Весёлые солдатские истории - Борис Никольский

Потом Валерка увидел солдат, занимавшихся физкультурой. Это было уже поинтереснее. Одни солдаты вертелись на перекладинах, другие прыгали через «коня», а третьи выделывали сложные фигуры на брусьях.

Солдаты были мускулистые и загорелые. Только одному солдату никак не давался прыжок через «коня». Разбежится и перед самым «конём» остановится, разбежится и остановится.

Валерка едва удержался, чтобы не фыркнуть, — таким смешным был этот солдат. Разбегался он, шумно дыша и громко топая сапогами, грозный, как надвигающийся паровоз. А затем, вдруг вильнув в сторону, останавливался — не решался прыгнуть. И смущённо, даже виновато оглядывался на своих товарищей, словно оправдывался.

На его месте Валерка давно бы провалился от стыда. Или бы просто не стал делать это упражнение, и всё. Лучше, чем так позориться.

Однажды, в третьем классе, его вызвала учительница к доске, а у него никак не получалась задача. Учительница говорила ему: «Попробуй-ка, Сорокин, ещё разок… Ну-ка, подумай спокойно, каким ещё способом можно решить?..» Задачка была совсем несложная, пустяковая задачка, и ребята начали посмеиваться над Валеркиной несообразительностью. Тогда он сказал: «Не буду», — и положил мел. «Не буду, и всё». Конечно, в дневнике у него тотчас же появилась двойка, зато все узнали, какой гордый человек Сорокин.

А у этого солдата, видно, не было гордости ни на грош — он терпеливо выслушивал советы и насмешки товарищей и послушно разбегался снова, и всё пытался прыгнуть, до тех пор, пока командир наконец не сказал ему:

— Достаточно, Кравчук. Потренируетесь вечером в личное время…

Валерка ещё немного понаблюдал за другими солдатами, но чутьё уже подсказывало ему, что здесь ещё не самое интересное, что сегодня он наверняка увидит ещё и кое-что поинтереснее.

И Сорокин-младший не ошибся.

Он прошёл по дорожке прямо, затем свернул влево, потом снова вправо и тут остановился.

Он увидел людей, похожих то ли на водолазов, то ли на пришельцев из космоса. На людях этих были резиновые противогазные маски с длинными хоботами, жёлто-коричневые клейкие костюмы и резиновые перчатки. Некоторые из этих людей держали в руках какие-то приборы. Они словно и правда только что высадились на землю и теперь присматривались к ней.

Тут же, неподалёку от них, возвышалось какое-то деревянное сооружение, и время от времени эти существа с хоботами отправляли туда обыкновенных солдат в обыкновенных галифе и гимнастёрках.

Хотя Сорокин-младший успел уже прочесть немало фантастических книжек, он, конечно, ни на секунду не поверил, что эти существа в резиновых масках могут оказаться пришельцами с других планет. Он сразу догадался, что это тоже солдаты, только переодетые.

Сорокин-младший сначала на всякий случай скромно постоял в сторонке, а потом осмелел и подошёл поближе. Ему не терпелось получше разобраться, чем занимаются эти люди. И их приборы рассмотреть получше тоже не мешало бы. Кто знает, может быть, ему дадут подержать такой прибор или пощёлкать переключателями! А что, однажды в городе бульдозерист разрешил ему забраться в кабину и подержаться за рычаги, а в другой раз…

Что было в другой раз, Сорокин-младший припомнить не успел, потому что услышал приглушённый, словно доносящийся издалека, голос:

— Ты что, пацан, здесь потерял?

Человек, которому принадлежал этот голос, был небольшого роста, самый маленький среди солдат, но так же, как и остальные, в противогазе и прорезиненном комбинезоне.

— Ничего, — сказал Сорокин-младший.

— Ну и чеши отсюда! Видишь — здесь люди работают.

— А вам что — жалко? — сказал Сорокин-младший довольно нахально. — Посмотреть, что ли, нельзя?

Вот тут он совершил ошибку. Почему-то он никак не предполагал, что этот малорослый человечек может оказаться начальником. За начальника он принял совсем другого — медлительного и сутуловатого солдата.

— Здесь не цирк, чтобы смотреть, — сказал маленький. — Здесь заражённая зона. Понял? Ну, быстро отсюда!

Валерка отступил только на шаг. Заражённая зона! Глупенький он, что ли! Это только так говорится — «заражённая»! А на самом деле никакая не заражённая. Как в военной игре. Говорят «убитый», а на самом деле этот «убитый» потом ещё лишнюю порцию компота просит!..

— Что я сказал? Иди по-хорошему! — повторил маленький человек.

Бывают же такие люди — как привяжутся, так ни за что не отстанут! Жалко ему, что ли, что Валерка здесь постоит? Так нет, заладил: «Иди! Иди!».

Из-за того, что этот человек был в резиновой маске и в особом костюме и смотрел на Валерку через круглые стёкла противогазных очков, а сам Валерка стоял перед ним в лёгкой тенниске с короткими рукавами, к тому же уже испачканной лапами приветливой рыжей псины, он чувствовал себя как-то неловко, неуверенно. Словно зимой, в мороз выскочил на улицу в одной рубашонке и стоит, разговаривает с человеком в шубе.

И всё-таки упрямство уже накатило на Сорокина-младшего.

— Где хочу, там и стою! Земля не купленная! — храбро сказал он. Но на всякий случай отступил ещё на шаг.

— Ах, не купленная? Сейчас узнаешь, купленная или не купленная!

И маленький человек что-то быстро сказал своим товарищам и кивнул на Валерку.

В следующий момент солдаты стремительно подскочили к Сорокину-младшему и подхватили его под мышки.

— Пустите! Пустите! — закричал Сорокин-младший.

Он дрыгал ногами, извивался всем телом, пытался вырваться, но где ему было справиться с двумя солдатами!

Солдаты приволокли его за деревянную загородку и — тут уж Сорокин-младший перепугался по-настоящему! — начали стягивать с него рубашку.

— Пустите! Пустите! — закричал он ещё громче. — Не имеете права!

Почему-то он подумал, что сейчас ему будут делать укол.

— Ну что, испугался? Не будешь больше?

Откуда было знать солдатам, что труднее всего выдавить из Сорокина-младшего эти слова: «Больше не буду»? И хотя Валерке сейчас приходилось несладко, он и тут остался верен себе.

Кроме того, он уже успел осмотреться — увидел солдатские гимнастёрки, лежащие на скамейках, услышал за перегородкой плеск воды и решил, что уколов не будет.

— Раздевайся! — приказал сутулый длиннорукий солдат, и стёкла его противогазных очков грозно блеснули.

Сорокину-младшему ничего не оставалось, как послушно и быстренько раздеться.

Через минуту он уже оказался под прохладным душем. Душ был сильный, колючий — струйки воды жёстко колотили Сорокина младшего по спине, по плечам и макушке.

И всё же Валерка повеселел. Храбрость вернулась к нему. Он уже видел, что ничего страшного с ним не случится. Чего было бояться! И вообще советские солдаты должны защищать советских детей. Это каждый знает.

Он уже прикидывал, как станет рассказывать у себя в классе о своих приключениях, о том, как попал в «заражённую» зону и как его отмывали.

Из-под душа он вышел окончательно осмелевшим. Он хотел было сунуться обратно, туда, где раздевался, но красная стрелка, приколоченная на стене, показывала, что выходить нужно в противоположную сторону. Туда он и направился.

Солдат — уже самый обыкновенный, в обычной солдатской форме — протянул ему короткое вафельное полотенце и трусы. Трусы были широченные, старые, давно потерявшие свой синий цвет.

— Это не мои, — весело сказал Сорокин-младший. И даже хихикнул. Наверно, пять таких Сорокиных можно было поместить в эти огромные трусы.

— А твои мы сожгли, — равнодушно сказал солдат.

— Как сожгли?

— Очень просто. Как положено. Заражённое обмундирование.

Он говорил по-прежнему спокойно, равнодушно, без улыбки, но всё-таки у Валерки ещё оставалась надежда, что он шутит. В другой бы раз он обрадовался, что его одежду назвали обмундированием, но теперь ему было не до смеха.

— Да-а… сожгли… — протянул он. — У меня там ещё рубашка была… Новенькая… И штаны…

— И штаны сожгли, — сказал солдат.

Он отвернулся и принялся считать полотенца.

— А как же я? — всё ещё не веря в то, что произошло, спросил Сорокин-младший дрогнувшим голосом.

Солдат продолжал считать полотенца. Он только молча пожал плечами.

Потом оторвался от своих полотенец и сказал:

— А так и шпарь в трусах… Только не забудь трусы придерживать.

Валерка представил себя, бегущего по военному городку в этих широченных, выцветших, развевающихся трусах и чуть не заплакал.

Всё было так хорошо, так здорово, так весело — и на тебе!

Что было делать?

Он надел трусы. Ну, пятерых не пятерых, но троих Сорокиных в них вполне можно было всунуть.

Валерка опустился на деревянную скамейку и сидел так, не шевелясь, притихнув от горя.