Журнал «Вокруг Света» №04 за 1986 год - Вокруг Света

Возле входа в дом, у открытой двери, стояла обувь. Корейцы всегда оставляют ее за порогом. Внутри теплый пол покрыт циновками, на которых сидят, сложив под себя ноги. Нет в доме и привычного нам стола и стульев. Вся мебель состояла из нескольких сундуков, стоявших около стен, полок с предметами быта, и вышитых узорами подстилок с подушками-валиками. На тумбочке, возле небольшого окна, стоял радиоприемник. Но хозяина дома не оказалось — наверное, отправился в город за покупками.

— Ну ничего,— сказал наш сонсэн.— Главное, что вы посмотрели, как выглядят плантации. А для выращивания корня, обладающего целебными свойствами, надо три-четыре года. Из них приготавливают настои, экстракты. Препараты из «инсама» широко применяют в нашей медицине. Самый лучший «иксам» в Корее выращивают именно здесь, возле Кэсона. Климат в этих местах, сам воздух благоприятно влияют на рост растения.

Горный воздух, славящийся своей чистотой в Чосон — Стране утренней свежести.

Пхеньян — Москва

Иван Захарченко Фото автора и В. Устинюка

Почему молчат умингмаки

В незапамятные времена бродили по тундре два умингмака. Однажды солнечным летним днем стало им жарко. Скинули они теплые шкуры и замерли на взгорке, овеваемые ветерком. А простор ожившей после зимы тундры, пестрота ее трав и бездонность неба были до того хороши, что умингмаки запели от удовольствия. Пели и пританцовывали. Вдруг за холмом раздался собачий лай, и оттуда выбежали охотники, привлеченные громкими голосами. Умингмаки быстро натянули на себя шкуры, выставили рога и приготовились к защите. Но рога не спасли их от стрел...

Опрометчивые животные — овцебыки. Эскимосы называют их «умингмаки» — «имеющие бороды». Некоторые племена жили целиком охотой на овцебыка, как другие — добычей морских животных. Жилища обтягивали шкурами овцебыков, в пищу шло мясо, на освещение — жир, из рогов вырезали чаши, черпаки и другую посуду, детали самострела, наконечники гарпунов. Из шкур и шерсти шили одежду и обувь. А из бород животных плели накомарники, чтобы защититься от мошки и гнуса.

С того времени умингмаки, кажется, больше ни разу не пели, потому что были настороже. Однако это не помешало людям истребить их почти всех. На Аляске последние умингмаки были убиты в середине прошлого века. Среди путешествующих на санях был повышенный спрос на легкие и теплые пледы из шерсти овцебыков. Ценились похожие на каракуль шкурки телят. Погублены были тысячи и тысячи животных.

Пятьдесят шесть лет назад новых овцебыков завезли из Гренландии и расселили по прежним местам. Популяция медленно, не без трудностей разрослась.

И вот возникла новая угроза исчезновения.

Опасность подкралась незаметно. Шесть лет назад больше ста миллионов акров земель Аляски стали заповедными. Общая площадь национальных парков и резерваций по стране одним махом увеличилась более чем вдвое. Здравицы в честь победы отвлекли внимание экологов от того, что в новом законодательстве среди тысяч параграфов лежат, как кукушкино яйцо в чужом гнезде, шесть пунктов, которые разрешают нефтяным компаниям продолжать геологоразведочные работы. «Подкидыши» вылупились в срок и заворочались в гнезде — запасы нефти оказались достойными внимания. Экологи резонно возражали, что этих запасов хватит, чтобы питать страну нефтью три с половиной, а газом — семь месяцев. Это много, если жить только сегодняшним днем. И мало, если учесть, что в жертву будет принесен нетронутый край. Тогда появились проекты законсервировать месторождения до тех пор, пока другие источники не иссякнут, и вернуться к запасам Аляски, применяя методы добычи и транспортировки, более щадящие природу.

Быть или не быть заповеднику заповедником — решится в ближайшие год-два. А пока в спешном порядке созданы исследовательские группы биологов. Задача — подробно изучить, как тундра Аляски отреагирует на масштабное развертывание нефтедобычи. Как промышленное развитие отразится на животных и растениях? Можно ли будущим освоителям подсказать, как уменьшить возможный ущерб?

Отряд биологов, брошенный на изучение овцебыков, на многие месяцы обосновался в тундре между речками Окероковик и Нигуанак.

...Ветер трепал три палатки на бескрайней равнине. Даже бывалому человеку трудно ориентироваться в этих местах без компаса — в бесконечный полярный день. Низкая стелющаяся растительность. Карликовые деревца, ни одного настоящего дерева. Островки высокой травы встречаются южнее и вызывают у забредающих туда овцебыков оторопь — животные поначалу принимают их за твердые препятствия: перепрыгивают или обходят.

Название Окероковик по-эскимосски значит «Место, где припрятано прогорклое сало». Нигуанак— «Попытка увидеть зверя». Чтобы попытка биологов, живших между двумя этими речками, увидеть животных увенчалась успехом, в их распоряжении были радиоошейники, бинокли и подзорные трубы — следить за передвижениями овцебыков, винтовки — на случай столкновения с медведями, рация и дымовые патроны — на случай несчастья. И не боящиеся воды блокноты, на страницы которых заносились важные данные.

Конечно, часть наблюдений можно проводить и на особях, содержащихся в неволе. Например, как это делается с четырнадцатью овцебыками в городе Фэрбенксе. Университетские биологи изучают сезонные расходы энергии животных, их репродуктивность, взаимоотношения между поколениями. Многообразные данные превращаются в графики и таблицы, чтобы дать подробный ответ на вопрос: как овцебыки ухитрились приспособиться к столь неблагоприятной среде обитания? Чтобы выжить, нужно не быть разборчивым в пище. Нужно иметь большую массу и как можно меньшую поверхность тела, никаких больших ушей, длинных хвостов и ног. Идеальная форма животного для севера — шар, покрытый мехом. Овцебыки, кстати, к такой форме приближаются.

Но некоторые наблюдения можно провести только в природных условиях. Вот почему биологам приходилось мерзнуть на холодном ветру, мокнуть под дождем. Исследование было столь скрупулезным, что ученые в течение многих дней и ночей следили за каждым овцебыком из стада в три десятка особей — посменно фиксировали через каждые четверть часа, чем занято животное, куда передвинулось и почему. С вертолета уже изучены количество особей и состав каждого стада, их перемещения по тундре, излюбленные места гона, рождения и выращивания молодняка. Но мелочи быта нормального стада нужно изучать с земли, с близкого расстояния, чтобы отмечать малейшие отклонения от него. Дотошные биологи отмечали даже, сколько раз за ночь просыпаются подопечные, есть ли среди них страдающие бессонницей, что и до какой степени их тревожит.

Биологи были одеты тепло — в кивиутовые штаны и куртки. Овцебыки внесли свою лепту в создание легкой и теплой одежды для тех, кто о них заботится.

Кивиутом называют подшерсток овцебыков. На юге Аляски есть ферма, где сотню животных содержат не ради мяса (похожего на оленье) или молока (кстати, втрое жирнее коровьего), а ради кивиута — «золотого руна Арктики». Его ткут эскимосы из соседних поселений. Шелковистая на ощупь шерстяная ткань тоньше кашемира и в восемь раз теплее обычной шерсти. К тому же она не вытягивается и не садится. Ферма дает двести килограммов кивиутовой шерсти в год. Из нее вяжут шапочки, шарфы, изредка белье. Мизерная выработка — поэтому и цена соответственная. Сто граммов — вдвое дороже кашемира и в пять раз дороже ста граммов серебра!

После длительных наблюдений биологи выделили из грядущих бед две основные. Первая — обеднение рациона овцебыков. Они обитают преимущественно по берегам рек. А строительство дорог и буровых вышек потребует огромного количества гравия с берегов. Количество ив и осок катастрофически уменьшится. Дороги и трубопроводы оттеснят овцебыков от оставшихся нетронутыми речек.

Беда вторая: овцебыки боятся вертолетов и самолетов. Они реагируют на них как на волков — образуют защитное кольцо. Этот способ защиты, безупречный во времена плейстоцена, апробированный еще против львов, когда овцебыки жили в степях, оказался самоубийственным с появлением человека, вооруженного луком и стрелами, а потом ружьем. Один охотник может истребить все стадо, стоящее неподвижно, до падения последнего животного. Некогда, чтобы добыть теленка для зоопарка, истребляли стадо в пятьдесят голов. А охотники говаривали: заплати фермеру, чтобы перестрелять коров в его загоне,— то же ощущение, что и от охоты на овцебыков. Беда с вертолетами в том, что зимой не предусмотренные природой пробежки могут стать роковыми,— перерасход энергии в трескучий мороз.

Степень реакции на низколетящий воздушный транспорт была изучена особенно тщательно: как степень беспокойства зависит от высоты и частоты полетов, смогут ли животные привыкнуть к воздушной технике так же, как к земной.