Марена - Эльза Вий

зверь, я — черт. В Ваших краях по поручению начальства. Скотину морю, посевы гублю, деревни жгу, выполняю мелкие поручения.

— А леса жжёшь? — прищурился Леший.

— Только по указанию высшего начальства, — попытался оправдаться рогатый. — За всю жизнь — только один раз. И тот был гиблым.

— Ну тогда ладно, — махнул рукой хозяин леса и принялся за угощения.

— А таки можно узнать, кто вы?

— Лефый я, — чавкая откликнулся Леший. — Хофяин лефа. Фмотрю за тем, фто бы фсе цфело и жило фпокойно.

— Водяной, — откликнулся хозяин реки. — И это были мои баранки.

— Там ещё есть, — махнула рукой Марена. — Не жадничай.

— И давно Вы дружите с этой прекрасной и доброй госпожой?

— Эмвумдфифнл, — пробурчал Леший.

— Давно. Уже и не помним сколько, — перевёл Водяной. — А тебя каким ветром к ней занесло?

— Ну… — замялся рогатый. — Скажем так; я ошибся домом, пока выполнял поручения начальства…

— Он меня чуть не сжёг, — спокойно пояснила Марена.

— Эфпрофацлы? — с набитым ртом спросил хозяин леса.

— Он спрашивает "почему у тебя тогда ещё рога на месте? " — снова принялся переводить хозяин реки.

— Таки я чуть не пожертвовал своим хвостом за свою оплошность. Ещё искупил вину тяжёлым физическим трудом.

— Дров наколол и за водой сходил, — так же спокойно пояснила ведьма.

Гости сидели у Марены до поздней ночи, беседуя обо всем подряд и рассказывая о своей нелёгкой доле. Черт рассказывал о том, как много им приходится трудится, что их цель — распространить веру в них по всему миру, что план нужно выполнить не позже чем через триста лет. Леший делился опытом пересчёта лесного зверя по головам и хвостам, рассказывал о тонкостях морочащего ремесла. Водяной ничего не говорил, жадно ел баранки, периодически что-то спрашивая и одобрительно кивал головой.

— Ну-с, мне пора идти, — вздохнул черт, сползая со стула. — Работы ещё много, я и так засиделся. Не дай Дьявол, встречусь с дьяком…

— Что? Изгонит обратно в ад? — спросил Леший.

— Да какое там… — улыбнулся черт. — Нет у него такой силы. Просто читает он свои молитвы так нудно, долго, много… Хоть уши рогами затыкай! Такой нудный тип, хочу я вам сказать.

— Ну иди тогда, — улыбнулась ведьма.

— В краях наших ещё будешь — заходи в гости. На чай с баранками.

— Со своими баранками, — добавил Водяной. — Мне тоже пора.

— И мне.

Гости разошлись, Марена не торопилась убирать. Домовой тихо вылез из-за печки, подсел к ней за стол, налил чая. Дверь тихо отворилась. На пороге стоял высокий, худой мужчина в богатых одеждах. Был он бледен, на лысой голове красовалась золотая корона. Он тихо вошёл в дом и сел напротив ведьмы, улыбнувшись.

— Ну здравствуй, старая…

Сказ Последний

— Пирога с бузиной не желаешь? — улыбнулась старуха.

— Отчего же не желать? Желаю! — гость с интересом разглядывал угощения на столе.

— Долго же ты ко мне шёл, голубчик. Я аж вся заждалась.

— Ох, Маренушка, столько дел… Я-то из царства своего еле вырвался. Времена то сейчас не лучшие, работы много.

— Ну так поделись с подругой своей, — улыбнулась хозяйка, достав из под стола настойку. — Чай, времени хватает.

— Я бы так не сказал. Кстати долг я тебе отдал. Еле у жёнушки выклянчил! Страшно злая она последнее время…

— Я бы тоже злая была, коли всю жизнь среди пепелищ, сажи да копоти жила. Да и дворец твой, как я помню, не шибко красивое место.

— Не тронь святое! Я его чужими руками знаешь сколько строил?!

— Да будет тебе, Кощеюшка, на шутки обижаться. Чай, не первый век дружим.

— Главное — что бы не последний, — он поднял стопку с настойкой и, кивнув ведьме, выпил.

— Да ладно, куда я от тебя денусь, — рассмеялась Марена.

— Гаснет вера в нас, — вздохнул Кощей. — Кругом, куда не плюнь, черти да бесы шалят, да токмо перед крестом и отступают. Хитростью людские сердца завоёвывает вера заморская, да нам скоро в мире этом места не будет. Тут, не так далече, забудут нас.

— Не похоже, чтобы ты сильно был этим опечален.

— А чего печалиться-то? — усмехнулся Кощей. — Зло всегда в цене, знаешь ли. Подумываю имя сменить, да в князья к бесам податься. Буду править… как там его… адом, во! Чем плохо? Дворец новый отстрою, да буду жить припеваючи.

— А как же царство твоё? Не жалко? Как ни как, пусть та ещё яма, да дом родной.

— Ничего, слышал я тут от рогатого одного, что их царство на моё очень похоже; огненные реки, копоть, сера, все как у меня. Ничего своего придумать не могут, а!

— А Мара как? Согласная с тобой уйти?

— Е долго уговаривать не пришлось. Уже вещички собирает.

— А с остальными из Навьего что будет?

— Не знаю, — гость длинным тонким пальцем почесал козлиную бородку. — Кто как я, к рогатым подастся, кто ещё куда уйдёт. Может кто в Нави и останется. Из Прави то точно никто не уйдёт. Неправильно ведь это — дом свой бросать. Дураки…

— Так ты ко мне попрощаться зашёл, голубчик?

— Да… — тяжело вздохнул Кощей. — Мара тебе привет передавала. Сказала, что ещё три века о тебе вспоминать не будет. А там уж… Сама понимаешь, работа у неё такая.

— Ты же мне только два проиграл, — удивилась старуха.

— Это тебе от неё подарок такой. Мало сейчас людей хороших. Вот и балует всех, кто ей мил. А что в этом аду будет — пока не знаем. Может так и останется по людским душам бегать.

— Спасибо вам обоим, — улыбнулась ведьма.

Кощей старался не смотреть на ведьму, по столу размазывая пролитые капли настойки. Молчание затягивалось.

— Я не просто попрощаться пришел, — не отрываясь от своего занятия, выдавил из себя гость. — Может ты того… Ну это… С нами пойдёшь? — Марена удивлённо посмотрела на Кощея, тот продолжил. — А что тебе в мире этом делать? Нави уже почитай нет, Прави тоже. Время меняется, люди уже ведунов бояться, а дальше только хуже будет.

— И куда ты меня зовёшь? В пустыню огненную? — улыбнулась старуха.

— Да ты что! Думаешь, силы все растерял?! Да я тебе такие сады забабахаю в этой гиене огненной! Сам Род позавидует! И терем! И леса! Да хочешь, даже этого туда перевезу! — указал он на смирно сидящего Домового, да так резко, что тот испугался и тут же исчез с глаз долой.

— Значит три века ещё?

— Ну, если хочешь, я жёнушке скажу, она хоть завтра за тобой придёт!

— Откажусь от такой щедрости… Я вот давно думала, что окромя земель русских не видала ничего.