Белокурый красавец из далекой страны - Мария Тахирова

– Ты постирала шторы? – снова спросила свекровь.

– Еще нет.

– А чего ждешь?

– Сегодня постираю.

– Почему я обо всем должна напоминать? И ты еще жалуешься Ахмеду, что я часто захожу к тебе в гости! Одному Богу известно, что бы тут творилось без моего присмотра!

– Все было бы в полном порядке. Я вполне в состоянии следить за квартирой.

– В состоянии, как же! – фыркнула свекровь. – Кофе толком сварить не умеешь. Муж приезжает на днях, а тебе как будто все равно. Если хочешь знать, я каждый день к приходу своего покойного мужа наводила в квартире порядок! А ты раз в полгода не в состоянии ничего сделать! Только и умеешь читать свои книжки!

Мона принялась убирать чашки. Руки ее дрожали.

«Что хочет от меня эта женщина? – думала она. – Чтобы я вскакивала в шесть утра и сразу начинала махать веником? В чем я перед ней виновата?»

Она отнесла посуду на кухню и включила воду.

– Мона, я давно хотела с тобой поговорить. – Девушка вздрогнула, услышав за спиной голос свекрови. – Мне кажется, ты не любишь моего сына.

– Вам неправильно кажется, – ответила она.

– Нет, я в этом почти уверена. Ты не выглядишь счастливой женой.

– Да, вы правы, я несчастлива. – Мона почувствовала, как из глаз полились слезы. – С чего мне быть счастливой? Ахмед далеко и не собирается перевозить меня в Дубай. Вы приходите и каждый день изводите меня своими придирками. Учиться и работать мне не разрешают, родить ребенка не получается…

– На все воля Аллаха. Не любишь ты мужа, вот и наказана…

– Хватит! Да, я не люблю вашего сына! Довольны? Я не люблю его, но все это время я старалась быть хорошей женой! Ахмеду не в чем меня упрекнуть, и вам тоже. – С этими словами Мона выбежала из кухни и, наспех переобувшись, открыла входную дверь.

– Куда это ты собралась? – возмущенно спросила свекровь. – Я тебе запрещаю. Слышишь? Запрещаю! Ахмед просил меня присматривать за тобой. Ты никуда не пойдешь!

Мона выбежала за дверь и кубарем скатилась по лестнице. В ее ушах еще долго стояли крики свекрови.

«Что же я наделала, – размышляла девушка, бесцельно бредя по улице. – Она все расскажет Ахмеду, еще и приукрасит. Господи, помоги мне! Нет больше сил день за днем терпеть эти упреки!»

Какое-то время она раздумывала, не попытаться ли ей спасти ситуацию, возвратившись домой. Мона знала, что это решение было бы наиболее разумным, но не могла найти в себе силы добровольно сдаться в лапы свекрови. Вернуться к родителям? Те посочувствуют, но посоветуют не накалять ситуацию и помириться со своей мучительницей. Поколебавшись какое-то время и так ничего и не придумав, Мона поймала такси и поехала в центр. Идти ей было некуда, но и возвращаться домой решительно не хотелось.

«Вернусь туда поздно вечером, – решила она. – Надеюсь, что свекровь к тому времени уже уйдет. А завтра подумаю, что делать дальше».

Расплатившись с таксистом, Мона зашагала вперед, не слишком заботясь о маршруте. В голове крутились тяжелые мысли. Спустя некоторое время девушка поняла, что дошла до набережной, и остановилась, глядя на спокойное течение Нила.

«Как хорошо хоть ненадолго сбежать от свекрови, – размышляла она, наблюдая за прогулочными яхтами, – жаль, что я не могу стоять здесь вечно». – При мысли о неизбежном возвращении домой и непростом разговоре с хамати девушка вновь помрачнела. В этот момент к пристани подошел корабль: пассажиры неспешно сошли с трапа и, весело смеясь, столпились на набережной. Мона с завистью смотрела на их возбужденные и счастливые лица; в этот момент она особенно остро ощутила свое одиночество. Девушка вспомнила свою единственную за двадцать два года жизни речную прогулку – им с Сумайей и братьями пришлось долго уговаривать своего вечно занятого отца, чтобы тот наконец пригласил их покататься по Нилу. Мона была подростком, и этот день надолго врезался в ее память – она стояла на носу яхты, подставив лицо солнцу и ветру, и смеялась, когда брызги воды попадали на ее кожу.

«В детстве все было так просто, – с грустью подумала Мона, продолжая разглядывать корабль. – Тогда поездка на яхте казалась мне чуть ли не пределом мечтаний… а теперь это в лучшем случае способ на пару часов отвлечься от мыслей о своем неудачном браке». Поколебавшись еще минуту, она подошла к матросу.

– Я бы хотела прокатиться по реке. Это возможно?

– Конечно. Мы отправляемся через час.

– Отлично, – улыбнулась Мона. – Билеты продаются здесь?

– Нет, касса чуть дальше. Вы поедете одна? – спросил парень, с любопытством разглядывая девушку.

– К сожалению, мой муж не смог составить мне компанию, – сухо ответила Мона, делая ударение на слове «муж». На секунду ей в голову пришла мысль, что кататься в одиночестве – и впрямь не самая лучшая идея.

«Почему в Египте столько условностей? – думала Мона, поднимаясь на борт. – Линда рассказывала, что в Европе одинокая женщина спокойно может ходить по улицам, сидеть в кафе и делать все, что ей вздумается, не привлекая лишнего внимания. А здесь… впрочем, мне все равно. Но все-таки лучше затеряться среди других пассажиров – еще не хватало, чтобы меня приняли за девушку легкого поведения».

Днем раньше

Сергей устало откинулся на спинку кресла и бросил взгляд в окно. В Каире вечерело, и с минаретов всех окрестных мечетей почти в унисон раздались протяжные звуки азана. Первые дни он никак не мог к этому привыкнуть и неизменно подпрыгивал на своем месте, пытаясь определить причину непонятного шума. Прошло два месяца, и Сергей перестал вздрагивать – значит, Дима был прав и он постепенно привыкает к этому непонятному восточному городу.

Сергей подошел к окну и вновь окинул взглядом панораму столицы Египта – из его кабинета на двадцать пятом этаже открывался шикарный вид.

«Надо бы хоть раз сфотографировать и отослать родным, – подумал молодой мужчина. – А то мама до сих пор в шоке от моего перевода в Египет. По-моему, она считает, что наш офис представляет собой хибару посреди пустыни, а езжу я только на верблюде».

– Любуешься? – спросил Дима, неслышно заходя в кабинет.

– Красиво, е-мое, – подтвердил Сергей. – Только не понимаю, почему они не могут убрать с улиц всю эту грязь.

– Восток – дело тонкое, – усмехнулся Дима. – Пусть живут как умеют. Тебе-то что?

– Ничего, – отмахнулся Сергей. – Ты прав, я птица перелетная. Но вот чего я никак не возьму в толк – это как обращаться с их женщинами.

– Лучше всего – вообще с ними не связываться. Тут тебе не Европа.

– Ну, этот ответ меня не устраивает. Как-никак, придется прожить здесь какое-то время. Что мне, в монашество податься?

– Ну, не все так плохо, – усмехнулся Дима, развалившись в кресле. – Только, ради бога, не пытайся ни к кому приставать в офисе или знакомиться на улице. Тут за это можно огрести так, что будь здоров.

– Знаю, не дурак. Да и не вызывают эти женщины никакого желания их кадрить. Особенно те, что в парандже. Кто знает, что за Гюльчатай там скрывается?

– Места надо знать. Я проведу тебя по клубам – там можно найти девушку свободных взглядов. С твоей-то внешностью проблем точно не будет.

– Да будь она трижды проклята, эта внешность. Меня тут рассматривают, словно восьмое чудо света.

– В Египте дефицит голубоглазых блондинов, – усмехнулся Дима. – Уж поверь мне, ты для них Антонио Бандерас и Ален Делон в одном флаконе. А я тебя научу, как этим грамотно пользоваться. Кстати, помнишь про завтрашний деловой обед с парнями из «Карлайл»?

– Вроде записан у меня в ежедневнике, – кивнул Сергей.

– Мой мудир[13] только что сказал, что обед будет на яхте.

– Хм, – пробурчал Сергей, листая документы, – да хоть на космическом корабле. Лишь бы пожрать нормально дали. Вот еще вопрос – египтяне могут хоть изредка обходиться без риса? За два месяца я съел его больше, чем за предыдущие двадцать лет.

– А ты что, хочешь борща с пампушками?

– Ага, и перцовки в придачу. И чтоб официантка была такая… в общем, гарна дивчина.

– Без паранджи? – насмешливо уточнил Дима.

– А где ты видел гарну дивчину в парандже?

– Я не пойму, ты сюда работать приехал или по бабам шляться?

Сергей вздохнул.

– Еще три месяца назад я был уверен, что меня переведут в Париж. Представляешь, уже мечтал, как буду знакомиться с парижанками на вершине Эйфелевой башни… и тут приходит назначение в Каир.

– Шансы встретить парижанку на Эйфелевой башне примерно такие же, как москвича – на Красной площади. То есть почти нулевые.

– Ну чем я провинился? – продолжал Сергей, не обращая внимания на комментарии друга. – Не хватило мне киевского майдана, чтобы ехать на их чертов Тахрир. Еще и девки все закутанные с головы до пят. Нет, я, конечно, приехал сюда работать. Но в свободное от работы время хотелось бы как-то… – Сергей неопределенно развел руками.