Операция Снейп - vasalen

Интересно, кто такой этот Алан Рикман? Я бы на него посмотрел. Завтра вызову к себе Мелори. Он достаточно времени проводит у магглов, чтоб знать. Мелори. Да, только так. Никакой фамильярности. И, пожалуй посмотрю, что у него в мозгу. Давно пора.

…

Надо прижать к стенке Минерву. Кто бы ни были эти люди, они выведут меня на ту, с которой рисовали эти иллюстрации. Я должен освободить её. Это неправильно, что она ждет меня. Я не хочу врать себе. Мне нравится, что меня ждут. Одна только мысль о том, что я все еще кому-то нужен в этом мире дает мне силу существовать. На самом деле для того, чтоб как-то держаться мне хватает даже воспоминания о той жалкой иллюзии, которой я тешил себя все то время, что торчал в Бредли. У меня вообще якорей хватает. Учитывая тех мертвецов, я отнюдь не уверен, что там будет спокойнее, чем тут.

…

Так. Минерва солгала мне. Вот зачем понадобился весь этот фарс с игрой в магические фанты. Это только они вдвоем с Трелони знают или весь педколлектив в курсе, хотел бы я знать? Зачем она это сделала? Она читала, она знает все. Иллюстратора, автора, кого там еще… Чей же это все-таки голос? И откуда они взяли это лицо? И если уж на то пошло, то зачем они это мне подсунули? Зачем? Я так хорошо все продумал, я практически выкинул из головы все эти глупости, почти успокоился. А теперь, глядя на эти иллюстрации я опять сознаю, что Бренда говорила правду, меня где-то ждут. Только вот в то, что когда я появлюсь разочарование не окажется для неё непосильным бременем…вот в это я не верю. И оно к лучшему. Я точно знаю, что не умею делать женщин счастливыми. У меня нет ни обаяния, ни внешней красоты, ни благородства. Есть только усталость, недоверие к окружающим, ненависть к себе и раздражение. И способность выживать любой ценой. Во мне не осталось ничего созидательного, ничего позитивного. Моя душа это даже не руины. Там уже нечего реставрировать, это просто горстка праха. Не больше. Я не умею петь серенады и дарить цветы. Не говоря уж о том, что описанного здесь цветка влюбленных не существует в природе. Я бы не отказался от связанного специально для меня свитера, но не верю, что кто-то затеется вязать его для меня. Я упустил когда-то свой шанс, а второго не будет, моя судьба никогда щедростью не отличалась. Суровая дама. Иногда я сам себе напоминаю Оливера Твиста, а моя судьба - жестокий приютский педагог. Правда это случается нечасто, потому что я как-то не привык себя жалеть. А то как припомнишь это сравнение, так заодно припомнишь, что все диккенсовские персонажи такого рода весьма странно понимали справедливость. И начинаются идиотские глупо завистливые мысли, что одним - все, а другим - ничего. Ерунда все это. Я сам убил свой шанс на любимую девушку, когда выбросил подарок Бренды. Я отказался от этого, пенять не на кого и поздно. Если бы это можно было вернуть. Если бы можно было получить кольцо назад, но оно ушло, я ведь пытался. Пытался. Я даже унизился до просьбы. Я просил Альбуса помочь и не получил помощи. Я просил даже не один раз. Нет, разумеется, я не пришел к нему умолять на коленях, не клянчил открытым текстом. Но он был далеко не дурак. И ему было удобно не понимать меня. Из года в год мне напоминали, что я виновен, как будто я сам этого не понимал. Из года в год мне ненавязчиво обещали полное прощение, если я только еще немножечко постараюсь и заслужу. Из года в год. Сложи из льдинок слово «Вечность» и получишь в награду весь мир и пару коньков в придачу. И я складывал. Складывал. Заманчиво было получить даже больше чем весь мир. Для меня это все! Я всего-то и хотел, чтоб ушло это мерзкое ощущение вечного должника и чтоб подарок Бренды ко мне вернулся. Неужели это было настолько несбыточно? Я что, навеки обречен быть банкротом и вздрагивать от каждого шороха, вдруг это кредитор, а мне нечем расплатиться?

- Северус, еще не спишь?

- Альбус. Легки на помине. Я только что о вас думал. Скажите, почему вы так и не пожелали внять моим просьбам и помочь мне достать из озера то, что я туда так неосмотрительно забросил.

- Я не…

- Бросьте, Альбус! Не время и не место! Я несколько раз за эти годы просил помочь мне. Вы понимали, что в моих намеках скрыта просьба, но вы её «не заметили». Почему?

О нет, Мерлин, только не это. Он вздыхает. Я прекрасно знаю этот вздох, он начнет сейчас каяться и признаваться в совершенных ошибках. Я ненавижу это, потому что всякий раз позднее становится ясно, что это просто заранее просчитанный ход. Ход беспроигрышный, потому что любой, кто это слышит, развешивает уши и мгновенно верит этому проникновенному голосу, признающему, что он, Альбус Дамблдор, великий волшебник, директор Хогватса и т. д. и т. п. отнюдь не безгрешен. Что он способен как всякий простой смертный совершать ошибки и сейчас очень сожалеет, что все так получилось…Хватит! Мне не нужно это покаяние. Я его наелся так, что его благородство и доброта во мне не помещаются, или у меня на них выработался рвотный рефлекс.

- Не надо вздохов, Альбус. Давайте уже, хоть раз признайтесь открытым текстом, что я был вам полезнее виноватым и очень нуждающимся в чем-то, что только вы могли мне помочь получить, и вы старательно напоминали мне год за годом в чем заключается моя вина. И вечно повторяли, как я вам обязан. Вы совершили великое благодеяние, простили и приняли кающегося грешника. И теперь грешник должен доказать, что достоин вашего благодеяния. Вы не знали, что лежит в озере, но на всякий случай предпочли не услышать моих просьб. Ведь если мне так это нужно, и я не могу сам это получить, то я из года в год буду пытаться заслужить ваше благорасположение. И вдруг в один прекрасный день вы решите меня осчастливить. Нет? Я ни за что на свете не поверю, что вы действительно не понимали меня. Вы, самый могущественный легилимент Британии!!!

- Что это было Северус? Что ты хотел получить?

- А вам не все равно?

- Я боялся, что это какой-то артефакт, который может попасть в руки Волдеморта и усилить его.

- Волдеморта?! Альбус, а почему бы окончательно не начать называть вещи своими именами? Тут вот у меня на коленях книжка лежит, так там героиня, маггла, кстати, высказывает одну интересную идею. Она называет Волдеморта исключительно Риддлом. А знаете, почему? Потому что он и есть Том Риддл, полукровка. И все его попытки изменить действительность ни к чему не привели. Он так и остался Риддлом. Так вот Риддл не имел к этому предмету ровно никакого отношения. Это было то, что нужно только мне! То, чего я сам себя лишил из глупой юношеской обиды. И о чем всю жизнь жалею. Это кольцо, подаренное мне единственным человеком, который меня по-настоящему любил, и которое я должен был подарить той единственной, которую по-настоящему полюблю.

- Мне жаль, Северус. Я не знал.

- Поздно жалеть. Я уже давно не способен на любовь. Для этого требуется доверие. А я утратил доверие. Меня слишком часто предавали, чтоб я еще хоть раз кому-нибудь поверил. Поздно, Альбус. Оно мне уже не нужно. У меня уже не будет шанса кому-то его подарить, потому что во мне невозможно нуждаться. Нельзя испытывать нужду в той запакованной в весьма непривлекательную тару груде злости и отвращения к самому себе, в которую я превратился. Я похож на собаку, Альбус. На тощую бездомную дворнягу, которой с детства хотелось, чтоб её приласкали. Но всякий раз, как она доверчиво подставляла розовый голый живот, её пинали. Неукоснительно пинали в этот живот тяжелым сапогом. Только иногда, как в вашем случае, не сразу. Вы пнули меня предварительно прикормив! Так что теперь дворняга скалит зубы и рычит на всякого, кто подойдет близко. А если подойдет слишком близко и протянет руку, то собака вцепится в неё зубами. Это уже рефлекс, Альбус. И можете гордиться тем, что окончательно закрепили его вы!

Я готов допустить, что вы сделали это не нарочно. Вам просто нужен был служебный пес. Вот вы и дрессировали меня, как считали нужным и полагали, что превратить меня в домашнего любимца успеется, вы только как обычно не учли, что у меня есть свое мнение на сей счет. Убирайтесь, Альбус! Вы знаете, что я всегда плачу по счетам. На башне у меня не было выбора, хотя сейчас я снова жалею о том, что сделал тогда, потому что я вам все-таки обязан. Лучше бы мне тогда сдохнуть!

Он опять вздыхает, всепрощенец чертов! Ненавижу!

- Вот видишь, Северус, какой уж тут покой после смерти. Ведь ты прав, в этом я тоже виноват. Но ведь даже если бы я настоял в свое время на том, чтоб просто спрятать тебя… Ты не из тех, кто умеет тихо сидеть. Ты неординарен, Северус. Ты клял бы себя, что не сделал ничего в искупление. И в конечном итоге я снова оказался бы виноват. Трудно делать выбор. Еще труднее не жалеть о своем выборе. Мне жаль, что ты так несчастен, мне жаль, что я ошибался на твой счет. Что приписывал тебе качества, о которых тебе не от кого было узнать, что по необходимости был жёсток, когда ты нуждался в мягкости. Жалею, что не понял тебя, когда ты просил меня о помощи. Я не учел степень твоей гордости и мольбу о помощи принял за поиск власти и могущества. Но я не жалею о том, что поступил так, как поступил. Я просто стараюсь исправить ошибки. Не могу сказать, что меня тяготит посмертное существование, но сознание того, что из-за меня в мире остался настолько несчастный человек…это тяжело. И неправильно. А самое печальное, я ничего не могу поделать. Только помочь советом. Но ты вряд ли станешь слушать.