Рай - Абдулразак Гурна

— Пока твой Ба не выплатит долг или не умрет, — жизнерадостно пояснил Халил. — А в чем дело? Тебе что, не нравится тут? Он хороший человек, сеид. Он тебя не бьет, ничего такого. Если проявишь уважение, он за тобой присмотрит, чтобы с тобой плохого не случилось. Всю твою жизнь обустроит. Но если будешь плакать по ночам и видеть страшные сны… Выучи-ка арабский, тогда ты больше ему угодишь.

6

Иногда по ночам им досаждали собаки, бродившие по темным улицам. Псы передвигались стаями, хищные, настороженные, прятались в сумраке, в кустах. Юсуфа будил шорох лап на дороге, потом он видел свирепые силуэты тел — собаки пробегали мимо. Однажды он пробудился от глубокого сна и увидел четырех псов — они замерли неподвижно через дорогу от него и от Халила. Юсуф сел, растревоженный. Глаза собак — вот что напугало его больше всего, вырвало из сна. Блеск их казался безжизненным в бледном свете неполной луны, он выражал лишь один вид знания. В этих глазах мальчик увидел жестокое расчетливое терпение, цель которого — разорить, уничтожить его жизнь. Когда Юсуф дернулся и резко сел, псы взвизгнули и убежали. Но они вернулись на следующую ночь, постояли молча какое-то время, затем ушли, словно подчиняясь некоему плану. Так они приходили ночь за ночью, и их настойчивость возрастала с ростом луны. Каждую ночь они придвигались ближе, окружали росчисть, выли в кустах. Разум Юсуфа полнился кошмарами, страх смешивался со стыдом: он видел, что Халил вовсе не обращает внимания на собак. Если молодой человек замечал, как они подкрадываются, то швырял в них камень, и они удирали. Похоже, по ночам они приходили именно за Юсуфом. Во сне они поднимались на задние лапы, нависали над ним, длинные пасти слюняво разверсты, безжалостный взгляд скользит по его мягкому распростертому телу.

Однажды ночью они набросились — он знал, что это случится! — разойдясь веером, так что ему приходилось все время переводить взгляд с одного на другого. Было светло как днем. Самый крупный пес подошел совсем близко, встал на росчисти перед магазином. Напряженное тело гудело затяжным низким рыком, ему откликался тихий шелест лап — остальные псы расходились дугой по двору. Юсуф слышал, как они пыхтят, видел, как рты распахиваются в беззвучном рыке. Внезапно, сразу же, его внутренности раскрылись и потекли. Он вскрикнул в изумлении и увидел, как резко рванул вожак. Крик разбудил Халила, тот сел в тревоге, увидел, что собаки подошли совсем близко. Они утробно рычали, возбуждая в себе ярость, чтобы напасть. Халил выбежал во двор, вопя, размахивая руками, он швырял в обезумевших псов камни и пригоршни грязи, все, что подворачивалось под руку. Псы развернулись и сбежали, поскуливая, щелкая друг на друга зубами, как обычно делают напуганные животные. С минуту Халил постоял во дворе, выкрикивая по-арабски проклятия вслед удирающим псам, грозя кулаком. Потом бегом вернулся, Юсуф увидел, что руки Халила дрожат. Он встал перед Юсуфом и гневно потряс кулаками. Быстро заговорил по-арабски, поясняя смысл своих слов разнообразными сердитыми жестами. Потом развернулся и обвиняюще ткнул пальцем в ту сторону, куда убежали собаки.

— Хочешь, чтоб тебя покусали? Думаешь, они поиграть с тобой пришли? Ты хуже, чем кифа уронго. Ты слабоумное дитя совсем без мужества. Чего ты ждал? Говори, малеуни[16]!

Наконец он угомонился, принюхался и помог Юсуфу добраться до крана у внешней стены запретного сада. Там возле дома стоял сарайчик, используемый как уборная, но Юсуф отказался заходить туда в темноте, а то вдруг оступится и упадет в страшную бездонную яму с дерьмом. Халил пытался его угомонить, приложив палец к губам и легонько похлопывая по затылку, а когда это не помогло, погладил его по волосам и утер слезы с лица мальчика. Он помог ему раздеться и стоял рядом, пока Юсуф как мог отмывался под краном.

После этого собаки приходили еще несколько раз, останавливались чуть в стороне от двора, лаяли и подвывали в густой тени. Даже ночью, когда собак не было видно, ощущалось их кружение рядом с домом, слышно было шевеление в кустах. Халил рассказывал Юсуфу истории про волков и шакалов, которые похищали младенцев и воспитывали как зверей, вскармливая своим молоком и отрыгивая для них мясо. Они учили детей говорить на их языке и охотиться. Когда дети вырастали, хищники принуждали их совокупляться с ними и порождали человековолков, живущих в чащобе и питающихся исключительно тухлым мясом. Упыри тоже едят тухлое мясо, особенно человечину, плоть тех, над кем не были прочитаны заупокойные молитвы. Но они-то джинны, сотворенные из пламени, их не следует путать с волками-оборотнями — те из персти земной, как все животные. Ангелы, если хочешь знать, сотворены из света, потому и невидимы. А волки-оборотни порой затешутся и среди обычных людей.

— Ты когда-нибудь видел хоть одного? — спросил Юсуф.

Халил призадумался.

— Наверняка не скажу, — ответил он. — Но, пожалуй, видел. Они принимают другой образ, ты же знаешь. Однажды ночью под хлопковым деревом я видел очень высокого человека, он прислонился к стволу — ростом с дом и весь с головы до ног белый, аж сиял… но сиял как огонь, не как свет.

— А вдруг это был ангел? — Юсуфу очень хотелось надеяться, что так оно и было.

— Боже помилуй! Ангела никто не увидит. А этот — смеялся, прислонился к дереву и смеялся голодным смехом.

— Голодным смехом? — переспросил Юсуф.

— Я закрыл глаза и прочел молитву. Нельзя смотреть в глаза человековолку, иначе с тобой покончено, ам-ам. Когда я открыл глаза, он уже исчез. А в другой раз за мной целый час гналась пустая корзина. Я останавливаюсь — и она останавливается. Я за угол — и она за угол. Когда я шел дальше, слышал, как воет собака. А когда оглядывался — видел, что за мной движется пустая корзина.

— И ты не побежал? — голос Юсуфа упал до почтительного шепота.

— Толку-то. Оборотни бегают быстрее зебры, быстрее мысли. Обогнать оборотня может только мысль. А побежишь — они превратят тебя в животное или в раба. После Киямата[17], когда наступит конец света и Бог призовет всех к себе… после Киямата волки-оборотни будут жить в первом круге ада, тысячи тысяч волков, и будут пожирать грешников, непослушных Аллаху.

— И упыри тоже будут там?

— Наверное, — произнес Халил после долгого раздумья.

— А кто еще?

— Не знаю, — сказал Халил. — Но лучше туда не попадать. Впрочем, другие круги ада еще хуже,