Сияющая цитадель - Дэвид Эддингс

— Все идет по плану, принц Спархок.

— Отлично. Вы уже сказали ему?

— Конечно нет. Ему пока и незачем знать. Когда придет время, я сама мягко и деликатно ему об этом сообщу. Так будет милосерднее. Если он слишком рано сообразит, к чему идет дело, он начнет беспокоиться, а это уж вовсе ни к чему. Доверьтесь мне, ваше высочество. Я совершенно точно знаю, что делаю.

— Прежде чем мы продолжим, анара, я хотел бы кое-что прояснить, — сказал Стрейджен. — Тамульцы считают, что киргаи вымерли, однако Крегер и Скарпа утверждают иначе.

— Киргаи желают, дабы весь мир поверил, будто они вымерли, — ответила она. — После похода на Сарсос, завершившегося для них столь сокрушительным поражением, они вернулись домой и все свои силы устремили на то, чтобы пополнять число подвластных им кинезганцев, ибо те были почти целиком уничтожены стириками.

— Мы тоже слышали об этом, — сказал Кааладор. — Нам говорили, что киргаи настолько усердно принялись за дело, что их собственные женщины вышли из детородного возраста прежде, чем они осознали свою ошибку.

— Сие сказали вам верно, мастер Кааладор, и оттого-то в Тамульской империи полагают, будто киргаи исчезли с лица земли еще десять тысячелетий назад. Однако сие предположение глубоко ошибочно, ибо упускает оно из виду, что Киргон — бог. Конечно же, поначалу не принял он в расчет слепого повиновения своих подданных, когда повелел им уделять все свое внимание кинезганским женщинам. Однако же когда увидел он, что избранная его раса вымирает, то изменил естественный ход вещей, и престарелые женщины киргаев вновь стали плодными — хотя и по большей части умирали во время родов. Тем не менее, так народ киргаев продолжился и существует поныне.

— Экая жалость, — пробормотал Оскайн.

— Ведая, однако, что число его почитателей сократилось и что стирикское проклятие заключило их в пределах бесплодной их родины, стремился Киргон оберечь свой народ. Кинезганцам велено было всячески крепить и распространять среди прочих народов Империи убеждение, будто бы киргаев не существует более, и сам зловещий город Кирга был сокрыт от глаз людских.

— Так же, как сокрыт Дэльфиус? — спросил Вэнион.

— О нет, мой лорд. Мы действуем более тонко, нежели Киргон. Мы скрываем Дэльфиус, сбивая случайных путников с пути. Киргон же скрывает Киргу в нагорьях, в самом сердце Кинезги, с помощью чар. Можно проехать сии нагорья из конца в конец и многократно миновать Киргу, но так и не узреть ее воочию.

— Город-невидимка? — недоверчиво спросил Телэн.

— Киргаи видят его, — отвечала дэльфийка, — и, когда сие им желаемо, кинезганцы, верные их клевреты, видят его также. Для всех прочих Кирга остается незримой.

— Такая невидимость имеет огромные тактические преимущества, — профессиональным тоном заметил Бевьер. — У киргаев есть абсолютно безопасная крепость, где они всегда могут укрыться в случае поражения.

— Преимущество сие, однако, весьма сомнительно, — указала Ксанетия. — Киргаям вольно грабить и разорять Кинезгу, что и без того принадлежит им, да к тому же суха и бесплодна; однако не в силах они пересечь границы своих родных мест. Заверяю вас, проклятие стириков действенно до сих пор. Порою короли киргаев желают проверить, так ли это. Тогда престарелых воинов приводят к границе и велят им идти вперед. Они испускают дух на ходу, покорно шагая через незримую черту.

Сарабиан взглянул на нее, хитро прищурясь.

— Молю, анара, просвети меня в сем деле. Говорила ты, что кинезганцы якобы поныне верные клевреты киргаев.

— Так оно и есть, ваше величество.

— Все кинезганцы?

— Все, кто ни обладает властью в Кинезге, император Сарабиан.

— Король? Правительство? Армия? Она кивнула.

— И их послы? — добавил Оскайн.

— Неплохо, Оскайн, — пробормотал Итайн, — очень даже неплохо.

— Что-то я их не понимаю, — признался Улаф.

— Зато я понимаю, — отозвался Стрейджен. — Кааладор, недурно бы нам над этим подумать.

— Я обо всем позабочусь, Стрейджен.

— Друг Энгесса, ты понимаешь, о чем они говорят? — озадаченно осведомился Кринг.

— Все не так уж сложно, Кринг, — пояснила Элана. — Кинезганское посольство в Материоне битком набито людьми, которые получают приказы от киргаев. Если копнуть поглубже, то мы обнаружим, что штаб-квартира недавнего неудавшегося мятежа была расположена именно в этом посольстве.

— И если Крегер еще не покинул город, он, вполне вероятно, может ошиваться именно там, — задумчиво вставил Халэд. — Телэн, сколько времени понадобится, чтобы обучить меня ремеслу взломщика?

— Что ты задумал? — спросил Спархок у своего оруженосца.

— Полагаю, мой лорд, что я мог бы пробраться в посольство и украсть Крегера. Поскольку анара Ксанетия способна прочесть его мысли, нам даже не придется ломать ему пальцы, чтобы развязать язык, — и уж тем более не потребуется давать ему разного рода клятвы, которых мы и так не собираемся исполнять.

— Я ощущаю твое недовольство, Анакха, — сказала Ксанетия, когда она, Спархок и Даная вернулись на укрепленную крышу донжона замка Эланы.

— Меня надули, анара, — мрачно ответил он.

— Я не понимаю этого выражения.

— Он хочет сказать, что его провели, — перевела Даная, — и у него хватает наглости намекать, что заодно провели и меня. — Она одарила отца самодовольной улыбочкой. — Я же тебе говорила, Спархок.

— Может, обойдемся без этого?

— О нет, отец. Такого случая позлорадствовать я не упущу. Этого удовольствия ты у меня не отнимешь. Насколько я помню — а на память я не жалуюсь, — я с самого начала была против того, чтобы возвращать Беллиом. Я знала, что этого нельзя делать, но ты силой вырвал у меня согласие.

Спархок пропустил эту реплику мимо ушей.

— Но ведь что-то же было настоящим — Тролли-Боги, Дрегнат, чудовища? Или все это было лишь грандиозное и искусное мошенничество с единственной целью — вынудить меня доставить Беллиом в Дарезию?

— Кое-что было настоящим, Спархок, — ответила она, — но истинную причину всех этих событий ты сам только назвал.

— Полагаешь ли ты, Анакха, что Киргон обманом склонил тебя к тому, чтобы доставить Беллиом в пределы его досягаемости? — спросила Ксанетия.

— Зачем ты спрашиваешь, анара? Тебе ведь и так известно, что я думаю. Киргон считает, что с помощью Беллиома сможет уничтожить проклятье, которое мешает его подданным вновь приняться за грабежи и войны.

— А ведь я тебе говорила, — снова напомнила ему Даная.

— Ради Бога!… — Он помолчал, глядя на сияющий внизу город. — Послушай, мне необходимо мнение божества. До недавних пор мы все полагали, что Беллиом всего лишь вещь — могущественная, но вещь. Теперь мы знаем, что это не так. Беллиом обладает личностью и волей. Он больше союзник, чем просто оружие. Более того — только не обижайся, Афраэль, — кое в чем он даже могущественней богов этого мира.