Спиной к стене - Михаил Март

– «Ниву» с деньгами преследовала машина налетчиков. Задача «гаишников» – остановить «Ниву». Тут же подъезжает вторая машина, деньги перегружаются в нее. Далее перевозчиков пристрелили бы из автоматов, заметь. Пистолетами они не пользуются. После чего могли бы продолжить путь по параллельному шоссе с ворованными номерами, если план срабатывает нормально. Но мотоциклисты поломали им всю игру. У банды появились серьезные конкуренты. Рисуем себе следующую картинку. Кто-то напрашивается в долю к грабителям. Им отказывают. Ладно. Не хотите по-хорошему, поступим по-плохому. Налетчикам срывают операцию с инкассаторским фургоном во дворе. Не помогло. Теперь у них из-под носа уносят два миллиона евро. Мотоцикл – оригинальная идея.

– За рулем сидел виртуоз.

– Этот виртуоз крал деньги, как картошку с овощной базы. Бездарней не придумаешь.

– Не согласен, – отмахнулся Мякишев. – Мотоциклисты были хорошо информированы, Илья Алексеич. У охранников из «Нивы» было травматическое оружие. И они об этом знали. Так же как знали о появлении майора Гордеева во дворе и запаслись снайперской винтовкой с пистолетными патронами. Эти мотоциклисты готовят операции тщательно и продуманно.

– Мы знаем, что все ограбления связаны с Центральным хранилищем. Нам известно, что в хранилище работают три осведомленных человека. А почему не предположить, что конкуренция идет между этими тремя, а не между какими-то бандами? Один снабжает информацией автоматчиков, другой – мотоциклистов, решив поработать на себя, а не делить куш на доли.

Вербицкий и Мякишев выбрались на крышу дома и тщательно обследовали каждый метр. Никаких следов.

– Похоже, мы имеем дело с нечистой силой, Илья Алексеич, – пожал плечами Мякишев. – Они снайперы, они виртуозные мотоциклисты, и у них есть крылья. С этой крыши невозможно уйти. Разве что прыгнуть с раскрытым зонтиком.

Вербицкий по привычке потер подбородок:

– Ну-ка прикинь, Сережа, какое расстояние до соседнего дома.

– Метров двадцать. Я бы прыгать не стал.

– Зачем прыгать? Электрокабель видишь? Мы на крыше восьмиэтажного дома, а крыша соседнего – на уровне седьмого этажа.

– Так ведь током убьет.

– А ты за второй не хватайся. Их же два, плюс и минус. Идут под наклоном. Другого способа я не вижу. Надо кого-то послать на соседнюю крышу, а пока зайдем к ребятам, может, чего и нарыли.

Ребята «нарыли» в буквальном смысле слова. Паркет в комнате был вскрыт, на столе лежали упакованные пачки денег – пять кирпичиков купюр по двести евро и четыре – по пятьсот.

– Сколько денег, Коля? – спросил Вербицкий криминалиста.

– Три миллиона, Илья Алексеич. Упаковки стандартные, запаянные в целлофан, печатей на банковских ленточках и подписей кассиров нет. Могут принадлежать одному источнику, а могут и разным. Двухсотки разнобойные, а пятисотки серийные, прямо со станка. Напечатаны во Франции.

– Банкиры знают номера и серии?

– Вряд ли. Пачки не вскрывались, на пятисотках ленточки монетного двора.

– Наша теория летит к чертовой матери, – пробурчал Мякишев.

– Ты это о чем, Сергей?

– О том, что банки покрывают свои потери.

– Деньги, два миллиона, переправляла строительная фирма, а не банк. Они наличность не страхуют. Но откуда взялся третий миллион? Значит, это не первая вылазка мотоциклистов!

– Не могу понять, Илья Алексеич, – нахмурил брови Мякишев, – почему они деньги бросили, не взяли их с собой. Ушли ни с чем.

– Чтобы сохранить себе жизнь! – раздраженно ответил Вербицкий.

– Не успели, – предположил криминалист Бло-хин. – Деньги лежали под паркетом: мотоциклисты вернулись с дела и спрятали добычу в тайник. Достать их не так просто: опять паркет разбирать. Когда загудели сирены и набежала толпа омоновцев, не до того было. Чудо, что ноги успели унести.

Блохин взял со стола газету и протянул Вербицкому:

– Прочитай объявление, обведено красной ручкой. «Продается мотоцикл „Судзуки“, новый. Дорого». Телефон не указан, но есть адрес. Это за городом.

– Надо бы навестить продавца. Чего еще интересного нашли?

– Ничего.

– Думаешь? Оставили кожаные костюмы, значит, они во что-то переоделись. Или в трусах убежали?

– Времени у них не было. В кожаном не удобно, да и жарко работать. Они скинули костюмы, чтобы заняться тайником. Спрятав деньги, решили отметить удачу. На столе была початая бутылка коньяка. Стаканы разбили о стену вдребезги. Очевидно из-за отпечатков. На бутылке отпечатков нет, есть следы талька.

– Значит, под кожаными перчатками они носили резиновые. О чем это говорит? О том, что эти ребята есть в нашей дактилоскопической картотеке.

– Это еще не все. На подоконнике лежал заряженный наган. Самовзвод сорок пятого года, номер сохранился, отпечатков нет. – Блохин потряс в воздухе целлофановым пакетом, в котором лежал вороненый револьвер. – Из него недавно произвели два выстрела. Ствол гарью воняет, две гильзы в барабане пробиты.

– Ну вот, Сережа, я прав! – гордо заявил Вербицкий. – Мотоциклисты к ограблению поста ГАИ не имеют никакого отношения, если пользуются такой архаикой. И еще понятно: уходя, они отстреливаться не собирались, значит, были уверены в безопасности отхода. Система отхода разрабатывалась заранее и была грабителями опробована.

– Давай-ка сами осмотрим соседнюю крышу, Илья Алексеич, – сказал Мякишев.

Соседний дом оказался не моложе выселенного, но в нем был сделан евроремонт, установлен скоростной лифт. В подъезде с важным видом сидел консьерж.

Мякишев показал удостоверение. Прочитав его, пожилой мужчина встал и вытянулся в струнку.

– Здравия желаю, товарищ подполковник.

– Вот только кричать не надо. Садитесь. Как звать?

– Лепестков Арсений Борисович.

– Вы работали вчера вечером?

– Так точно. Заступил в девять вечера, в девять утра должен был смениться, но сменщик позвонил, сказал, задерживается. У него трое внуков…

– Хорошо. Значит, вы в курсе вчерашней заварушки.

– Да, конечно. Весь дом на дыбы подняли.

– А теперь сосредоточьтесь и вспомните, кто выходил из дома после приезда милиции в течение… ну, скажем, часа.

– Мелисса Марковна с мужем и Топтунов Георгий Ваныч. Больше никто не выходил.

– Черного хода в доме нет? – спросил Вербицкий.

– Нет.

– Расскажите, что вы знаете об этих людях?

– Не очень много. Тут все живут скрытно, богатые не любят болтать. Да и работаю я всего лишь третий месяц. Мелисса из Прибалтики, у нее легкий акцент остался. Шикарная женщина. Ее имя пишется с двумя «с», если не ошибаюсь. Муж называет ее Мэлой. Ей лет тридцать, ему под сорок, зовут Вениамин Борисович. Судя по всему, она провожала его на вокзал, он нес чемодан. В командировки ездит очень часто. Через час Мелисса вернулась одна. Живут в сорок третьей квартире. Чем занимается Георгий Иванович Топтунов, я не знаю, но он очень богато одевается и за ним всегда приезжает машина, в разное время. Значит, на службу не ходит. Ему около тридцати. Живет в тридцать первой квартире. Вчера куда-то торопился, домой не вернулся до сих пор.

– А Мелисса дома?

– Думаю, да. Я под утро задремал, но во дворе стоит ее белый «Мерседес». Гляньте во двор.

– Успеется. Нам нужен ключ от чердака.

– А он не заперт. Там теплицу организовали, выращивают цветы для жильцов дома. Под заказ. Что пожелаете, хоть ананасы.

– Понятно. Мы поднимемся, – закончил опрос Мякишев.

С отделкой дома, и впрямь, постарались: стены выложены мрамором, на площадках золоченые канделябры. Чердак выглядел не хуже. Грядки тянулись на всю длину дома, под покатой крышей висели люминесцентные лампы. Женщина в фартуке и перчатках возилась с молодой порослью.

Мякишев указал Вербицкому на слуховые окна, ведущие на крышу.

– Стеклопакеты.

– И что?

– Влезть сюда непросто.

– Посмотрим.

Женщина о жильцах дома знала больше, чем консьерж. Практически все были ее клиентами, для каждой квартиры она выращивала цветы.

– Молодцы! – воскликнул Мякишев. – Оказывается, и у нас можно жить цивилизованно. А на крышу часто народ вылезает?

– Очень, – посетовала хозяйка оранжереи. – Там же не меньше двух десятков спутниковых антенн, а работают они плохо, настройщики то и дело шастают.

– И холодный воздух запускают с улицы. У вас же тут парилка.

– Было дело. Но Жора Топтунов толкнул хорошую идею – сделать ручки на рамах с другой стороны: вышел на крышу, закрой за собой окно. Сделали.

– Вы говорите о Георгии Топтунове из тридцать первой квартиры?

– Да, да, о нем. У него тоже есть антенна, но он ее настраивает сам. Технарь. Рукастый, толковый парень.

– Мы прогуляемся по крыше.

Вылезть в слуховое окно ничего не стоило. И влезть обратно тоже.

– Ну вот провода. И что дальше? – пожал плечами подполковник.

– Не на провода смотри. Видишь, грязь размазана у опоры. Крыша покатая. Приходилось прыгать. Ногами не дотянуться, провода высоко висят. Один из них поскользнулся. Если мы вызовем экспертов, они докажут, что здесь есть следы с той крыши, а может, и из квартиры.