Баламут - Василий Горъ

«плести» заклинания приблизительно на одном уровне, хотя трехмерная схема ударной волны была раза в два сложнее, чем волчьего скока. Тем не менее, я похвалил обеих дам, но Язву при первой возможности назвал на ушко умницей, проигнорировал фразу «Я опытнее!» и, дождавшись возвращения Ярины из туалета, дал команду собираться.

Дамы повскакивали на ноги и развили бурную деятельность. Принцесса подхватила с кровати заранее подготовленную стопку шмотья и умчалась в ванную, а Шахова, как «любимая женщина», переоделась при мне. И тоже не сильно, но «припекла». Хотя я уткнулся взглядом в экран комма и видел ее формы только периферийным зрением. Потом эта парочка обулась, взяла с кресла «Хамелеоны», выяснила, что еще из снаряги нам может пригодится на этой тренировке, а еще через минуту построилась у двери.

К машине дамы спустились так же энергично. А когда оценили размеры внедорожника, одинаково прыснули. Правда, Шахова издеваться не стала. А Ярина слегка позабавилась. Над нами обоими:

— Ребят, я понимаю, что полет в кабине истребителя пробудил в вас пылкую любовь к тесноте, но я-то тут причем?

— Пока не попробуешь сама, не узнаешь! — отбрила ее Лариса, ускорила шлепком по заднице и очень нехорошо прищурилась.

Я проследил за ее взглядом, увидел ефрейтора Ефрема Капитонова и криво усмехнулся:

— Не обращай внимания: ненависть в его глазах вполне нормальна. Более того, он тут такой не один.

— А чуть подробнее можно?

— Да запросто: я водил его в рейд чуть более года тому назад. Он был «мясом», за «особые заслуги» заработал прозвище Руко-… хм… … — зад и был распределен не в рейдеры, а в РМО[6]. Причем на должность, на которой можно сломать или потерять разве что ржавый лом. А на ней шансов перейти в боевой состав намного меньше, чем хотелось бы. Вот и бесится.

— Рат, а ты можешь озвучивать прозвища без купюр? — попросила Ярина с заднего сидения. — Даем слово, что в обморок не упадем!

— Хотя бы те, которые дал сам… — уточнила Шахова.

Я почесал затылок, оглядел солдат, марширующих мимо, как назло наткнулся на лица тех, чьи прозвища могли вызвать проблемы посерьезнее обмороков, и нашел хоть что-то приличное:

— Четвертая шеренга, третий справа…

— Без половины уха?

— Он самый. Заслужил прозвище Рваный Валенок. Но первое слово не прижилось, так что теперь откликается только на последнее. А пятого в той же шеренге называют Вибратором.

Долгорукая прыснула:

— Стесняюсь спросить, каким именно…

— Промышленным: увидел зварда, забился между корнями здоровенной ели и трясся до конца боя.

— Думаю, ему надо представлять именно так: Вибратор Промышленный и никак иначе… — хохотнула Язва. — А то я бы, к примеру, поняла не так, как надо.

— Ладно, посоветую при первой же возможности… — пообещал я, сел на свое кресло и скомандовал: — Ладно, советчица, забирайся в машину — нам пора на полигон…

* * *

…Весь первый час тренировки дамы учились вливать Силу в новые плетения. Лара занималась этим делом, сидя на небольшом камне лицом к полосе препятствий и отрешившись от всего земного, а Ярина убивалась стоя. Вернее, перемещаясь на считанные десятки сантиметров, то и дело теряя равновесие и даже падая. Но это было нормально, ведь для того, чтобы более-менее нормально двигаться волчьим скоком, надо было вывешивать правильно ориентированные плетения на определенном расстоянии от себя и идеально рассчитывать их высоту над областью выхода из каждого отдельно взятого перемещения. А на самом начальном этапе освоения это было сложно даже художнице, обладавшей великолепным глазомером. Поэтому она то цепляла стопами землю, то зависала над нею и устремлялась вниз, то выходила из скоков не вертикально, то… оставалась на месте из-за того, что «выносила» плетение за пределы нынешних возможностей, и оно тупо не наполнялось Силой.

Тем не менее, прогрессировала Долгорукая куда быстрее, чем я в свое время. Что вызывало смешанные чувства: радость за нее, «белую» зависть и… сочувствие к матушке, вынужденной дрессировать такую бестолочь, как я. К слову, я весь этот час изображал голос совести Великой Княжны — двигался параллельно ей, вглядывался в каждое плетение, подмечал ошибки, а после каждого «кривого» прыжка объяснял, почему он не получился, и вредничал. Зато как только девушка перестала совершать грубые ошибки, отпустил ее на вольные хлеба. В смысле, дал отдохнуть четверть часа, а затем поставил задачу научиться двигаться по прямой как можно более частыми волчьими скоками. А сам устроился возле Шаховой, оценил ее успехи и решил провести следственный эксперимент: попросил женщину раз пять-шесть подряд создать ударную волну на предельном расстоянии, вливая в плетение одно и то же количество Силы, понаблюдал за тремя первыми подходами, а на четвертом схитрил, создав аналогичное плетение рядом с плетением Ларисы Яковлевны.

Результат подкинул пищи для размышлений: диаметр сферы, в которой воздух «вдруг» переходил на сверхзвук, остался прежним, зато интенсивность процесса существенно возросла. Поэтому громыхнуло так, что нас с Шаховой чуть не опрокинуло на землю, с лиственниц на опушке осыпалась вся хвоя, а мне позвонил оперативный дежурный «Девятки» и спросил, что, собственно, происходит.

Язва врубилась в причины столь резкого изменения мощности плетения, что называется, с полпинка, но все-таки задала уточняющий вопрос:

— Синергия?

— Она самая… — кивнул я и очень подробно объяснил, как и где именно создавал свое плетение.

Все возможные альтернативы перепробовали минут за десять. А после того, как нашли оптимальный вариант… отказались от него к чертовой матери, так как в реальном бою в Багряной Зоне он был неприменим: да, шарашил будь здоров, но демаскировал по полной программе. Так что я хмуро озвучил напрашивавшийся вывод:

— Заклинание пригодится для нейтрализации противника, засевшего, к примеру, в захваченном здании. А за Стеной оно, вероятнее всего, навредит нам самим. В общем, тебе надо подбирать что-нибудь другое.

И подобрал. Заклинание с «поэтическим» названием обезглавливание, которое создавало сверхтонкое «воздушное лезвие» шириной в двадцать два сантиметра и «смещало» на тридцать четыре по заданному вектору.

На освоение довольно замороченной схемы плетения убили почти час, затем как следует поэкспериментировали с вариантами применения, и в какой-то момент я озвучил идейку, которая крутилась на краю сознания где-то с середины «научной деятельности»:

— Мне кажется, что имеет смысл принципиально изменить подход к использованию этого «подарка» в реальном бою. То есть, вместо того, чтобы поднимать уровень взаимодействия нашей пары на новую и не очень реальную высоту, заранее разделить функции. Ведь я, как боец поддержки, работающий накоротке с противником, тупо не вижу того, что ты плетешь за моей спиной. Да, в принципе, могу вбить в подсознание реакции на голосовые