История любви леди Элизабет - Джудит Макнот

– Люси! – воскликнула она, в то время как Люсинда спокойно ждала, когда мистер Уайли поможет ей сойти с лошади. – Люси! Случилось несчастье.

– Одну минутку, если можешь, Элизабет, – сказала невозмутимая женщина. – Что бы ни случилось, это может подождать, пока мы войдем в дом и сядем. Я заявляю, что чувствую себя так, будто родилась в седле этой лошади. Вы не можете себе представить, как трудно было найти подходящих слуг…

Элизабет почти не слышала, что еще говорила Люси. Мучаясь от ужасного ощущения своей беспомощности, она была вынуждена подождать, пока Люсинда не слезла с лошади, прихрамывая, вошла в дом и села на диван.

– Ну а теперь, – сказала дуэнья, смахивая пылинки со своих юбок, – что случилось?

Не замечая священника, который стоял у камина с выражением недоумения и страха за нее, Элизабет протянула Люсинде записку:

– Прочтите это. Похоже, что он уже принял предложение.

Когда Люсинда прочитала короткое послание, ее лицо приобрело ужасный серый цвет и два ярких пятна гнева выступили на впалых щеках.

– Он принял бы предложение от самого дьявола, – в ярости сквозь зубы сказала Люсинда, – если б у того был благородный титул и деньги. В этом нет ничего неожиданного.

– Я была так уверена, что убедила Белхейвеиа, что мы никак не подходим друг другу! – почти взвыла Элизабет, в волнении скручивая руками свою голубую юбку. – Я сделала все, Люси, все, о чем я вам рассказала, и даже больше. – Волнение заставило Элизабет встать. – Если мы поторопимся, то сможем быть дома к назначенному времени, и возможно, я смогу как-нибудь переубедить дядю Джулиуса.

Люсинда не вскочила на ноги, как Элизабет, не побежала к лестнице, не бросилась в свою комнату и не дала выход бессильному гневу, хлопнув дверью, как это сделала ее воспитанница. После дороги тело Люсинды с трудом сгибалось, и она очень медленно поднялась и повернулась к священнику:

– Где он? – резко спросила мисс Трокмортон-Джоунс.

– Ян? – рассеянно переспросил священник, пораженный ее бледностью. – Он – на охоте.

Лишенная своей настоящей жертвы, Люсинда вместо него направила весь гнев на несчастного священника. Закончив тираду, она швырнула смятую записку в погасший камин и дрожащим от ярости голосом произнесла:

– Когда это порождение Люцифера вернется, вы ему скажите, что если он когда-либо окажется на моей дороге, пусть лучше наденет латы!

Сказав это, она отправилась наверх.

В сумерках, когда Ян вернулся, дом показался ему непривычно тихим. Дядя сидел у камина и смотрел на него со странным выражением лица, в котором были гнев и раздумье. Против своей воли Ян оглядел комнату, ожидая увидеть блестящие золотые волосы и очаровательное лицо Элизабет. Когда не увидел, то положил ружье на полку над камином и небрежно спросил:

– А где все?

– Если ты имеешь в виду Джейка, – сказал священник, еще больше рассерженный тем, как Ян намеренно избегал вопроса об Элизабет, – он взял с собой бутылку эля в конюшню и сказал, что собирается пить его, пока два последние дня исчезнут из его памяти.

– Так они вернулись?

– Джейк вернулся, – поправил его священник, когда Ян подошел к столу и налил в стакан мадеры. – Служанки приедут утром. Однако Элизабет и мисс Трокмортон-Джоунс здесь нет.

Думая, что Дункан хочет сказать, что они ушли погулять, Ян взглянул в сторону входной двери.

– Куда они ушли в такое время?

– Они уехали обратно в Англию.

Рука со стаканом Яна замерла, не донеся его до губ.

– Почему? – потребовал он.

– Потому что дядя мисс Камерон принял предложение, сделанное ей.

Священник с сердитым удовлетворением наблюдал, как Ян сразу отхлебнул половину своего стакана, будто хотел смыть горечь этой новости. Когда он заговорил, его голос был окрашен холодным сарказмом:

– Кто же счастливый жених?

– Сэр Фрэнсис Белхейвен, полагаю.

Губы Яна скривились от острого отвращения.

– Как я понимаю, ты от него не в восторге?

Ян пожал плечами:

– Белхейвен – старый распутник, как говорят, его сексуальные вкусы доходят до эксцентричности. К тому же он в три раза старше ее.

– Как жаль, – сказал священник, безуспешно стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно. Он откинулся в кресле и положил ноги на табурет, стоящий перед ним. – Потому что это прелестное невинное дитя не имеет другого выхода, кроме как выйти замуж за старого… распутника. Если Элизабет не выйдет за него, дядя лишит ее финансовой помощи, и она потеряет дом, который так любит. Его вполне устраивает Белхейвен, так как тот обладает необходимыми данными – титулом и богатством, что, как я понимаю, единственное, что он имеет. И эта милая девушка должна будет выйти замуж за старика, она не может избежать этого.

– Это абсурд, – резко сказал Ян, потягивая вино, – Элизабет Камерон два года назад во время своего выезда в свет пользовалась огромным успехом. И всем было известно, что она получила более десятка предложений. Если дядю интересует только это, то он может выбрать из десятка других.

В голосе Дункана звучал не свойственный ему сарказм:

– Это было до того, как она встретила тебя на каком-то вечере. С тех пор всем известно, что Элизабет Камерон – несвежий товар.

– Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?

– Ты расскажешь мне, Ян, – отрезал священник, – я только знаю две части этой истории от мисс Трокмортон-Джоунс. Первый раз она заговорила под воздействием опия. Сегодня она была под воздействием того, что я мог бы назвать только самым устрашающим гневом, с каким когда-либо встречался. Однако пока я не знаю всю историю полностью. Я, конечно, понимаю суть дела, и если хотя бы половина того, что слышал, правда, тогда очевидно, что у тебя совсем нет ни сердца, ни совести. У меня самого сердце разрывается, когда я думаю, что Элизабет испытала за эти почти два года. И когда думаю, как великодушна она была к тебе…

– Что рассказала тебе эта женщина? – резко оборвал его Ян, поворачиваясь и подходя к окну.

Явное равнодушие Яна так возмутило священника, что он вскочил на ноги и подошел к племяннику сбоку, сердито глядя на его профиль:

– Она рассказала мне, что ты безвозвратно погубил репутацию Элизабет Камерон, – с горечью сказал дядя. – Ты убедил эту невинную девушку, впервые в жизни покинувшую свой деревенский дом, чтобы она встретилась с тобой в уединенном домике в лесу, а затем в оранжерее. Эту сцену наблюдали люди, которые поспешили распространить сплетню, так что за несколько дней о ней узнал весь город. Жених Элизабет услышал сплетни и отказался от своего предложения. Когда он это сделал, свет посчитал, что действительно у Элизабет самая черная репутация, и ее, короче говоря, изгнали из общества. Несколько дней спустя брат Элизабет бежал из Англии от своих кредиторов, которым было бы заплачено, если б Элизабет выгодно вышла замуж, и не вернулся. – С мрачным удовлетворением священник заметил, как заходили желваки на сжатых челюстях Яна. – Главной причиной приезда Элизабет в Лондон была необходимость такого брака, но ты уничтожил все шансы на то, что это когда-нибудь произойдет. Вот почему это дитя сейчас вынуждено выйти замуж за человека, которого ты описал как развратника втрое старше ее! – Удовлетворенный, что его слова попадают в цель, он сделал последний, самый убийственный выпад. – В результате всего, что ты сделал, эта смелая прекрасная девушка прожила в позорном изгнании почти два года. Ее дом, о котором она говорила с такой любовью, кредиторы лишили всех ценностей. Я поздравляю тебя, Ян. Ты превратил невинную девушку в обнищавшую прокаженную! И все из-за того, что она влюбилась в тебя с первого взгляда. Зная теперь о тебе все, я могу только удивляться, что она в тебе увидела!