Пропавшие в раю - Альбина Нури

– Салат сделала, с курицей, помидорами, сладким перцем и брынзой. Хлеб испекла, мы с Алиской пол-утра с хлебопечкой разбирались. У меня же раньше не было. А еще красный суп сварила. Со свеклой.

У Маруськи была смешная привычка называть супы по цветам. Имелось три вида супов: белые – например, куриный, с фрикадельками, рисовый. Желтые – это рассольник, харчо, щи или солянка. И красные – томатный или борщ. Помимо цвета, Маруся обычно еще уточняла: «желтый с капустой» на человеческом языке обозначало щи, а «красный с помидорами» – томатный суп-пюре. Сегодня она имела в виду, что приготовила борщ.

Странно, но вдруг Маруськина привычка, которая обычно казалась Алексею смешной странностью, вызвала непонятное глухое раздражение.

«Идиотизм какой-то. Деревенщина. Неужели нельзя говорить, как все нормальные люди!» – пронеслось в голове. Он еле удержался, чтобы не произнести это вслух, и сквозь зубы обронил:

– Ладно, ты иди пока. Закончу – тоже приду.

– Хорошо, – покладисто согласилась Маруся, – а ты еще долго будешь?

– Нет, – коротко ответил Алексей, всем своим видом давая понять, что мешать ему не следует. Маруся, как обычно, угадала его настроение и тихо удалилась. Но и ее понятливая тактичность сегодня пришлась не ко двору.

Борщ был исключительный, как и все остальное. Маруська отличная хозяйка, ничего не скажешь. Наслаждаясь вкусом еды, Алексей испытывал легкие угрызения совести за свои недавние мысли. Маруся держалась настороженно: чувствовала, что муж не в духе, но не могла уловить причину.

– Алиска где? Почему не обедает? – спросил он, чтобы не молчать.

– Поела уже. За ней девочка зашла, соседка. Надей зовут. На днях познакомились. И они ушли куда-то, – пояснила жена. Когда она говорила о дочери, голос ее всегда звучал слегка испуганно. Маруся боялась и проявлений Алискиного непростого нрава, и реакции Алексея. Метаться между двух огней нелегко, оставалось только надеяться, что со временем острота ситуации сгладится.

– Хорошо, что подружка появилась, – одобрительно отозвался Алексей, и Маруся заметно расслабилась, затараторила что-то про необходимость общения, подростковую дружбу, воспитание девочек. Хотя что она-то может знать об этом воспитании?

К вечеру напряжение немного спало. Алексей с головой ушел в планирование летнего кафе: они решили все-таки именно его устроить на заднем дворе, а не бассейн. Маруся великолепно готовит, это надо использовать в свою пользу. Еще один источник дохода не помешает. Нужно поставить несколько столиков (непременно деревянных, это же не вульгарная «стограмошная»), сделать крытую веранду с мангалом и летней кухней. Шашлыки он и сам сумеет пожарить. Или можно будет кого-то нанять.

Маруся возилась в гостиной с пледом, она накупила разноцветной пряжи и теперь увлеченно вязала. Зимой будет очень уютно закутаться в яркий пестрый плед и дремать. Согревать тело, отогреваясь душой. Маруся считала, что вещи, сделанные собственными руками, помнят и хранят тепло и заботу этих самых рук.

Алиска сидела в своей комнате. Что делала, неизвестно. Слышно было разноголосое бормотание, временами звучала музыка. То ли телевизор, то ли компьютер. Маруся несколько раз порывалась заглянуть в комнату дочери, но дверь была заперта изнутри, а подходящего предлога, чтобы постучаться, не находилось. Просто так, безо всякого повода, постучать, зайти и спросить у дочки, как дела, узнать, чем она занимается, мать не решалась. Боялась нарваться на очередную грубость и резкий тон. Поэтому тихонько вздыхала и снова бралась за свое рукоделие.

Утреннее радостное Марусино настроение не пропало бесследно, но как-то сжалось, потускнело. Это ничего – нормальный человек не может круглосуточно пребывать в состоянии счастливого возбуждения. Спокойствие куда более естественно. Однако прислушавшись к себе, Маруся поняла, что она вовсе не спокойна. Скорее выжидает, прислушивается к чему-то.

К чему тут можно прислушиваться? Обычная, чуточку скучноватая, пресная жизнь маленького поселка. В местах, привыкших принимать, пропускать через себя потоки гостей-чужаков, жизнь в межсезонье замирает. Становится вялой, тягучей, апатичной. Неживой. Немного зловещей, пожалуй. Оттого и возникает странное настроение, когда глубоко внутри, за несколькими слоями показного спокойствия и умиротворения, прячется опасливое ожидание.

Фу, что за глупости лезут в голову?! Ничего зловещего, никаких опасений! Она резко дернула нить, и та порвалась. Маруся недовольно фыркнула, злясь на себя. Алексей поднял голову от бумаг и вдруг сказал:

– Маруська, я тебя люблю, – и, глядя на ее изумленное лицо (муж нечасто позволял себе подобные изъявления чувств), добавил: – хочешь, давай ребенка родим? Бросай свои дурацкие таблетки.

Повисла пауза. Тишина сгустилась и набрякла. Губы у Маруси задрожали, в лице появилось что-то отчаянное, невыразимое. Она посмотрела на Алексея взглядом, который, как позже выяснилось, он запомнил навсегда, и ничего не ответила. Но он и так все понял. Подошел к жене, обнял и прижал к себе. Маруся прильнула к нему, по щекам текли немые слезы.

Она-то знала, что он все понял неправильно.

Глава 5

Во вторник, как и собирались, отправились в Радужный, договориться насчет Алискиного обучения. Все прошло на удивление гладко. Директриса оказалась приятной улыбчивой женщиной за пятьдесят. Школа – двухэтажное аккуратное здание из светлого кирпича – была похожа на ту деревенскую, куда ходила Маруся, а вслед за ней – Алиса. «Родным повеяло», – с легкой усмешкой сказал Алексей.

Директриса внимательно изучила Алискины документы, благосклонно покивала, глядя на ровные ряды пятерок-четверок, и сказала, что с радостью примет девочку в школу. И ничего страшного, что в середине четверти – наверстает. Договорились, что Алиса приступит к обучению со следующей недели, раньше не получится, нужно утрясти кое-какие формальности.

Выяснилась приятная деталь: оказывается, родители детей, которые жили в Каменном Клыке, пользовались мини-автобусом, который привозил и отвозил детей на учебу. Нужно было только позвонить некоей Варваре Валерьевне (директриса дала ее телефон), которая занималась этим вопросом. Следовало обо всем с ней договориться и внести ежемесячную плату.

Домой ехали в приподнятом настроении. Маруська связалась с Варварой Валерьевной, и та попросила их подъехать к ней домой, познакомиться и обговорить детали. Жила она на улице Ягодной, и Маруська пообещала, что они подъедут в течение часа. Однако немного опоздали. Разгоряченный хорошими новостями, Алексей заболтался с Марусей и свернул не в ту сторону. В Каменный Клык вели две дороги, соответственно, имелись два въезда-выезда. Местные называли их Восточным и Западным и чаще пользовались первым. Сегодня, перепутав повороты, Алексей направил «Опель» другой дорогой, которая вела к Западному выезду и, как выяснилось, проходила вдоль кладбища.

Риелтор, помнится, говорил, что в нескольких километрах от поселка имеется погост, и теперь новоселы увидели его собственными глазами. Обнесенное голубой металлической оградой кладбище располагалось на ровном обширном участке, по большей части – открытом, лишь кое-где засаженном деревьями. Правда, в задней части погоста деревья росли куда гуще. Можно сказать, там был настоящий лесок. Скорее всего, решил Алексей, в той части кладбища пока не хоронят.

– Какое большое! – присвистнула Алиска.

– Ничего удивительного, это ведь старинный поселок, – пожала плечами Маруся, – наверняка несколько поколений здесь лежат.

– Интересно, нас тоже тут похоронят? – неожиданно выдала девочка. Она с интересом уставилась в окно, провожая глазами кресты и надгробия.

Маруся и Алексей переглянулись.

– Если останемся здесь жить, то наверное. Думаю, всех местных здесь хоронят. – Алексей старался говорить спокойно. Конечно, тема смерти столь же естественна, как и тема рождения, но вопрос Алисы почему-то вызвал у него неприятное чувство. К чему вообще заводить такие разговоры?

– Ребята, по-моему, нам всем еще рано думать о смерти, давайте лучше подумаем, когда поедем затовариваться всякими ручками-тетрадками. Алиска, тебе столько всего нужно! – Маруся попыталась перевести беседу в более жизнерадостное русло, но у нее ничего не вышло. Дочь упорно не желала слезать с выбранной тематики.

– Умирать всегда рано, – отмахнулась она от слов матери, – потому что не хочется. Бабушке даже шестьдесят пять не исполнилось, а она взяла и умерла. Вон сколько крестов! Получается, они все здесь крещеные?

– Получается, так, – осторожно ответила Маруся. Она уже не знала, чего в следующую минуту ждать от дочери.

– Где же тогда церковь? – вполне логично поинтересовалась та.

А ведь и правда. Возле сельских кладбищ почти всегда есть церкви или мечети, как у них, в Татарстане. Или же храмы имеются в деревне, поселке. В последние десятилетия, когда религия снова вошла в моду, в большинстве поселений отстроили-отреставрировали культовые сооружения, и народ охотно ходил туда приобщаться к вере. Или заключать сделки со Всевышним. «Боже, помоги мне получить права (развить бизнес, взять кредит, выйти замуж…), а я обещаю постараться в будущем году грешить поменьше. Или хотя бы регулярно каяться».