Нотнерт (СИ) - "Malvada Reina"

− Транквилизатор в пятую! − Коттон обхватил мисс Уэст, пригвоздив ее руки к туловищу, их окружили санитары, отделяя доктора от пациентки. Женщина зарядила им в отместку парой довольно болезненных ударов и, оттолкнувшись ногой от стены, постаралась освободить руки. Но старшая медсестра проворным движением ввела ей препарат и пациентка, обмякнув, упала на койку.

Эдвард выпрямился, откидывая назад волосы и вытирая со лба выступивший пот. Робин обхватил пальцами пустую ампулу с упрёком в голубых глазах посмотрел на стоявшего перед ним главврача.

− Диазепам вызывает привыкание. − Робин хмуро окинул взглядом на лежащую без движения пациентку.

− А другие транквилизаторы ее не берут. Иногда, чтобы помочь пациенту, нам приходится чем-то жертвовать, Локсли.

========== 3 ==========

Робину понадобилось несколько дней, чтобы наизусть выучить истории болезней вверенных ему пациентов, чтобы запомнить каждого поименно, и чтобы отменить половину назначенных им другими врачами препаратов. Еще примерно неделя понадобилась для того, чтобы «влиться» в коллектив и сделать для себя кое-какие выводы о работающих в клинике людях.

Некоторые приняли его чуть ли не с распростертыми объятиями, радуясь новому специалисту. А некоторые предпочитали держаться в стороне и хмуро наблюдать за его действиями.

Единственным человеком, которого Робин так и не смог понять был Эдвард Коттон. За его нрав и вспыльчивую натуру его прозвали Мистером Хайдом и, признаться честно, прозвище ему подходило куда больше.

− Благодаря тебе я больше не новенькая, − кто-то протянул ему стаканчик кофе и Робин был вынужден оторваться от созерцания очередной истории болезни, − напарнический подкуп.

− Вы, стало быть, Эмма?

− Да, Эмма Свон.

− Приятно познакомиться, − Робин пожал ей руку и вновь принялся за чтение.

− Любишь свою работу?

− А вы нет?

− Можно на «ты».

Робин кивнул и отложил папку.

− Извини.

− Да ничего. − Она поставила его стаканчик на стол и опустилась в свое кресло, − Я люблю свою работу, но ночные дежурства не переношу.

− Почему?

Девушка пожала плечами.

− Не люблю сидеть на месте.

− И решила пойти в медицинский?

Эмма усмехнулась, услышав иронию в его голосе.

− А ты? Почему ты стал врачом?

− Семейная традиция, но мне разрешили выбрать специальность. Сестре так не повезло.

− И кем стала сестра?

− Хирургом.

− Династия хирургов?

− Да, и я немного порчу им картину.

− Ну, судя по отзывам о тебе, скорее, наоборот.

Робин вопросительно посмотрел на нее.

− Да брось ты! Все говорят о психиатре Локсли, о хирургах не пишут ни слова.

− Робин усмехнулся.

− Ты копала под меня?

− Ну, ты же не слишком многословен… Ты не оставил мне выбора.

− И что ты нарыла?

В глазах Эммы появился озорной блеск.

− Ты работал в клинике «Ля Сурс» в Лозанне?

− Да.

− Зачем ушел оттуда? Это же рай для психиатра! − Эмма взмахнула руками.

− Ищу интересные случаи для своего исследования. Там я изучил все, что мог. И меня направили сюда.

− А что за тема исследования?

− Вы излишне любопытны, мисс Свон. − Робин снова усмехнулся, − к тому же у нас нет времени разглагольствовать. Пора работать.

Обход прошел на удивление быстро. Практически у всех пациентов Свон, которой он помогал делать обход, состояние было стабильное, а его мисс Уэст, попривыкнув к новому врачу, больше не стремилась содрать с себя одежду.

«Нотнерт» нельзя было назвать кладезем интересных случаев. Но и здесь было над чем поработать. Нужно отдать должное прошлой клинике, там Робин всякого насмотрелся и готов было поклясться, что его уже ничем не удивить, однако…

− Вот это да! − Робин аж приподнялся в кресле.

− Что там? − Эмма тут же заглянула ему за плечо.

− Клиническая ликантропия!

− А…Ты про нашего сверчка…

− Ты видела его? − Робин поднял глаза, и Эмма увидела в них ничем не скрытый интерес и профессиональное любопытство.

− Да, ничего особенного. Он просто сидит и сверчит. − Эмма пожала плечами, − изредка ведет себя по-человечески, чаще болезнь берет верх. Ну, знаешь, сидит, смотрит на тебя, не мигая, и выдает всякие стрекочущие звуки…

− А кто его лечащий?

− Да Хайд. Говорит, у него резистентность ко всем препаратам, которые назначают в таких случаях. Вот и лечится мужчина у нас уже без малого года три.

− С ума сойти…

− У нас есть еще мисс Брейбёрн. Замечательная старушка с синдромом Коттара. Она уверена, что давно умерла, но Смерть не позволила ей пойти на покой из-за всех прегрешений, совершенных ею при жизни. Бабуля уверена, что она – одни из всадниц Апокалипсиса и само её присутствие в подлунном мире сулит Вселенной скорую кончину. Ее тоже ведет Хайд, но я думаю, он будет не против, если ты заберешь себе парочку его «тупиков». − Эмма откинула на плечо длинные светлые локоны и подтянула к краю стола Хайда несколько папок. Она открыла парочку, хмурясь, пролистала пару листиков и, закрыв, отложила назад.

− Что еще посоветуешь? − Робин потянулся за папками.

− Диссоциативное расстройство идентичности?

− Это интересно только, если больной Билли Миллиган.

− Я бы на твоем месте сначала взглянула бы на пациентку, прежде чем отказываться. − Эмма загадочно улыбнулась, − вообще это любимый «тупик» Хайда, вряд ли он отдаст тебе этот случай…

− А что в нем такого особенного? − Робин приподнял бровь, − два альтер-эго обычно очень легко поддаются реинтеграции.

− Ага. Обычно здесь ключевое слово. − Эмма задумчиво прикусила губу, поглядывая куда-то в окно, − знаешь, забудь Локсли, будет лучше, если ты не будешь лезть на амбразуру и терпеливо дождешься, когда Хайд сам отдаст тебе истории болезней, которые подойдут под твое исследование. Здесь все по-особенному относятся к пациентам из «Сектора Б», но они зачастую не интересные, а просто буйные бездомные. Не о них писать в больших английских исследованиях.

«Вот только я здесь как раз ради них» − подумал Робин.

========== 4 ==========

Робин заварил себе стаканчик кофе, на который его успешно подсадила Эмма и со скучающим видом осмотрел кабинет. В больнице вот уже третий месяц не происходило ничего не обычного − стандартный день, напичканный бумажной волокитой и разговорами ни о чем.

Робину очень быстро надоедали подобные заведения, хотя в их деле стабильность играла не самую маловажную роль.

Он вошел в кабинет и посмотрел на пару папок, лежащих у него на столе. За это время он посчитал интересными только три диагноза, его исследование застопорилось, что еще больше портило ему настроение.

Доктор подтянул к себе папки и в сотый раз перечитал свои записи, твердо решив, что-то поменять в курсе лечения. Спустя почти час он закончил записывать последние назначения своим пациентам и отложил в сторону истории болезней. В который раз подойдя к чайному столику (как называла его Эмма), Робин надавил пальцем на кнопку на чайнике и посмотрел куда-то вверх. Часы на стене негромко тикали, отсчитывая минуты ночного дежурства. За окном уже светало, мелкий дождик легонько барабанил по окнам, нагоняя сон. Робин провел рукой по лицу и побил себя по щекам. До конца дежурства осталось всего пара часов. Он подошел к высокому окну и мрачно посмотрел на открывающийся вид. Дождевые капли мягко скатывались по гладкому стеклу, оставляя после себя влажный след. Ему не нравился дождь. Он не любил мрачную погоду, она навеивала ему мрачные воспоминания.

С легким щелчком чайник прервал его мысли и оповестил о том, что вода в нем уже закипела. Робин насыпал изрядную ложку кофе в стаканчик и залил его кипятком − по кабинету разнесся легкий аромат кофе с миндалем. Дурацкий миндаль.

Кабинет растворился и уступил место очередному его воспоминанию, от которого он так силился избавиться.