Вдаль и вдаль ведут дороги. Путешествие двух братьев - Ройд Толкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это долгий и медленный процесс. Я провожу, думаю, большую часть недели у Стива и, по крайней мере, в общей сложности две недели у Оуэна и Ханны в течение пары месяцев. И наслаждаюсь каждой минутой. В эти подарки я вложил свою любовь, свой дух, свою «ману». Я могу забрать их домой и подарить тем, кого люблю. Подарить им небольшую часть этого сумасшедшего путешествия, в котором я побывал. Маленькую часть Новой Зеландии.
И что особенно важно, подарить Эдану частичку его отца.
Майка.
Дома скоро наступит День Отца.
Стори в Реглане дорос тем временем до управляющего той самой кофейней, но ему удалось выкроить время, чтобы приехать к своему старику в Веллингтон на праздники, и я на седьмом небе от счастья. Я наслаждаюсь свободным временем здесь, провожу время с друзьями и веду необычно (для меня) насыщенную светскую жизнь. С Джесс мы тоже сблизились за это время.
Но к вопросу о Стори или о моей истории… Единственное, что я предполагал сделать, но не сделал, – это написать обо всем. На самом деле, главной причиной, по которой я продлил свое пребывание в Новой Зеландии, должна была стать эта цель, а не бурное развитие личных отношений. Еще до моего приезда сюда несколько издателей проявляли интерес к моей истории, истории Майка. Так что я нанял литературного агента. Мой хороший друг Джонно, муж Рэйко, который жертвовал свои произведения для мероприятия в «Рокси», подготовил инвестиционный трейлер для документального фильма. В него вошли наши с Майком видео и небольшой рассказ о том, каким, вероятно, будет это путешествие. Лондонская газета Metro опубликовала статью об этом, и ко мне обратились с просьбой написать книгу.
Я планировал засесть за книгу здесь, в Веллингтоне, когда список будет почти выполнен. И сначала все пошло хорошо. Я нашел подходящее место в прекрасном доме, где я сейчас живу, – столик для завтрака в эркере, через который прекрасно проникает солнечный свет. Я воображал, как буду сидеть там с кружкой дымящегося кофе и размышлять над книгой в золотых лучах солнца. Я накупил блокнотов, ручек, карандашей и листочков для заметок. Агент сказал мне, что, что бы я ни делал, что бы ни писал, я всегда должен задавать себе один и тот же вопрос «Зачем?» Зачем я это пишу? На все нужно «Зачем?» Поэтому я написал в блокноте «Зачем?» и прилепил эту бумажку на столе рядом с моими замечательными новенькими письменными принадлежностями. Отличное начало. И отправился завтракать. Потом встретился с друзьями… Короче говоря, в тот день я больше ничего не написал.
С тех пор прошло два месяца, и слово «Зачем?» на листке почти выцвело под ежеутренними солнечными лучами. И вдруг мне пришло в голову, что я вообще не уверен, смогу ли написать книгу. Все это еще слишком для меня живо. Мне понадобится помощь. Придумать бы, кто может написать этот текст, кто был частью этого путешествия, обладает необходимым сопереживанием и моим чувством юмора при этом… Может, кто-то, кто снимал меня и будет монтировать фильм…
Ну ладно.
Со Стори я делаю то, что сделал бы с любым человеком, кто никогда еще не был в Веллингтоне. Веду его в кафе «Шоколадная Рыба». Как без этого? Мы попиваем латте и смотрим на воду, как когда-то с Майком. Перекусываем и любуемся на самый великолепный закат в моей жизни. Небо залито алым цветом. Я снимаю, но кадр выглядит нереальным, как будто я залил объектив красной краской. Ночью мы идем тусить, встречаем моих друзей и в предсказуемо разбитом состоянии добираемся до бара.
На следующий день, в День Отца, мы оправляемся покататься по побережью. Какие прекрасные выходные! Мы оказываемся на другом конце полуострова от Мирамара, недалеко от Ситоуна, на небольшом скалистом выступе, вдали от человеческого жилья. Усаживаемся на мыс и смотрим на залив. Просто сидим, почти не разговаривая, как это сделали бы мы с Майком. В какой-то момент мы замечаем вдалеке горб кита. Я вытаскиваю бутылку, которую пытался бросить в море на пляже Черного Песка, бутылку с нашей с Майком детской фотографией. Ту, которая «я люблю объятия».
Я произношу несколько слов (это личное) и забрасываю бутылку как можно дальше в глубокую воду.
И обнимаю Стори.
Раскат грома
Звоню Мэнди и произношу несколько слов, прежде чем расплакаться. Не могу сдержать слезы. Мне только что сказали, что я могу умереть.
Я забронировал билет на самолет, как только понял, что у меня истекает виза. Мне не хотелось бы злоупотребить гостеприимством и рискнуть тем, что не смогу сюда вернуться. Это тот самый стимул, которого мне не хватало. Мне нужно было что-то, что подтолкнуло бы меня двигаться дальше, победило моего вечного внутреннего прокрастинатора. Я знаю, чем кончается список, и знаю, что это требует, чтобы я покинул Новую Зеландию, оставил своих друзей и радость, которую я обрел с Джесси. Я наконец-то наслаждаюсь своей жизнью. И все-таки хочу поехать. Я готов. Наверно.
Я старался извлечь максимум из оставшегося времени и провести его с Джесси. С ней я и был, когда совершенно внезапно у меня мучительно и резко, как никогда, заболела голова. Я прекратил то, чем занимался, и рухнул в состоянии агонии. Около часа казалось, что моя голова сейчас взорвется. Потом стало чуть лучше, но за вечер боль так и не прошла. Это было очень странно и неприятно, но, несмотря на очевидное беспокойство Джесси (а возможно, как раз из-за него), я махнул на свое странное состояние рукой. Не о чем беспокоиться.
Дней пять я проявлял осторожность, а потом все повторилось. Минуту назад со мной все было в порядке, даже более чем. А потом… Меня как будто стукнули по голове молотком. На этот раз моя агония продлилась несколько часов, и на следующее утро я проснулся все еще с головной болью.
На этот раз Джесси настояла, чтобы я сходил к врачу. Он померил мне давление и провел общий осмотр. Затем он нахмурился и сказал, что хочет перестраховаться. Он подробно разъяснил, что все эти симптомы могут указывать на
