Мечты о счастье - Патриция Райс

– Ну, ради этого ты и вышла за Акселя Хоулма. Позвони ему.

А что, если Аксель решит оставить ее в покое – навсегда? Это была ужасная мысль.

– Что будет, если школа станет нашей? – шепотом спросила Майя.

– Поставим фургоны в круг, зарядим ружья и приготовимся отражать атаки, потому что краснокожие не заставят себя ждать, – мрачно ответила Селена. – Позвони Акселю, а я свяжусь со своим адвокатом. Линию обороны обсудим все вместе. В противном случае я спешно продам свою долю в бизнесе.

Тошнота усилилась – страх набирал обороты. Майя склонилась над дочерью и рассеянно заворковала, прикидывая варианты. Разыскать Стивена, пусть оплатит ей дорогу до Калифорнии? Снять со счета Акселя все, что удастся, и сбежать в Австралию?

Позвонить Акселю?

Малышка захныкала. Меняя подгузник, Майя с умилением наблюдала за тем, как она машет ручками и ножками, радуясь жизни. Это напомнило ей из ряда вон выходящие обстоятельства, при которых Алекса появилась на свет, счастливый свет в глазах Акселя, когда он держал ее на руках. Нет, бежать было нельзя.

Тролль над дверью гнусно захихикал. От неожиданности Майя чуть не уронила люльку с Алексой, но крики у прилавка не дали ей возмутиться неадекватной заменой.

– Я не допущу, чтобы с Майей или детьми что-нибудь случилось!

– Да кто ты такой?..

– Молчать!!!

Голос принадлежал Акселю. Аксель кричал только в самых крайних случаях, а это был даже не крик, а львиный рев. Майя поспешила в ту сторону.

Вид у Акселя был такой, словно он находился на волосок от убийства. Клео, как обычно, яростно сверкала глазами. Ни один из них не обратил на Майю внимания. Ну нет, раз уж она теперь наследница, этот номер не пройдет.

Майя ухватилась за нужную веревку и дернула. Мобиль с драконом начал вращаться, постепенно набирая скорость. Дуэт у прилавка упорно старался перекричать друг друга. Майя дернула второй раз, сильнее. Брюхо дракона раскрылось, и оттуда хлынули конфетти, сухие розовые лепестки, крохотные шоколадки, леденцы (Майя никак не могла решить, на какой случай готовит этот сюрприз, и заполнила тайник всем, что попалось под руку).

Эффект вышел исключительный. Получив леденцом прямо по лбу, Клео с визгом шарахнулась, съежилась и закрыла голову руками. Аксель окаменел с открытым ртом. Майя с довольной улыбкой наблюдала, не замечая, что конфетти падают на Алексу. Дракон продолжал извергать все новые порции всякой всячины.

Наконец Аксель вышел из столбняка, бросился к Майе и увлек за пределы катаклизма.

– Не порть гулянку! – легкомысленно возмутилась она.

– Хорошо, что тебе не пришло в голову заполнить его хлопушками, – заметил Аксель, изучая почти опустошенного дракона.

Клео выпрямилась. Она выглядела пристыженной. С минуту разглядывала окружающее, потом хмыкнула:

– Тебе жизнь не в жизнь, если что-нибудь не устроишь!

– Я осыпала тебя сокровищами, сестричка, – сказала Майя, накручивая на палец рыжий локон. – Жаль, что ты не можешь этого оценить.

У Акселя вырвался смешок. Он не так уж часто смеялся, но это не означало, что у него нет чувства юмора.

– В самом деле, это стоит чуть больше, чем дорожная пыль. – Клео обмахнула прилавок. – Остается узнать, к чему все было.

– У нас праздник.

Майя выплыла в центр помещения, как корабль под всеми парусами. Аксель хорошо знал: чем Майя легкомысленнее и беспечнее на вид, тем хуже последствия. Сейчас она летела по течению с такой скоростью, что могла низвергнуться с водопада, даже не заметив этого.

– В праздники хлопают пробки от шампанского, а не драконьи животы. Правда, смотря какого рода праздник.

Глаза Майи заблестели, и Аксель, уже готовый привлечь ее к себе за плечо, счел, что лучше держаться подальше до тех пор, пока ситуация не разъяснится. Он не знал, высажено дерево или нет, а если высажено, то поняла ли Майя, что это значит. Очень возможно, что она сочла это оскорблением и явилась надавать ему пощечин.

Завладев общим вниманием, она уселась на высокий табурет и просияла «стопроцентно Майиной» улыбкой, которую Аксель называл еще и зовом сирены. Вспомнились изгибы тела, округлости грудей, тепло кожи. Он почти мог видеть все это, окутанное мягким радужным свечением...

– Мы наследницы! – объявила Майя. Радуга скрылась за темной тучей. Аксель со стоном прикрыл глаза. Клео, наоборот, заметно оживилась, хотя и не произнесла ни слова. Она ждала объяснений. Майя молчала, и Аксель буквально ощущал, что она ждет каких-то слов от него, что она его к этому подталкивает. Казалось странным, что он так хорошо понимает ее, словно между ними существовала телепатическая связь. Это было ново, и хотя не пугало, но налагало ответственность.

Что ж, ответственность – как раз для него. В этом он силен.

Аксель открыл глаза и адресовал жене нелюбезный взгляд. Она не отвела глаз. Она хотела, чтобы он участвовал в происходящем. Такое упорство было ему по душе.

– Пфайфер? Майя кивнула.

– Поименовал тебя и Клео как своих наследниц? Значит, завещание все-таки существует... Что же вам достанется? Школа?

– Не знаю. Адвокат говорит, что они пока еще оценивают размеры имущества. Сегодня он приедет с бумагами. – Майя заколебалась, не уверенная в юридических терминах. – Кажется, они уже предъявили завещание... мм... авторитетным органам. Я имею в виду, что ничего уже не поделаешь.

– Отчего же? – возразил Аксель. – Можно выехать на Багамы и переждать катаклизм на белом песочке.

– Наследство – это ведь хорошо? – неуверенно предположила Клео. – – Почему у вас такие вытянутые физиономии?

– Мистер Пфайфер был убит, – со вздохом пояснила Майя. – Как по-твоему, кто теперь главные подозреваемые?

Повисла тяжелая тишина. Аксель поднял взгляд на Клео. У нее был виноватый вид. Впрочем, она, должно быть, выглядела так и во сне.

– Клео освободили как раз в день смерти Пфайфера, – сказала Майя.

Акселю вспомнилось утро на другой день после убийства, и Клео, медленно идущая вниз по лестнице в рубашке с чужого плеча. Вряд ли из тюрем выпускают под покровом ночи. Очевидно, весь тот злосчастный день Клео была на свободе. Очень кстати.

– Я понятия не имела ни о каком дерьмовом завещании! – ощетинилась она в ответ на испытующий взгляд. – Первый раз о нем слышу! Старый пень говорил, что позаботится о нас, но я думала, это так, старческий маразм. Он был домовладелец! – крикнула она под тяжестью теперь уже двух недоверчивых взглядов. – Я платила ему! Я слушалась его только ради того, чтобы получить скидку!