Бог Кальмар - Фил Фоглио

– О!

Не зная, куда девать свои огромные руки, лорд Карстерс сунул их в карманы.

– Может быть, ваш Оуэн куда-нибудь переложил его, – высказал он свое предположение.

Мрачнее тучи, профессор с такой силой задвинул ящик, что покачнулась лампа.

– Господи, да нет же! Билли предельно внимателен, – категорично заявил Эйнштейн. – Впрочем, где его черти носят? Я же вызвал его звонком – сто лет прошло.

– А ведь я тоже звонила, – добавила Мэри, покусывая ноготь большого пальца. – Совсем вылетело из головы. Он должен был перенести в подвал тот старый экспонат и, наверное, все еще работает.

– Бездельник, – с гневом в голосе проворчал профессор. – Сколько нужно времени, чтобы перетащить дюжину мечей?

Мэри укоризненно подняла брови.

– Ну, вы же знаете, о каком экспонате идет речь, дядя, – сказала она. – Я полагаю, количество времени определяется тем, хотели они отправляться в подвал или нет.

При этом напоминании мрачное лицо Эйнштейна просветлело.

– А, ну да, это все объясняет. Ладно, неважно. В свое время я срисовал изображенные на браслете символы. Мы можем с тем же успехом поработать с этой копией.

– Не принести ли вам с лордом Карстерсом что-нибудь перекусить? – спросила, направляясь к двери, Мэри.

– Спасибо, милая, – улыбнулся подобревший профессор, желудок которого заурчал при одном лишь упоминании о еде, – Это было бы замечательно!

Когда девушка вышла из кабинета, проф. Эйнштейн подошел к архивному шкафу и выдвинул верхний ящик. С натренированной ловкостью перебрав досье, он остановился, затем повторил поиск медленно. И отступил с лицом, выразившим крайнюю степень досады.

– Странно, – пробормотал он вполголоса. – Я мог бы поклясться, что дутарианская карта была в ящике под литерой «Д».

– Возможно, вы поместили ее под литерой «И» – «Империя», – предположил, пытаясь как-то помочь, лорд Карстерс.

Проф. Эйнштейн с сомнением покопался в другом ящике; результат был тем же.

– Да где же она может быть? – вопросил, обращаясь неизвестно к кому, профессор, а затем щелкнул пальцами: – Ну конечно! «К» – «Карты»! – Подойдя к соответствующему ящику, он принялся тасовать планшеты из манильской бумаги, словно огромную колоду игральных карт.

– Нет, – через некоторое время мрачно доложил проф. Эйнштейн, задвигая ящик. – И тут мимо. Может быть, в «Прочем»?

– Я проверю «Г», «Головоногие», – предложил Карстерс, присоединяясь к поискам и выдвигая нужный ящик.

– Отлично, дружище, а я попробую «Б» – «Бог» и «X» – «Храм».

– Точно!

Через несколько минут вернулась Мэри, катя перед собой столик, на котором имелось все необходимое для чаепития: горячий чайник, чашки, блюдца, ложки, салфетки, шесть сортов чая, молоко, пшеничные лепешки, горячие булочки, сухари, масло и различные джемы. Количество еды было в несколько раз больше, чем обычно, так как Мэри рассудила, что у лорда Карстерса и аппетит должен быть, как у Геркулеса.

– Ну вот, почему бы не подкрепиться по ходу дела, – весело начала Мэри, мигом осекшись. – Во имя неба, что здесь происходит?!

В обычно аккуратно прибранном кабинете царил полнейший кавардак: в воздухе летали какие-то листки, повсюду валялись папки и большие конверты из манильской бумаги. Эйнштейн и Карстерс, с головой зарывшись в ящики, не глядя швыряли документы через плечо, если поиск в очередной раз не оправдывал ожиданий.

– Вы смотрели букву «З» – «Загадки»? – крикнул профессор, бороздя носом коллекцию путеводителей.

– Конечно, – в сердцах отозвался лорд из-за груды морских карт. – Равно как и «Н» – «Неразгаданное», «А» – «Амстердам», «Р» – «Рынок» и «У» – «Утраченное»!

В Мэри взыграло профессиональное самолюбие.

– Если вы говорите о дутарианском шифре, который переписали с браслета, – сказала она, обходя заставленный горячей едой столик, – то я положила его в папку под литерой «Д» – «Дутар». Пропал только переписанный шифр или вся папка?

– Копия шифра, папка и все мои заметки, – раздраженно фыркнул Эйнштейн. – Включая мои телеграммы, переписку, и расчеты изменений этой самой, чтоб ее, луны!

Откуда-то из-за горы карт мгновенно возникла голова Карстерса:

– Прошу вас, профессор, что за фривольные выражения! Здесь же леди.

– В самом деле? Где? – в замешательстве спросил Эйнштейн. – А, вы имеете в виду мою племянницу? Да полно, она слышала и похуже, юноша. Совершила вместе со мной с десяток экспедиций – в Индию, Африку и даже в Нью-Джерси.

Показав жестом, что ничего страшного не случилось, Мэри приятно улыбнулась.

– Ценю вашу заботу, лорд Карстерс, но моя чувствительность не настолько тонка.

– Как скажете, мисс, – вежливо согласился Карстерс, возвращаясь к прежнему занятию.

Подойдя к столу, Мэри стала перебирать бумаги, проверяя, не проглядели ли случайно мужчины предмет своих поисков.

– Дядя, возможно ли вообще, что Билли что делал с той копией?

– Нет! – крикнул профессор, со стуком задвигая металлический ящик и чуть не прищемив себе палец.

– Вы совершенно уверены, что папка находилась здесь, в кабинете? – спросил лорд Карстерс, пытаясь представить самые невероятные возможности. – Других мест, где хранятся документы, у вас нет? Скажем, в библиотеке? Или в читальной комнате?

– Конечно, нет! – взорвался профессор. – Эти сведения были слишком важны для меня, чтобы просто оставить их лежать, словно пару старых ботинок. – Да черт возьми! Если в вы только знали, через что я прошел, доставая эту карту!

– Одну минуту, дядюшка, – перебила его Мэри, прекращая раскопки. – А как же сейф в подвале? Ведь именно там вы и держите дубликаты, не так ли? Могли вы для сохранности поместить все туда?

– Не исключено, – неуверенно признал проф. Эйнштейн, поигрывая своим счастливым акульим зубом. – Даже, наверное, именно так. Давайте выясним. Прихватите лампу со стола! – И, круто повернувшись, профессор выбежал из кабинета.

– Настоящий банковский сейф? – поинтересовался лорд Карстерс, беря со стола тяжелый масляный светильник. – Необычная практика. Вы храните в доме серебряную посуду?

– Немного. Некоторые из наших экспонатов приходится покупать за твердую наличность, – ответила Мэри, пытаясь справиться с участившимся дыханием. Странно, как жарко стало в кабинете. – Но главным образом, сейф предназначен для ежедневных поступлений от работы музея. Помимо помощи дяде в экспедициях, я также управляю финансовыми делами, а эта сторона предприятия весьма существенна.

– В самом деле, мисс. – Слова Мэри произвели на Карстерса сильное впечатление, и он, осмелев, подошел к ней поближе. – Археолог, секретарь, бухгалтер – да вы женщина многих талантов.

Взволнованная столь близким соседством с ним, Мэри Эйнштейн не пыталась отодвинуться, пока их не позвал знакомый голос из коридора.

– Нам надо идти... Бенджамин, – осмелилась добавить она, сама от себя не ожидая такой неслыханной дерзости.

– Я в вашем распоряжении, миледи, – согласился он sotto voce[11].

Невольно покраснев, она одарила его выразительным взглядом.

Немного пройдя по коридору, молодые люди обнаружили открытую дверь, за которой была крашеная деревянная лестница, ведущая вниз. Пропустив Мэри вперед, Карстерс высоко поднял лампу, освещая путь. Ниже уровня пола стены подвала были сложены из каменных блоков, на манер древнеримских крепостей.

– Как интересно, – пробормотал лорд Карстерс с любопытством, на мгновение позабыв обо всем. Да, здание музея определенно было экспонатом само по себе. Но в следующий момент все эти наблюдения оборвал приглушенный крик.

Лорд Карстерс молниеносно перемахнул через перила и приземлился рядом с бледной Мэри. Окруженный штабелями ящиков и бочек, проф. Эйнштейн стоял на коленях возле лежащего ничком на земляном полу бездыханного тела. Из шеи убитого торчал странной формы нож, а земля рядом сделалась темно-красной. Лорд Карстерс поставил свою лампу рядом с упавшим на бок маленьким сигнальным фонарем, по стеклу которого расползлась паутина трещин. Неподалеку от неподвижного тела стоял сейф, стенки которого стягивали широкие железные полосы. Крышка была открыта, а висячий замок и толстая цепь болтались сломанные и искореженные.

– Оуэн? – тихо спросил лорд Карстерс.

Профессор кивнул.

– Мертв, но умер недавно.

Внезапно лорд насторожился, вдруг почувствовав себя так, словно опять оказался в глубине джунглей, окруженный со всех сторон свирепыми туземцами.

– Профессор, из этого подвала есть другие выходы? – прошептал Карстерс, озираясь в темноте.

Мигом сообразив к чему он клонит, Эйнштейн почувствовал, как тело его заполняет холодный поток адреналина. Господи боже, никаких других выходов здесь нет!

– Мэри, дорогая, – напряженно произнес он, стараясь, чтобы голос звучал совершенно нормально, – поднимись, пожалуйста, в дом и вызови полицию.