Воспоминания - Илья Гинзбург
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Игорь Аршон и Вадим Леммлейн поступили в пединститут, где-то на 4 курсе они предложили аксиоматизировать диамат. Их тут же отправили в армию (время было уже вегетарианское -1955г.). В конце концов оба стали математиками – Леммлейн- доктором, Аршон - кандидатом наук, связь с ними я потерял. Сергей Генкин учился в другом пединституте (в Москве их было 3), он стал одним из известных диссидентов 60-70-х годов. Юра Брускин поступил в нефтяной институт, о его судьбе я ничего не знаю. Льва Нисневича взяли на вечернее отделение мехмата. Миша Мачинский даже не пытался поступать в МГУ, он поступил в МЭИ. После 2 курса я о нём ничего не слышал. Миша Борщевский после попытки поступления на мехмат подал документы на инженерно-физический факультет Механического института (факультет вскоре преобразовался в МИФИ), и – кажется – был лучшим из абитуриентов по результатам собеседования. Его приняли только на механико-технологический факультет, который он и кончил. Через несколько лет (поработав на заводе) он попал в Морской НИИ -1 в Москве, где за несколько лет до того работал и я. Там он занялся задачами типа исследования операций, где получил очень интересные результаты (за 2-3 года до него я немного поработал в этой области, поэтому могу оценивать результат). Потом бурная жизнь мотала его по стране, и в 1980г. я встретил его в Иркутске. Последние наши встречи были в Хайфе. Я остаюсь при мнении, что Миша – очень неординарный человек, и в отсутствие искусственных препятствий, он мог бы стать крупным математиком.
Для моих однокашников Бекаревича (белоруса), Соколова и Богородского этих препятствий не было, они учились на физфаке МГУ.
В советское время «еврейский барьер» выключался, по-видимому, лишь в эпоху самой сильной «оттепели», в районе 1955-56гг. (именно так я могу объяснить поступление на физфак моей сестры Сони, не имевшей хорошей специальной подготовки в школьные годы).
Наш математический кружок виртуально продолжился в 1951-52 учебном году, когда мы учились на первых курсах разных ВУЗов. По рекомендации Коли Константинова мы участвовали в работе замечательного семинара А. Кронрода и Г. Ландиса по теории функций действительной переменной на мехмате. Здесь нам дали ещё один урок методов преподавания, слушатели иногда должны были выдумывать даже определения. Мы составляли небольшую долю участников семинара (остальные были студенты мехмата), но явно образовывали лидирующую группу – школа Ченцова работала хорошо. Среди прочих участников семинара мне запомнился почему-то Витушкин, который был чуть старше нас. В дальнейшем мы потеряли связь с мехматом.
Физфак МГУ, кружок для школьников Москвы
Весной 1951г. Борщевский познакомил меня с Игорем Бекаревичем. Мы с Игорем решили вместе поступать на физфак. Помню долгие прогулки по улицам Москвы, когда мы «принюхивались» друг к другу, и вдруг осознали, что стали друзьями. Он стал первым воспитателем моего вкуса в физике.
И.Л. Бекаревич, 1955
Наши учителя в кружках учили нас, что «долги надо отдавать», и 17 сентября 1951г. мы – четверо первокурсников (Игорь, Владик Зернов, Люся Новикова и я)4 - стояли в Большой Физической аудитории старого здания, рассчитанной на 300 человек и заполненной 400-500 восьмиклассниками. Так начался физический кружок (где к весне 1954г. осталось около 30 постоянных участников), который мы вели три года. Наши ученики успешно выступали на олимпиадах, многие стали серьёзными учёными, мы встречаемся до сих пор5. Те из них, кто поступил в МГУ, приняли от нас эстафету, и вели физический кружок для школьников следующего поколения.
Здесь – под влиянием Игоря и Владика - я получил свой первый опыт преподавания и интерес к разным областям физики, в частности, получил вкус к придумыванию задач.
Руководство факультета поддерживало работу кружков и доверяло нам, не докучая мелочной опекой. Для нас была открыта по вечерам Большая Физическая аудитория – БФА. В ней обычно дежурил очень высококвалифицированный лаборант-демонстратор Валентин Семёнович (фамилии не помню). Мы могли показывать школьникам почти любые эксперименты, выбирая модификации после консультации с Валентином Семёновичем. Нередко демонстрации показывал именно он. Сдерживая себя, он выражал своё возмущение неприличным словом ПОЛУ-ЭТИЛЕН.
Физфак МГУ
Первые два курса мы учились в старом здании МГУ на Моховой ул. Путного транспорта от моего дома до Моховой не было, и я стал ходить на занятия пешком. Выходя по Ульяновской (Николо-Ямской) ул., я пересекал Яузу и выходил на набережную Москвы-реки у Устьинского моста. По набережной я шёл к Кремлю мимо Артиллерийской Академии и затем мимо стены Китай-города (однажды я узнал, что вчера участок этой стены обвалился, вскоре её остатки разобрали). Далее я поднимался по Васильевскому спуску на Красную площадь, шел мимо не работавшего тогда ГУМа, проходил мимо гостиницы «Москва» - фойе метро Охотный ряд, пересекал улицу Горького (Тверскую) и мимо американского посольства и Геологоразведочного института заходил во двор, где и стояло здание факультета, построенное под руководством Столетова (ныне ИРЭ РАН). Помещений катастрофически не хватало, и нередко в расписании можно было прочесть: место занятий - КБФ или КМФ (коридор Большой физической или Малой физической аудиторий). Некоторые занятия проходили в других зданиях на Моховой. Дважды в неделю занятия проходили в филиале – в школьном здании рядом с клубом им. Русакова в Сокольниках.
Поступая в МГУ, мы не понимали, что после разгрома школы Л.И. Мандельштама несколько лет назад (при начале не закончившегося процесса «лысенкования» физики) на физфаке МГУ осталось мало настоящих учёных. Многие курсы были архаичны, нередко они излагались на низком уровне. Единственный достойный учебник по механике того времени – курс С.Э. Хайкина - был фактически запрещён. Важнейший для ряда преподавателей вопрос преподававшегося общего курса механики (I курс) был: «Реальны или фиктивны силы инерции?». На экзамене по механике на 1 курсе я дал ответ, не удовлетворивший экзаменатора, и получил 4. Я так и не знаю, что считалось правильным. (Недавно я узнал, что этот бессмысленный вопрос до сих пор дискутируется в кругах преподавателей некоторых ВУЗов.)
Большинство моих однокурсников имело вполне приличный уровень подготовки. К сожалению, у очень многих не было хороших навыков