Сталин и Рузвельт. Великое партнерство - Батлер Сьюзен

Тактика проволочек Черчилля приняла форму требования, чтобы войска продолжали усилия по захвату островов Додеканес в Средиземном море и организации отвлекающих ударов в Италии. Осознавая, что с британскими коллегами могут возникнуть разногласия по вопросу единого командования всеми операциями в зоне Европы, Лихи, Маршалл и Кинг приняли решение о том, что их стратегия будет заключаться в требовании немедленного назначения общего командующего, американца, который имел бы полномочия отвергнуть какую-либо операцию еще до этапа ее планирования. Результатом их совещаний на борту корабля явилось единогласное решение о том, что «это командование должно быть возложено на одного командующего и он должен осуществлять руководство командующими силами союзников в зоне Средиземного моря, на северо-западе Европы, а также стратегическими военно-воздушными силами»[52].

Когда линкор «Айова» был еще в море, в радиорубке приняли сообщение о том, что немцы стали применять на входе в Гибралтарский пролив свои новые планирующие торпеды. Эти торпеды, которые после пуска направлялись на цель путем магнитного воздействия, вызвали панику среди кораблей союзников, действовавших в узком проливе. Линкору «Айова» предстояло проходить через пролив, чтобы достичь пункта назначения, порта Оран на средиземноморском побережье Алжира. Линкор получил указание быть готовым изменить курс на Дакар, Сенегал. Через час после этого указания стало известно о существенной концентрации немецких подводных лодок в районе Дакара, с учетом чего было решено придерживаться первоначального плана и направляться в Оран. Адмирал Кент Хьюитт, командующий соединением военно-морских сил США в зоне Северо-Западной Африки, получил приказ сосредоточить авиацию, подводные лодки и «все, что возможно», для того чтобы очистить пролив и обеспечить свободу передвижения по нему. И он сделал это. Американский самолет обнаружил и потопил одну немецкую подводную лодку, других в этом районе не оказалось. Соблюдая меры маскировки, «Айова» прошла ночью через пролив. Испанские власти на Гибралтаре внесли завершающий вклад в нагнетание напряженности в ситуацию, выхватив контур линкора лучами прожекторов, когда корабль прошел в Средиземное море.

После восьмидневного плавания «Айова» в ясное субботнее утро стала на военно-морской рейд вблизи Орана. Два сына Рузвельта, Эллиот и Франклин-младший, уже ожидали его. Они видели, как его посадили в моторный вельбот «Айовы». Высадившись через несколько минут на берег, Рузвельт тепло поздоровался с ними, приветствовав их сияющей улыбкой на выдубленном морем лице. Затем отец и сыновья сразу же направились вместе с генералом Эйзенхауэром, командующим операцией «Факел» (операция по высадке союзных войск в Северной Африке на территории Марокко и Алжира), который ожидал их в своей машине, в ближайший аэропорт, где они сели в президентский самолет, четырехмоторный «Дуглас» «С-54». Им предстояло вначале приземлиться для дозаправки в Тунисе, чтобы затем совершить длительный перелет в Каир. После проведения там необходимых совещаний Франклин Д. Рузвельт вылетит в Тегеран, чтобы встретиться с трудноуловимым премьером Сталиным.

Глава 2

На пути к Тегерану

За доставку президента и его сопровождающих отвечал майор ВВС Отис Брайан. Военный самолет, который он пилотировал, летел вдоль 650-мильной береговой линии Северной Африки в направлении на Тунис. Его сопровождала группа истребителей. На аэродроме их ожидал сын Гопкинса, сержант Роберт Гопкинс, фотограф войск связи.

Планировалось, что Рузвельт останется переночевать на гостевой вилле генерала Эйзенхауэра, которая была расположена в непосредственной близости от руин Карфагена на берегу Тунисского залива. До того как стать резиденцией Эйзенхауэра, эта вилла принадлежала фельдмаршалу Эрвину Роммелю, но в начале 1943 года его армия была разбита Восьмой армией генерала Бернарда Монтгомери. Утром Рузвельт должен был вылететь в Каир, но вылет был перенесен на поздний вечер следующих суток. Официально было объявлено, что этот перенос был связан с тем, что ночью лететь было безопаснее, поскольку немцы все еще удерживали остров Крит. Но Рузвельт и в самом деле не торопился с отъездом в Каир и не спешил увидеться с Черчиллем, поскольку, оставаясь в Тунисе, он мог воспользоваться возможностью поближе узнать генерала Эйзенхауэра. Президент уже сообщил всем, что высадкой войск в Европе будет командовать генерал Маршалл. Но пока Рузвельт еще не принял на этот счет окончательного решения и использовал день до отъезда в Каир для того, чтобы вместе с Эйзенхауэром объехать места сражений. Их автомобиль вел привлекательный молодой водитель генерала Кей Саммерсби, который был водителем «Скорой помощи» во время немецких налетов на Лондон. Он был приписан к британскому Механизированному транспортному корпусу и в 1942 году был назначен личным водителем Эйзенхауэра. По пути Рузвельт заметил небольшую рощу, в которой они решили остановиться и устроить небольшой привал. Они сидели и разговаривали втроем. Конечно же, они были не одни: на некотором расстоянии от их машины кольцом встали три грузовика и восемь мотоциклов военной полиции. Кроме того, их охраняли сотрудники службы безопасности. Пока они втроем сидели в центре этого кольца охраны, отдыхали и поглощали сэндвичи с курицей, Рузвельт, как вспоминал Саммерсби, рассказывал им всякие истории, отвечал на вопросы и сам расспрашивал: он устроил генералу проверку[53].

Тем же вечером, в 22:40, в сопровождении генералов, адмиралов, сотрудников службы безопасности, Гопкинса, Лихи, Макинтайра, а также личного камердинера Рузвельта Артура Приттимена президент поднялся на борт «Дугласа» «C-54» и направился в Каир, до которого было 1851 миля пути. На борту военного самолета ему соорудили спальное место: на два сиденья, с которых сняли спинки, положили резиновый матрас и все это отгородили зеленым занавесом, чтобы президент мог поспать.

Когда они приближались к египетской береговой линии, начался ясный, красивый рассвет. Рузвельт попросил Брайана отклониться от маршрута к югу и велел Рейли разбудить его на рассвете, чтобы, как станет достаточно светло, он смог увидеть, как течет Нил по направлению к Каиру, а также посмотреть на самые южные пирамиды и на Сфинкса. Рейли разбудил его в 7 утра. По мере того как перед ними разворачивался захватывающий вид реки и исторических памятников, майор Брайан сделал несколько кругов, чтобы Рузвельт мог как следует насладиться этой величественной панорамой. Рузвельт сказал, поглядев на пирамиды: «Человеческое желание оставить в памяти след – колоссально»[54].

Рузвельта, похоже, не беспокоило, что из-за его склонности к экскурсиям самолет более чем на два часа отстал от графика, а две группы истребителей «Р-39», которые должны были встретить его на подлете и сопровождать его самолет до посадки, так и не нашли его. Но Рузвельт был не слишком озабочен возможной физической опасностью.

Говорили, единственное, чего он боялся, так это огня. Ему пришлось не раз столкнуться с этой опасностью. В детстве, года в три, он гостил у деда Делано в Ньюберге, штат Нью-Йорк, в доме «Альгонак», который был расположен вниз по течению Гудзона от Гайд-парка. Младшая сестра его матери, Лаура, завивала волосы слишком близко от масляной лампы. Она вдруг выбежала на крыльцо и бросилась на лужайку, ее одежда была объята пламенем. Родные увидели это и попытались ей помочь, но ее уже нельзя было спасти. В возрасте семнадцати лет Рузвельт помогал смотрителю фермы в Спрингвуде разбирать часть пола в гостиной и заливать водой загоревшиеся балки подвала. Той же зимой в Гротоне он был в пожарной бригаде, которая пытались спасти лошадей на конюшне. Животных там было много, и Рузвельт вспоминал это «ужасное зрелище… бедные лошади… лежали под обломками, шкура на них полностью сгорела»[55]. Когда он учился в Гарварде, там сгорели два верхних этажа Тринити-Холла. Когда он был редактором газеты «Кримсон», он боролся за то, чтобы в здании общежития были установлены пожарные лестницы. В 1915 году, когда была восстановлена ферма в Спрингвуде, он добивался, чтобы стены были сделаны огнестойкими. В президентской резиденции «Шангри-Ла» (штат Мэриленд) в его домике рядом с дверью спальни был сделан люк, ведущий прямо наружу. Он был закреплен на шарнирах и откидывался наружу, образуя пандус, по которому президента можно было выкатить на инвалидной коляске или же он мог сам выбраться наружу.