Деревня - Эдуард Павлович Петрушко

Глава X

Ольгу и Вику повели к избе две женщины, неприметного вида, со сложно определяемым возрастом. От них пахло смесью навоза, травы, дыма, молока и пота.

Вика шла и ловила себя на мысли, что она первый раз в жизни видела настоящие галоши, надетые на встречающих женщинах. «Я даже не знала, что они еще существуют», − думала она.

Изба была из нетесаных бревен, которые за годы поблекли и местами покрылись мхом. Весь дом казался Вике, скорее, порождением живой природы, нежели рукотворной постройкой. Крышу украшал конек, который хранил домочадцев от бед и тревог. Скрипнув досками крыльца, вошли в дом.

В углу стоял огромный старый, как динозавр, телевизор, покрытый светлой салфеткой. Девушки рассматривали его как музейный экспонат, осторожно дотрагиваясь до ручек переключения каналов и выпирающие, как пипетки, устройства для увеличения звука и яркости. Одна из женщин, с глазами будто покрытыми коркой льда, увидев, что Вика приподняла салфетку телевизора, сказала:

– Яков иногда включает генератор, но телевизор ловит плохо, одна белая рябь. Крути, не крути антенну – все одно.

В доме пахло блинами, хризантемами и свечным воском. Москвички рассматривали кастрюльки с крышечками с винными пробками, чтобы пальцы не обжигать, лук в чулках, пивные банки на шкафах. Все было вперемешку, выглядело все нелепо, как будто тут жили бомжи, хотя в хате был идеальный порядок и чистота. Панцирные кровати были заправлены белым бельем, на них горочкой стояли подушки, соблюдая пропорции по размеру.

– У нас никто не пьет, − увидев взгляд Вики, остановленный на пивных банках, сказала вторая женщина с азиатским приплюснутым носом − это от туристов осталось. Вот мы и украшаем, чем можем, дома. Яков денег на безделушки не дает. Девушки поняли, что в селе управляет Яков.

Громко хлопнула дверь, и минутой позже в комнату вошла третья женщина, с виду сильная, как ломовая лошадь, с большим открытым лицом. «Такая, наверное, умеет все на свете – дров наколоть, утку подстрелить, жаркое приготовить и суп из лебеды сварить», − подумала Ольга.

– Меня зовут Нина, − представилась крупная женщина, − пойдемте в баню, помоемся, и я вашу одежду погляжу, чтобы вы дряни нигде не попрятали.

– У нас ничего нет, − обиженно сказала Вика, − сами же приехали, − и села на деревянную табуретку.

– Да видали мы всяких, и мы «больше не колемся и не курим». Глядишь позже, а они, как сопли, по деревне ходят, за заборы цепляются. Выгребаешь потом из комнат всякую пакость. И запрячут по углам, словно мыши. «Так что извиняйте», – сказала Нина.

Баня высокая, просторная, липовые полки, лавки и самый пол зачищены скобелем. В предбаннике на лавках положены матрасы с душистой травой, покрытые белыми простынями. На полу раскидано пахучее сено, тоже покрытое простынями. На лавках лежали веники, стояли медные тазы с взбитым мылом, а рядом большие кувшины с квасом.

Пропуская вперед девчонок в баню, зашла Нина, обернутая в простыню размером с парус. Москвичек стиснуло жаром и обдало приятным запахом.

– Чувствуете? – подняла палец, размером с сосиску, к своему мясистому носу. − Мята, травы лесные, − и, нагнувшись, перевернула уже замоченные в деревянном тазу веники. Непривычные к баням Вика и Оля сидели на полке, прикрывая рот руками.

– Ну разве это пар? – сказала разочарованно Нина. − Сейчас наведем порядок. Пар должен с полки сшибать, настоящий пар можно только на четвереньках одолеть…

Нина отворила парную отдушину и один за другим поддала три ковша. Вода с шипеньем превратилась в белое облако, которое с яростью ударилось в потолок и расползлось по всей бане. Вика с Олей слетели с полки и, приседая, прятали уши от жгучего пара. Нина загнала их на среднюю полку, бормоча что-то насчет слабости духа московских гостей.

Нина парила гостей остервенело, во всех возможных сочетаниях. Казалось, что она хочет вениками выбить всю нечисть, привезенную гостями из большого города. Передышка давалась на обливание из ведра холодной водой и на квас с чаем.

– Отдохнете, одевайтесь и идите в хату. Дальше я вас разведу по домам, где будете жить по отдельности, − уходя, сказала Нина.

После парилки девушки, измотанные, но впервые за долгие месяцы получившие кусочек естественного удовольствия, сидели в блаженном молчании. Захотелось даже перекусить.

– Я бы сейчас горячего поела! − сказала Вика, медленно одевая кроссовки. Они давно нормально не питались и в основном ограничивались жидкими продуктами.

– Пошли, сейчас хозяйка медной горы накормит, − ответила Ольга, открывая дверь на улицу, где уже темнота жалась к верхушкам деревьев, и в окнах соседних домов игрались отблески огня от керосиновых ламп. В лесу резко крикнула птица, Ольгу передернуло, то ли от холода, то ли от предстоящей боли и страданий, которые непременно придут, несмотря на все бани и травки.

Неожиданно из леса раздался монотонный низкий вой, сначала тихий, затем укрепившийся, слабым ветром разносимый над крышами домов. Не то собаки выли, не то волки. Первым подал голос вожак, затем подхватили остальные. И этот уверенный вой, казалось, занял собою всю деревню. Как будто бы посланцы с того света созывали армию на свою грустную песнь. Девушки, не на шутку испугавшись, засеменили к дому.

Придя каждый в свою избу, Вика и Ольга были неприятно удивлены пропажей телефонов, айпадов и буков.

Глава XI

После бани, где все прибывшие мужчины парились под руководством и с участием Якова, Сергей лежал опустошенный на жесткой кровати, сделанной из обычных досок, и смотрел в такой же деревянный потолок. Тонкий матрац и стеганое одеяло поковыряли свежие простыни.

Распаренных и слегка ошалевших москвичей Яков со своими помощниками развел по отдельным небольшим домам. На пожелания Краева жить с Викой Яков категорически ответил нет.

− У каждого своя боль будет, − смотря на недовольное лицо Краева, негромко говорил Яков. − Мои люди занимаются только с одним человеком, никаких групповых терапий или бесед. Без всяких обсуждений и жалоб друг другу. Встретитесь через неделю, когда начнете ходить в одну столовую. Пока даже есть будете по домам. Хотя вам сейчас не до еды будет, – сказал могучий бородач и вышел из дома.

Осмотревшись в комнате, Сергей проверил личные вещи. Ему не понравилось, что у него забрали всю электронику, вплоть до игровой консоли, с помощью которой он собирался отвлекаться во время ломки.

На второй день тело Сергея превратилось в одно болезненное месиво.

Часы тянулись как колона трупов. Он лежал в плену погребальных мыслей, ему хотелось просто быстро умереть. Ночью Краев