Судьба разведчика: Книга воспоминаний - Виктор Грушко

Реальность, разумеется, оказалась намного сложнее. Во взаимной официальной пропаганде Норвегия и Советский Союз обвиняли друг друга во враждебности, но норвежцы вовсе не были настроены по отношению к нам неприязненно. Несмотря на пропагандистские усилия правых сил Норвегии и американцев, большинство из них хорошо помнили, что русский, советский солдат ступал на норвежскую землю только как освободитель. Здесь ценили и то, что, освободив Северную Норвегию от немецких оккупантов, Красная Армия немедленно вернулась на свою территорию. С советской стороны также проявлялось желание сохранить более дружеские отношения с Западом в целом и с Норвегией в частности. Первые пробные шары были фактически запущены Сталиным еще в 1951 году, но попытка оказалась чрезмерно осторожной. К моменту моей командировки в Норвегию И.В.Сталина уже год не было в живых и новое руководство СССР во главе с Хрущевым начало проявлять признаки более открытой дипломатии, хотя догматические подходы старой гвардии по-прежнему давали о себе знать.

Колебания в температуре отношения советской дипломатии к Западу чувствовались и в нашем посольстве все годы моего пребывания в Осло. На один момент я сразу же по приезде обратил внимание. В задачу любого дипломата входит изучение настроений и подходов к его государству в стране пребывания. Чем больше открытых каналов такого изучения, тем наблюдения и выводы ценнее для МИД. У меня сложилось впечатление, что многие советские дипломаты довольно легковесно подходили к этой работе, лишь бы что-нибудь отписать в Центр без глубокого и объективного анализа.

Частично это объяснялось языковыми проблемами, поэтому я немедленно бросился изучать норвежский. К тому же из первой беседы с послом Георгием Петровичем Аркадьевым стало ясно, что передо мной такая задача ставится как первоочередная. Начались долгие часы занятий с норвежским преподавателем Иверсеном.

Параллельно нам с Валентиной предстояло освоиться в советской колонии, как принято было тогда говорить. Впервые у нас появилась комната, пусть одна, но своя. Скоро наше семейство пополнилось: уже в первый год пребывания в Норвегии родился первенец — Александр. Комната находилась в достаточно престижном районе, на улице Драмменсвейен, 97, неподалеку от советского посольства.

Раньше в этом здании размещалась гостиница «Роза». Говорят, что во время войны нацистские офицеры устроили в ней бордель. Теперь же, естественно, ничто не напоминало о прежних временах. На первом этаже живущие в доме сотрудники нашего посольства устроили маленький кинозал, в котором демонстрировались отечественные и зарубежные фильмы. Всего в Норвегии, включая жен и детей, находилось около ста советских граждан — сотрудники посольства, торгпредства, ТАСС и вспомогательный персонал. Постепенно я пристрастился к кино. Кинозал использовался и как место собраний и других встреч наших людей, что давало им возможность общаться друг с другом и не так остро ощущать оторванность от дома.

Для правильного понимания страны пребывания очень важно знать ее традиции и обычаи, национальные особенности. Приятной неожиданностью оказалось то, что Осло оказался уютным городом, жившим, в отличие от многолюдной и суетливой Москвы, размеренной и спокойной жизнью. Нам с Валентиной понравились сдержанность норвежцев, их непринужденность и дружелюбие. Если в трамвае оказывались пустыми два-три места, никто не бросался сломя голову занять их. Норвежцы продолжали спокойно стоять в проходе, проявляя непоказную вежливость.

К некоторым мелким особенностям нам пришлось привыкать. К тому, что в ресторане не подается хлеб к обеду, как это принято в Москве. К тому, что даже в большой компании никогда не заказывается бутылка крепкого спиртного, а заказывают и разносят только маленькими порциями, которых, впрочем, может быть очень много. Позже, когда мы переехали в квартиру, в которой можно было принимать норвежских гостей, мы убедились в преимуществе такого обычая. Дело в том, что, если выставить на стол бутылку, никто не уйдет, пока она не будет опустошена. Вскоре и мы стали придерживаться обычая, принятого в норвежских ресторанах.

А где же извечные очереди, в которых все мы так привыкли стоять? В Осло таковых не оказалось. Напротив, поначалу Валентину смущало то, что продавцы в магазинах сразу же с улыбкой обращаются: «Что вам будет угодно?» Отношение к клиенту в Норвегии самое доброжелательное.

Нам очень понравилось, как норвежцы относятся к рыбе, начиная с изысканного блюда «треска по-норвежски» и кончая поддержанием чистоты водоемов, в которых со временем и я полюбил рыбачить.

Еще одна отличительная особенность норвежцев — это любовь к туризму. Одним из самых первых выражений, появившихся в моих записях на уроках норвежского языка, стало «воскресная прогулка». Норвежцы, стар и млад, обязательно выходят по воскресеньям гулять в горы. Из привычек, обретенных нами в этой северной стране, пожалуй, наиболее прочной стало неодолимое желание пройтись пешком в местечке Нордмарка, неподалеку от Осло. То, что норвежцы, как говорится, родились с лыжами на ногах, стало для нас бесспорным фактом. Я сам много ходил на лыжах, особенно когда жил в Перми. Но никогда не видел такой массовости, как в Осло, когда буквально все горожане, включая короля, в выходные дни высыпают за город. Там они становятся на заранее проложенную лыжню, которая неминуемо приведет тебя в то или иное уютное кафе, где можно посидеть у камина и согреться чашкой какао или стаканчиком смородинового пунша.

Именно в таком загородном кафе в Нордмарке я впервые, запинаясь, робко применил свои скромные познания в норвежском языке.

В дальнейшем таких бесед было очень много. Моей задачей как атташе посольства по вопросам культуры было «оказывать всемерное содействие развитию двусторонних связей в условиях намечавшегося потепления международного климата». В Норвегию начали приезжать различные советские делегации, начиная со школьников и кончая оперными певцами и председателями горсоветов. Запомнился первый за 26 последних лет дружественный визит советских военных кораблей, который состоялся в 1956 году. Этот проект, с нашей точки зрения, не был лишен определенного риска. Когда тысячи советских моряков сошли на берег, мы в посольстве сидели как на иголках. Ведь все могло случиться: пьянка, ссора, драка. В этом случае результат визита был бы прямо противоположным тому, на что делался расчет в Москве, а именно развеять навязываемый западной пропагандой миф о нецивилизованности советских людей. К счастью, все прошло хорошо. Наши моряки вели себя безукоризненно, но посольству и командирам кораблей пришлось поработать как следует.

Чаще стали прибывать в Норвегию и наши туристы, в основном на борту круизных теплоходов. Холодная война была еще в самом разгаре, поэтому туристический обмен, по сути, только начинался. Советские граждане имели в то время определенные ограничения свободы действий на иностранной территории. Им рекомендовалось ходить группами или, в крайнем случае, вдвоем во избежание провокаций. Однако лучше так, чем никак. Возможность посмотреть страну, о которой они раньше только слышали, все же была.

Во время первой командировки в Норвегию особую радость мне доставили два визита из Советского Союза. Речь идет о моих самых любимых писателях. Оба выступали в Норвежском студенческом обществе в Осло. Одним был будущий лауреат Нобелевской премии Михаил Шолохов, другим — Константин Симонов.

Простой в обращении, Константин Симонов приехал в 1957 году в Осло прямо со своей дачи и появился в аэропорту Форнебю в слегка помятой повседневной одежде и солдатских ботинках. Другой одежды у него не оказалось. Первое, что нужно было сделать, это приобрести для него в магазине костюм, галстук и ботинки. Выяснилось также, что впопыхах он забыл в Москве текст лекции, с которой намеревался выступить перед норвежской аудиторией. Так что следующим шагом стала диктовка Симоновым нашей секретарше Нине Андреевой нового текста. Вечером все мы во главе с М.Г.Грибановым, послом в Норвегии в 1956–1962 годах, дружно отправились в Норвежское студенческое общество, где Симонов блестяще прочитал лекцию о современной советской литературе.

После встречи уставший писатель попросил заказать столик в гостинице «Викинг», где он остановился. Но ресторан к этому времени уже закрылся.

Так мы оказались в номере у Симонова. Он открыл свой чемодан и достал две большие банки икры и бутылку «Зубровки». Их-то он, как выяснилось, не забыл с собой прихватить. В номере нашелся всего один стакан, и тот для зубной щетки. Никаких столовых приборов не было. Хлеба или чего-нибудь еще съестного тоже не оказалось. Единственный стакан с водкой пустили по кругу, а икру всем, кроме Симонова, пришлось зачерпывать из банок пальцами. Маститый писатель нашел выход из положения, приспособив вместо ложки свою зубную щетку. После нескольких «рюмок» он встал и прочитал три своих стихотворения, которые особенно много значили для него: «Если Бог своим могуществом…», «Дом в Вязьме» и «Жди меня». Для меня это был незабываемый момент.