Дневник черной смерти - Энн Бенсон

Как оказалось, ничего подобного. Вместо этого Блэкуэлл выпалил:

— Портной Ковингтон… заболел. Старейшины говорят, это чума.

Алехандро поднялся в полный рост и спросил:

— Где он живет?

— Позади церкви, в проулке… он протащил сюда шерстяную ткань, которую ему привезли из Лондона! Его жена рассказала старейшинам, что это уже третий раз за последний месяц, и все тайком. Будь проклят этот человек! — Блэкуэлл тяжело рухнул на скамью, спрятал лицо в ладонях и испустил долгий, тяжкий вздох. — Возможно, он принес нам смерть.

Алехандро вспомнил кривоногого человека, торопливо шагавшего по проулку, согнувшись под тяжестью своей ноши и яростно скребя спину. Можно себе представить, что сейчас творится в душе Блэкуэлла. Алехандро положил руку ему на плечо.

— Пожалуйста, отведите меня туда.

В сопровождении Алехандро Блэкуэлл вернулся в таверну. Все семеро старейшин сидели за столом, сблизив головы и горячо обсуждая что-то. Блэкуэлл снял шляпу и откашлялся, чтобы привлечь их внимание. Старейшины разом повернули к нему головы.

Один из них, весьма преклонных лет, с седой бородой и такими же волосами, сказал:

— Не сейчас, Томас, у нас тут серьезный…

— Я знаю, что вы обсуждаете, дядя. Я был здесь, когда пришла миссис Ковингтон.

— Тогда тебе ясно, что у нас нет времени для мелких проблем.

— Я пришел к вам не с мелкой проблемой. — Блэкуэлл кивнул через плечо. — Это мой постоялец, на случай, если вы не заметили.

Его седоволосый дядя оглядел Алехандро сверху донизу.

— Заметили, не сомневайся. И не одобряем таких вещей. От этого может случиться беда.

— Мой дом на окраине, — заявил Блэкуэлл, как будто это оправдывало его неповиновение. — И мой постоялец может быть нам полезен.

Все взгляды обратились к Алехандро. Тот вышел вперед.

— Я лекарь.

Выражение на лицах старейшин мгновенно изменилось. Они раздвинулись, освобождая ему место за столом.

— Ну, тогда другое дело. Присядьте, сэр, — сказал дядя Блэкуэлла.

Алехандро сел, сам Блэкуэлл остался стоять.

— Мы не знаем точно, чума ли у Ковингтона.

— Я должен осмотреть этого человека, чтобы вынести свое суждение.

Они посовещались между собой, и старейшина спросил:

— А вам не страшно?

— Я, как и всякий другой, боюсь чумы, но приму все возможные меры предосторожности.

Никого, похоже, не заинтересовало, о каких «мерах предосторожности» идет речь.

Дядя Блэкуэлла поднял взгляд на племянника.

— Отведешь его?

— Если пожелаете.

— Ты славный малый. — Старейшина посмотрел на Алехандро. — Расскажете нам, что увидите?

— Немедленно.

Блэкуэлл — заметно расстроенный — надел шляпу и направился к двери, Алехандро за ним. Вскоре они добрались до той самой улочки, где несколько часов назад он встретил Ковингтона. Блэкуэлл остановился в самом начале ее.

— Вон та дверь, — указал он.

Алехандро понимал, что Блэкуэлл не хочет идти дальше.

— Вы мне там не потребуетесь, подождите здесь.

Подойдя к двери Ковингтона, он постучал и услышал внутри приглушенные голоса. Дверь открыла испуганная женщина; позади, цепляясь за ее юбки, стояла девочка. У обеих на лицах застыло выражение тупого отчаяния.

— Уходите, незнакомец, — сказала женщина. — У нас тут больной.

— Я лекарь, посланный старейшинами. — Алехандро кивнул на своего провожатого.

Женщина выглянула из двери и увидела Томаса Блэкуэлла.

— Ох, Матерь Божья! — воскликнула она и широко распахнула дверь.

Алехандро вошел. На расстеленном у камина одеяле лежал портной Ковингтон.

Остановившись над ним, Алехандро сразу же увидел то, что искал, но не стал ничего говорить жене.

— Он чешется и чешется, будто у него чесотка, — заговорила женщина. — Его как-то укусил паук, и тогда тоже все вот так раздулось. Но на этот раз гораздо хуже. Я гоняю пауков, видит бог, но ведь и других дел полно…

— Мадам, паук тут ни при чем. — Алехандро обернулся и посмотрел ей в глаза. — Ваш муж серьезно болен. Не сомневаюсь, вы и сами это уже поняли. По моему мнению, у него чума.

Женщина тяжело задышала, прижала руку ко рту, закрыла глаза и расплакалась.

— И вам, и вашей дочери угрожает та же напасть. Тем не менее, чтобы болезнь не распространялась дальше, вы не должны покидать свой дом.

— Но мне нужен свиной жир! На кухне ничего не осталось.

— Он не поможет, — сказал Алехандро.

— Он исцелил миссис Харрисон! Она выпила целый стакан, в бреду приняв его за воду, болела больше недели, но потом выздоровела!

— Уверяю вас, мадам, свиной жир не излечивает чуму. Не следует пить его, вы только причините вред своему кишечнику.

— Какая разница, что будет с моим кишечником, если я все равно умру!

Девочка заплакала.

Сердце Алехандро переполнялось сочувствием к ребенку, но следовало посмотреть правде в глаза: совсем скоро обе они заболеют и почти наверняка умрут.

— Все мы в руках Божьих. Но, пожалуйста, не тратьте время впустую на всякие глупости. Толку от такого шарлатанства не будет, один вред.

— А мой муж? Для него вы ничего не можете сделать?

— Ничего, — сокрушенно ответил Алехандро. — Все в руках судьбы. Вытирайте ему пот, обмывайте его прохладной водой, чтобы уменьшить жар, и старайтесь не шуметь, поскольку любые звуки очень болезненны для его ушей.

— Как долго…

— Один день, возможно, два, но не больше трех. Он может много пить или полностью отказываться от воды. Одно несомненно: он не должен покидать этот дом. Так же, как и вы.

Провожая взглядом де Куси, отбывающего с отрядом и заболевшим следопытом, сэр Джон Шандос ломал голову, что на самом деле произошло с беднягой. Факт оставался фактом — Эдуард Плантагенет предпочел бы погибнуть в сражении, но не быть обвиненным в недостатке гостеприимства за то, что, пригласив дворян со всей Европы на свадьбу дочери, обрек их на смерть от чумы в стенах своего замка. И не сама их гибель страшила монарха, а бесславие, поскольку, если быть честным, среди гостей насчитывалось немало таких, кого он предпочел бы видеть мертвыми.

Сэр Джон положил голову на жесткую землю и накрылся тонким одеялом. По другую сторону костра Бенуа храпел и сопел, а потом что-то забормотал во сне. Уплывая в дремоту, Шандос думал о том, как события, которым предстояло разворачиваться в Виндзоре, скажутся на судьбе Британии. И пришел к выводу, что предугадать это невозможно и его беспокойство ничего не изменит. Человек, компанию которого навязали Шандосу, был ему глубоко противен, и все же он предпочитал спать под открытым небом, а не в роскошной палатке на мягких подушках, как приходилось делать, когда он сопровождал короля. На жесткой земле спать неудобно, но это послужит ему наказанием за то, что он собирается сделать, за грех, который готов совершить в отношении своего монарха. Человека, которому он завидовал, да, но и любил как брата.

Когда Алехандро вернулся в таверну, старейшины Эйама снова усадили его за стол.

— У портного и впрямь чума.

К этому времени вокруг уже собралось несколько десятков людей; они загомонили и запричитали. Кэт стояла за их спинами, рядом с миссис Блэкуэлл, лицо которой превратилось в маску ужаса.

— Когда будете расходиться отсюда, — продолжал Алехандро, — идите прямо по своим домам и не покидайте их. Это предотвратит распространение болезни.

Один из старейшин сказал:

— Многие безвылазно сидели по своим домам прежде, но все равно умерли. Нас ничто не спасет.

Перекрывая полные страха восклицания, Алехандро возвысил голос.

— Нет, это не так.

В таверне воцарилась тишина. Он помолчал.

— Я слышал, вам рассказывали о лекаре, который спас от чумы Виндзор, не позволяя никому ни входить, ни выходить из него.

Со всех сторон послышались поддакивания, но один из старейшин сказал:

— Слухи — это одно, а жизнь совсем другое. Как нам узнать, правда это или нет?

— Очень просто, — ответил Алехандро.

В этот момент он не испытывал страха перед тем, что обнаруживает себя; в Эйаме нужно было делать дело, и это главное.

— Вы можете спросить его сами. Этот лекарь — я.

Глава 28

— У меня есть основания предполагать, что встречи подобного рода происходят по всему миру, но достоверно мы знаем лишь о здешней. И пока нам неизвестно, как «Коалиция» реагирует на организацию «дельт», хотя, похоже, они не оставили ее без внимания. Однако, если они рассылают по миру новую болезнь, разумно сделать вывод, что на этот раз их мишенью стали и «дельты».

Несколько мгновений Лейни молчала, раздираемая противоречиями. Рассказать ему или нет? Рассказать.

— По-моему, мы наткнулись на что-то важное.

Брюс подтянул кресло поближе к ней и сел.