Немного солнца в холодной воде - Франсуаза Саган

- Крючки у тебя слишком толстые,- заметил Жиль.

- Такие надо для пескарей!- рассердился Флоран.- Нечего насмешничать, попробуй-ка сам поуди.

- Нет уж, спасибо,- лениво отозвался Жиль,- мне и так хорошо. Постой, кто это?

Он испуганно поднялся: по тропинке шла какая-то женщина, направляясь прямо к ним. Жиль поискал взглядом, где бы укрыться. Но у берега раскинулась ровная, гладкая лужайка. Волосы женщины сверкали на солнце, и Жиль тотчас ее узнал.

- Это Натали Сильвенер!- воскликнул Флоран и густо по-краснел.

- Ты что, влюблен в нее? - пошутил Жиль, но, встретив разъяренный взгляд зятя, тут же прикусил язык.

Натали Сильвенер подошла уже совсем близко, она была просто очаровательна - стройная, улыбающаяся, с прищурен-ными от яркого солнца глазами, еще более зелеными, чем тогда, вечером.

- Меня послала за вами Одилия. Я в прошлый раз обещала заехать к ней и сдержала слово. Ну как, клюет?

Рыболовы встали, и Флоран с несчастным видом указал на свое ведерко, где покоилась единственная рыбка-самоубийца. Мадам Сильвенер расхохоталась и, повернувшись к Жилю, спросила:

- А вы? Вы только смотрите?

Он засмеялся вместо ответа. Она присела прямо на землю возле рыболовов. На ней была коричневая кожаная юбка, корич-невый пуловер, туфли на низком каблуке-она казалась гораздо моложе, чем в прошлый раз. И менее "роковой женщиной". "Ей лет тридцать пять",- определил на глазок Жиль. Теперь она куда меньше пугала его - вернее, уже не казалась ему чужой.

- Ну, покажите-ка свои таланты,- сказала она Флорану, и тут повторилась та же сцена.

Они с ужасом увидели, как поплавок нырнул, Флоран подсек, и - увы!- на конце лески болтался голый крючок. Жиль захохо-тал, а Флоран бросил удилище на землю и с напускной яростью стал топтать его ногами.

- Хватит! Возвращаюсь домой!- воскликнул он.- Пойду приготовлю для вас, если хотите, коктейль "порто-флип".

- "Порто-флип"?- изумился Жиль.- Такое еще существует? Жиль и мадам Сильвенер немного посмеялись, глядя вслед Флорану, который неуклюже лез в гору со своими двумя удоч-ками, складной скамеечкой и ведерком, а когда он исчез из виду и они остались одни, оба смутились. Жиль сорвал былинку, над-кусил ее. Он чувствовал на себе пристальный взгляд этой жен-щины, и у него мелькнула смутная мысль, что стоит ему протянуть руку... Чем она ответит - поцелуем или пощечиной,- он не знал. Но что-то произойдет, в этом он был уверен. Только он уже отвык от неопределенных положений - в Париже все было наверняка, в открытую, само шло ему навстречу. Он откашлялся, поднял глаза. Она смотрела на него раздумчиво, как и позавчера, на том проклятом ужине.

- Вы с моей сестрой большие приятельницы?

- Нет. По правде сказать, она изумилась, когда я приехала. И замолчала. "Прекрасно,- подумал Жиль,- значит, ответом был бы поцелуй. В провинции тоже времени не теряют". Но что-то в этой женщине сдерживало его цинизм.

- Почему же вы приехали?

- Хотела увидеть вас,- спокойно ответила она.- Вы мне сразу тогда понравились. Вот и захотелось еще раз на вас по-смотреть.

- Это очень мило с вашей стороны. Веселые и спокойные интонации ее голоса определенно сму-щали Жиля. Он был обескуражен.

- Когда вы так скоро уехали в тот вечер, все принялись сплет-ничать о вас: о вашем образе жизни, о вашем нервном заболева-нии. . . Это было весьма занятно. Фрейд, да еще в провинции,- это действительно занятно.

- И вы приехали проверить - верны ли симптомы? Теперь он был просто в бешенстве. Подумайте: о нем болтают как о больном, и она без обиняков говорит ему об этом.

- Я ведь сказала вам, что приехала увидеть вас. Мне дела нет до ваших недугов. Пойдемте пить "порто-флип".

Она легко вскочила на ноги, а он остался лежать и вдруг почувствовал досаду, что все оборвалось. Он смотрел на нее из-под опущенных ресниц, смотрел с сердитым и обиженным выра-жением, которое, как он знал, очень шло ему, и вдруг она быстро опустилась возле него на колени, взяла его голову в руки и, на-клонившись совсем близко к его лицу, улыбнулась загадочной улыбкой.

- До чего же худой!- проговорила она.

Они пристально смотрели друг на друга. "Если она поцелует меня,- думал Жиль,- все кончено! Ни за что не встречусь с ней больше. А жаль, очень жаль". Эти дурацкие мысли разом про-неслись у него в голове, и сердце вдруг заколотилось. Но она уже вскочила и отряхивала юбку, не глядя на него. Жиль поднялся и пошел вслед за нею. На полдороге он остановился на мгновение, и она обернулась к нему.

- Послушайте, вы, может, немножко сумасшедшая? Лицо ее вдруг приняло строгое выражение, и она сразу поста-рела на десять лет. Она покачала головой.

- Нисколько.

И уже до самого дома они не перекинулись ни словом. "Порто-флип" был достаточно охлажден, Одилия суетилась, рас-красневшись от волнения - ведь Натали Сильвенер была местной знаменитостью,- а Флоран ради гостьи надел чистую куртку. Гостья посидела еще с полчаса, была утонченно любезна, разго-ворчива, а потом Жиль проводил ее до машины. Она сказала, что завтра днем заедет за ним, раз ему так хочется побывать на вы-ставке Матисса в городском музее. До вечера Жиль пребывал в угрюмом и злобном настроении и лег спать еще раньше, чем обычно. "Да что это на меня нашло? Зачем я взвалил на себя эту обузу? Все кончится деревенским борделем в окрестностях Лиможа, и я наверняка окажусь не на высоте. А завтра еще два часа изнывать от скуки в музее. Уж не рехнулся ли я?" Проснулся он очень рано, сердце у него заколотилось от ужаса, когда он вспом-нил, что ему предстоит, и он горько пожалел, что нарушилась устоявшаяся, уютная скука, обычно заполнявшая его дни. Но в доме не было телефона, и невозможно было предупредить Натали Сильвенер. Пришлось ее ждать.

Глава четвертая

- Ну что?- сказал он.- Довольны?

Он откинулся на спину, весь в поту, задыхающийся, унижен-ный. И тем более чувствовал свое унижение, что упрекнул ее не-справедливо,- ведь он сам завлек ее в эту постель. Они пили чай в придорожной харчевне, и Жиль, сунув хозяину денег, получил эту жалкую комнатенку. Натали, однако, и глазом не моргнула, когда он объявил ей об этом, ни единым словом не возразила, но ничего и не сделала для того, чтобы помочь ему. А теперь лежала рядом с ним, нагая, спокойная и как будто даже равнодушная.

- Чем же мне быть довольной? У вас такой злобный вид... Она улыбнулась. Он воскликнул раздраженно:

- Для мужчины, согласитесь, это не очень приятно.

- И для женщины тоже,- спокойно сказала она.- Но ведь ты заранее знал, что это будет именно так, да и я, впрочем, знала. Ты нарочно снял эту комнату. Тебе нравятся неудачи. Правда?

Да, это была правда. Он положил голову на ее обнаженное плечо и закрыл глаза. Он вдруг почувствовал себя опустошенным и умиротворенным, словно после безумия любовных ласк. Ком-ната с ее пестрыми занавесками и ужасным сундуком была ни с чем не сообразна-вне времени, вне смысла, как и он сам, как и создавшееся положение.

- Почему же ты согласилась?- растерянно спросил он.- Если знала...

- Думаю, мне еще на многое придется соглашаться ради тебя,- сказала она.

Наступило молчание, а потом она тихонько сказала: "Рас-скажи", и он принялся рассказывать. Обо всем: Париж, Элоиза, приятели, работа, последние месяцы. Ему казалось, что понадо-бятся годы, .чтобы все рассказать... чтобы очертить это "ничто". Натали слушала не прерывая, лишь время от времени закуривала две сигареты и одну протягивала ему. Было уже около семи, но она будто и не думает об этом. Она не касалась его, не гла-дила по голове, не перебирала волосы-лежала неподвижно, и плечо у нее, наверно, уже онемело.

Наконец он умолк, чувствуя себя чуть-чуть неловко, припод-нялся на локте и посмотрел на нее. Она внимательно разгляды-вала его, не шевелясь, лицо у нее было серьезное, сосредоточен-ное, и вдруг она улыбнулась. "Добрая женщина,- подумал Жиль,-невероятно добрая женщина". И при мысли об этой свет-лой доброте, обращенной на него, при мысли о том, что кто-то по-настоящему им интересуется, у него на глазах выступили слезы. Он наклонился и, чтобы скрыть их, коснулся тихим поцелуем ее улыбающихся губ, ее щек, ее опущенных век. В конце концов, не таким уж он оказался бессильным. Пальцы Натали вцепились ему в плечи.

Впоследствии, много позже, он вспоминал, что именно при мысли о доброте Натали тогда, в первый раз, он и сумел овла-деть ею. И он, для которого эротика никогда не связывалась с добротой, он, которого скорее способны были возбудить слова: "Это настоящая девка", позже, много позже, слишком, кстати сказать, поздно, настораживался, когда при нем кто-то небрежно произносил: "Это добрая девчонка". А сейчас он, улыбаясь, смот-рел на Натали и впрочем, не без некоторого самодовольства,- извинялся за то, что ласки его были грубы. Она одевалась, стоя в изножии кровати, и вдруг, повернув голову, прервала его:

- Не могу сказать, чтобы это было восхитительно, но ты ведь чувствуешь себя лучше, правда? Освободился от заклятия?