Медведюк - Василий Михайлович Маханенко

от чтения законов академии, сосредоточившись на окружающем пространстве. Прошло уже пара часов нашего пребывания в западной академии и, как мне кажется, я окончательно проникся её необычностью. Здесь действительно взращивали конкурентов. Если хочешь чего-то добиться — ты должен выгрызать это «что-то» зубами, не считаясь с потерями. Как и в Мираксе, здесь существовали свои ограничения, но ничего похожего на «сохранение» имени. Скорее наоборот — величием клана гордились.

Я вылетел наружу. Несколько групп студентов находилось неподалёку, но ограничивались лишь оценивающими взглядами да перешёптываниями. Меня пока не трогали — видимо, срабатывали те самые двенадцать часов, что обещал нам заместитель ректора. Гостей я не ждал, однако, как только подлетел к входу, на лицо наползла улыбка. Сканер пространства показывал, что с тем, кто явился в Дерон, поговорить я не откажусь.

Вот только стоило мне увидеть белоснежную улыбку вождя клана Бурого Медведя, на душе стало гадко. То, как лыбится мой брат, не могло сулить ничего доброго.

— Лег, дружище, вот ты где! Решил поменять Миракс на Дерон? Уважаю! Сам бы так поступил. Хотя, как я вижу, совсем ты тут обленился. Превращать кровать в глайдер, чтобы не утруждать ноги… Это, на мой взгляд, даже для тебя слишком.

— Что хотел? — пробурчал я. Оправдываться я не собирался.

— То есть встреча с братом не может состояться просто так? — на лице вождя клана нарисовалось искреннее недоумение, отчего резко возникло желание пробить ему в челюсть. Ситуация, видимо, ещё хуже, чем я представлял.

— Эльрин, у меня дел выше крыши, а время закончилось ещё вчера. Что желает клан?

— Вот так всегда. Стараешься, работаешь, а неблагодарный член совета берёт и игнорирует все твои достижения. Ещё и с кровати вставать не желает, когда к нему брат приезжает. Я здесь не для того, чтобы нагрузить тебя очередной работой, дружище! Я явился сюда, чтобы вручить тебе тайную тайну клана Сликов! Прикинь! Вы же с Лиарой этого хотите, верно?

С этими словами Эльрин развернул папку, что всё это время держал в руках. Тут же послышались комментарии от красного тумана:

«Это карта Бездны, что дарована тотему Гадюки на самой заре появления человечества в этом мире. С помощью этого предмета можно открыть проход или навечно его запечатать. Прими её.»

— Только не говори, что Медведь просто так отдал карту, — внутри меня всё уже не просто волновалось — душа буквально кричала, что подарок Эльрина ни в коем случае нельзя принимать. Иначе быть беде.

«Карта отдана добровольно. Из рук одного Ондо другому. Отныне хранитель этой карты ты, Лег Ондо. Оберегай её от врагов.»

— И когда их ждать, этих врагов? — вот оно! Знал же, что нельзя доверять родственничкам!

«Через неделю армада южных гоблинов, во главе с Шавер-Каном, должна достичь Фасорга. Как мне удалось выяснить, в составе тварей Зверя находится Дарс Слик со своими гвардейцами. Гадюка не может остановить их. Не в качестве императора. Но это ещё не всё. Среди приспешников Башорга тоже начались движения. Они вышли из тени — четверо средних демонов-магов находятся в сутках пути от Фасорга, трое ближайших приспешников тёмной твари плетут козни и планируют напасть на вотчину Медведя. То, что проход в Бездну был открыт, не повлияло на расклад сил. Ни твари Зверя, ни погань Башорга не могут проникнуть дальше. Им нужна карта. Держать её в Фасорге нельзя. Клан не сможет защититься от двойной атаки тварей.»

— И тогда вы приняли стратегическое решение вручить карту мне, вместо того чтобы спрятать её на краю света? Или отправить в печь?

«Существуют создания, что могут чувствовать карту. Они есть как у Зверя, так и у Башорга. Обе стороны знают, что карты больше нет в Фасорге. Им незачем нападать на город, дробя силы и рискуя проиграть. Они пойдут за картой. Уничтожить её или убрать из мира нельзя. Карта была создана той сущностью, что управляла миром ранее. Ты оказался прав, предположив, что она предусмотрела возможность открытия врат Бездны.»

— И то, что я нахожусь в центре западной столицы, вас не останавливает, верно? Ты представляешь, сколько жертв будет, когда вся эта армада сюда заявится?

«Открыто нападать никто не станет — армия Западной империи достаточно хорошо оснащена и подготовлена. Красные ассасины и приспешники Башорга будут действовать скрытно. Никто, кроме тебя, не сможет им противостоять. У нас нет выбора.»

— Зато он есть у меня. Если ты подставил меня под удар, будь готов за это платить. Я хочу знать твоё имя. Настоящее, — выбора мне, собственно, не предоставили, но соглашаться с поручением просто так не позволяла гордость.

«Ты получишь доступ к десяти страницам книги Альвира. Это достаточно хорошая плата за грядущие неприятности.»

— Не прокатит, — я понял, что нащупал нечто важное. — Я готов хранить карту и встретиться с противником, но мне нужно знать, как к тебе обращаться. Надоело называть красным туманом. Мне нужно имя, и я его получу. Какая тебе разница, когда его говорить? Сейчас, или через несколько лет, когда начнётся моё обучение?

«Хорошо, Лег Ондо, я выполню твою просьбу. Возможно, другого удобного случая для этого не предвидится никогда. Три тысячи лет назад, ещё до прихода людей на планету, меня лишили имени, наделив силой и обязав следовать определённым правилам. Меня можно называть Безымянным, если хочешь. Красным туманом. Хранителем. Много имён, но ни одно из них не отражает ту суть, которой я стал. Сделала это со мной сущность, что управляла планетой и заточила в её недрах Зверя. Однако раньше у меня имелось настоящее имя. Теперь уже позабытое. Когда-то меня звали Гасат-Сур.»

— Эй, дружище, что с тобой?! — забеспокоился Эльрин, когда я со стоном рухнул на кровать. Но я уже не слышал брата. Меня накрыло волной воспоминаний о предпоследней жизни в качестве вальга.

Глава 3

Мне тринадцать. Два года назад молодой и амбициозный вальг решил стать одним из тех, кто управляет планетой, но его ждало разочарование — он оказался недостоин чести нести гордое звание «маг». Его сущность развеялась в мировом «ничто», а на её место пришёл я, готовый ко всему на свете. Но только не к тому, что ждало меня в реальности.

Оказалось, что с момента дерзкого побега Гасат-Сура из тюрьмы прошло