе служили, живет этот Боря где-то на улице Строителей.

   — Здорово! — развел руками Немой. — Будем ходить по улице Строителей и спрашивать Борю! А может, этих улиц здесь не одна.

   — Эта шутка уже отработана, — сказал Веня. — В Ивакуни мы тоже собирались искать подавитель по домам.

— Кстати, — сказал Немой, — тоже подавитель.

   — Что за неуловимая штучка! — невесело ухмыльнулся Кирюха.

   — Ладно, делать нечего, поедем на Строителей, — встал Александр.

— Поедем?

— Раздетые?

   — Все вместе? — почти в унисон спросили Кирюха, Веня и Вася Гладий.

   Да, это было препятствие. В горячке боя, а потом поспешного бегства они и забыли, что одеты не по сезону. Теперь в таком виде появляться в городе? А у Немого и вовсе одежда была изорвана в клочки.

   —  Нет, со мной пойдет только Вениамин. Сотников, раздевайся до трусов.

Веня вытаращил удивленные глаза.

— Раздеваться? — переспросил он на всякий случай.

— Да, — улыбнулся Александр. — До трусов.

   — Ага, — Веня стал стаскивать штаны, — вроде мы — моржи, вроде закаляемся. «Джентльменов удачи» насмотрелся, — бурчал он недовольно.

— А у тебя есть другая идея?! — разозлился Александр.

   — Есть, но не такая смешная. Поэтому снимаю ее с конкурса.

   Это было действительно смешно. Трусы хоть были более или менее приличные, а кроссовки на ногах и вовсе намекали на спорт.

   —  Так, а вы тут долго- не сидите. Доставайте одежду, где хотите, как хотите, и разбегайтесь в разные стороны.

   — А где встретимся? Ты хоть город знаешь? — спросил Кирюха.

   — Я немного знаю, — сказал Немой. — У нас тут есть конспиративная квартира. На ней встречаться опасно, но мы можем в доме напротив. Там, кажется, на первом этаже поликлиника.

   — Это здорово, как раз нас там примут за больных, — улыбнулся Веня.

— Адрес? — сказал Турецкий.

Немой назвал адрес.

   —  Побежали! — глубоко выдохнул Александр и выскочил из подвала на свежий, слишком свежий воздух.

   Улицу Строителей они нашли не сразу. Во-первых, это оказалось на другом конце города, а во-вторых, прохожие, у которых они спрашивали путь, все, как один, довольно однообразно шутили:

— А там что, новый дурдом открыли?

   И старались продлить необычную встречу, всячески изгаляясь над голыми «спортсменами».

   Александр себя чувствовал полным кретином. В такое дурацкое положение он себя еще не ставил. Действительно, клоуны какие-то.

   Но с другой стороны, он понимал, что подавитель сейчас — единственный их шанс выжить. Если сволочь, которая использовала их в качестве наживки, доберется до агрегата раньше — все.

   Улица Строителей была только с одной стороны застроена домами, с другой сплошные гаражи и стоянки.

Это уже облегчало задачу.

   Первый же мужик, копавшийся в моторе какой-то ржавой иномарки, даже не обратив внимание на необычный внешний вид Александра в Вени, ответил вопросом:

   —  Какой Боря? Боря из пятого дома, Борис Степанович, Боря-слесарь или Хохлов?

   У Вени уже посинели губы от холода, но он умел-таки выговорить почти внятно:

— Он в морской пехоте служил.

   —  А-а, этот, — недовольно скривился мужик. — Боря - спецназ. Вон там живет, в седьмом. А квартиру не знаю.

Нет, ребятам сегодня определенно везло. У подъезда седьмой двенадцатиэтажки бабульки выгуливали своих внуков.

   —  Да-да, знаем, знаем, его нет дома, его тут недавно молодой человек разыскивал.

Сердце у Александра радостно прыгнуло.

— Ага, сказал, попозже зайдет.

   Бабулек тоже почему-то не смущало, что ребята в одних трусах.

— В телогрейке? — спросил Александр. — Ага, в телогрейке.

— А куда он пошел?

   — Боря-то? Он на работе. Только ночью вернется. Он сутки дежурит, двое болтается.

— Нет, не Боря, а парень, который его искал.

— Да кто ж знает — пошел куда-то.

   — А вы у японцев спросите, — вдруг сказала другая бабка.

   У Александра сердце на этот раз упало. Он ошарашенно взглянул на Веню. Тот тоже открыл посиневший рот от удивления.

— Каких японцев? — неловко улыбнулся Александр.

   — А ехали за ним какие-то на машине. Ага, узкоглазые такие. Он остановится — они тоже, он пойдет, они поедут. Может, вы их знаете?

Японцев ребята уже знали. Страшно вспомнить...

Глава седьмая КАЗНЬ

   Ночью Митяй ворочался без сна. Обнаглевшие крысы возились и попискивали в углах, а одна даже попыталась взобраться на топчан и прикорнуть под боком пленника, где потеплее.    

   Митяй с отвращением сбросил облезлую длиннохвостую тварь на пол и поддал ногой. Крыса с визгом отлетела к стене и юркнула в щель. Остальные же как ни в чем не бывало продолжали хозяйничать в камере, время от времени злобно поглядывая на заключенных. Несколько особо активных грызунов гремели алюминиевой тарелкой с остатками жидкой каши, которую не доел сокамерник Митяя.

   Мальчишка, надо сказать, вел себя странно. Он будто бы сразу почувствовал исходившую от сокамерника недоброжелательность и не пытался наладить контакт. День напролет он сидел на топчане, съежившись, поджав под себя ноги, и жалобно глядел в пространство перед собой.

   Однако накануне произошел неожиданный случай. Охраннику, который разливал по тарелкам вонючую похлебку, не понравилось, как поглядел на него Митяй. Косоглазый сделал якобы неловкое движение, и миска выскользнула из рук пленника и со звоном покатилась по каменным плитам пола.

   Митяй мрачно глядел, как растекается под ногами его жалкая трапеза. Злой и голодный, он с ногами рухнул на топчан и уставился в сырой закопченный потолок. Он не слыхал, как мальчишка, бесшумно скользнув из своего угла, отлил в Митяеву тарелку половину содержимого своей миски и осторожно поставил ее на край топчана. Тарелка звякнула; Митяй удивленно взглянул на подростка. Тот испуганно съежился и опрометью бросился к своему укрытию. Если честно, Козлов не нашелся, что сказать. Он даже не поблагодарил пацана, да и тот, казалось, еще больше испугался бы, если б могучий сосед попытался завести с ним разговор. Мальчишка вновь глядел в пустое пространство, и вид у него был покорный и отрешенный.