Медведюк - Василий Михайлович Маханенко

чтобы в будущем выиграть турнир. Хороший ход, если бы не одно «но» — официально я ещё не был зарегистрирован. Гурберт Давр обещал сделать это сразу, как только я восстановлюсь.

Я уже набрал было воздуха, чтобы колко ответить Фарсиду, как в очередной раз всплыли воспоминания. Нас учили не только тому, как себя вести в обществе себе подобных, но ещё и находить в их поступках скрытые смыслы. Знает Фарсид о том, что я не зарегистрирован? Уверен процентов на сто — «дядя» не мог не сказать об этом своему подопечному. Однако жених Вальры Скордж здесь и пытается меня задеть. В чём может быть причина? В глупости? Повторюсь — лично я в такое не верю. Значит, он действительно надеется на вызов. Что говорит о том, что моя регистрация уже завершена без уведомления и действовать я должен ровно так, как обязывают правила — ни в коем случае не ввязываться в конфликт с другим участником.

От осознания происходящего стало как-то легче.

Кровать опустилась на землю, и я активировал пояс. Моё состояние значительно улучшилось — сказалось несколько часов в мире грёз. Глядишь, я так завтра уже самостоятельно ходить начну. Но всё это не важно — вначале нужно разобраться с гостями. Голоса умолкли, следя за тем, как я подлетаю к Фарсиду. Тот не двинулся с места, и только ухмылка говорила о том, что всё идёт по его плану.

— Никогда не понимал, как это работает. Оповещение какое-то? Или срабатывает стадный инстинкт? Как такая огромная толпа совершенно случайно собралась в одном месте, в стороне от учебных и жилых корпусов? Никогда не поверю, что студенты заранее договорились прийти посмотреть на то, как будут унижать представителя Северной империи. Ты прав, Фарсид, совершенно прав по всем пунктам. Я действительно не знаю западного языка, и я действительно вырос в деревне, в которой не было даже канализации. За то, что мой клан проявил верность бывшем сюзерену, его наказали. Жёстко. Откинув лет на сто в развитии относительно всего мира. Но даже отсутствие туалета не смогло нас сломить и сейчас мы по праву сильного возглавляем единственную на планете провинцию, имеющую статус свободной экономической зоны. Где, к слову, торгуют в том числе и Давры. Как одни из многих. Почему же ты об этом моменте умолчал? Неужели клан Золотого Льва не доводит до своего перспективного и, не побоюсь сказать этого слова, достойного отпрыска такие детали?

Как же вовремя «подъехала» новая партия воспоминаний. Семь лет академий в мире вальгов не прошли даром. Что-что, а подставлять вальги обожали, там хочешь не хочешь научишься выкручиваться и молоть языком похлеще любого Эльрина. Студенты затаили дыхание, ловя каждое слово. Видимо, не каждый день кто-то сходится с Фарсидом на равных.

— Тебе не место в Дероне, северянин! У тебя есть два часа, чтобы убраться отсюда, — осознав, что нападать или проявлять агрессию я не собираюсь, мой оппонент решил показать свою истинную сущность. Того, кто не знает слова «нет».

— Представляешь, я не собираюсь прислушиваться к твоему совету. Или приказу, я не очень разобрался с тоном, каким ты говорил, — моя улыбка была искренней. — Если есть претензии — обращайся к тем, кто имеет право принимать решения. Сходу могу назвать два имени: Гурберт и Чарден Давры. Согласно их решению мне позволено наслаждаться красотами Дерона и знакомиться с мудростью академии. Или ты считаешь, что слова этих двух уважаемых господ глупы и недальновидны?

— Прикрываешься советником секретаря? — Фарсид явно не желал снижать планку. — Это всё, на что ты способен, хвалёный спаситель мира? Привык прятаться за мамкину юбку? Так беги к ней, пожалуйся, что тебя злые дяди обидели.

Злость едва не накрыла меня с головой и мне с великим трудом удалось удержаться от того, чтобы не ринуться на урода и не превратить его в лепёшку. Вся радость пикирования словами улетучилась, оставив вместо себя лишь злобу и гнев. Никому не позволено трогать женщину, даровавшую мне жизнь ценой своей.

— У тебя минута, чтобы взять свои слова назад и принести мне извинения за упоминания моей умершей матери. Клянусь тотемом и своей жизнью — если этого не произойдёт, Фарсид Давр умрёт здесь и сейчас! Мне плевать на соревнования, на рейтинги, на тебя и всех тех, кто здесь собрался, но я никому не позволю оскорблять память моей матери! Ты упомянул о том, что я спаситель мира? Видимо, пришло время воспользоваться правом силы. У тебя минута. Время пошло!

Белоснежный ореол, на несколько мгновений окруживший меня, показал окружающим, что я не лукавлю. Я действительно прикончу Фарсида здесь и сейчас. Окружающая нас толпа студентов даже дышать перестала. Они явно готовились не к такому представлению. Как и Фарсид. Витязь хотел было дёрнуться в сторону, но я крепко держал его на одном месте силовыми нитями. Единственное, что меня искренне расстраивало — что для выполнения поручения красного тумана мне придётся проявлять изобретательность. Проникнуть в подвалы Дерона гораздо проще изнутри академии.

Фарсид держался секунд тридцать. Я не собирался его пытать — просто убить. И мой противник сумел прочесть настрой во взгляде, отводить который я не собирался. Мне хотелось, чтобы мои глаза были последним, что видел этот урод в своей жизни.

— Я не знал, что твоя мать умерла, — произнёс Фарсид. — Приношу свои извинения, что неосторожно затронул эту тему. Мне жаль. Впредь ни я, ни кто из моей команды не станет упоминать об этом. Но ты должен знать — я не могу отвечать за весь Дерон. Только за своих людей.

— Этого достаточно. Я принимаю твои извинения, — я деблокировал магические линии, освобождая противника и развернулся, показывая, что продолжать разговор мне не интересно. На самом деле хотелось рвать и крушить, но я не мог позволить себе такой слабости. Западники должны увидеть величие северян.

Студенты толпились вокруг моей палатки ещё часа два. Видимо, ожидали продолжения представления. Находились откровенные негодяи, бросавшие в сторону моего жилища камни, но силовой купол, что я установил, с лёгкостью блокировал все попытки навредить. В том числе и словами — до меня не доносилось ни звука. Вскоре собравшиеся начали расходиться. Вначале зрители, затем наиболее «ярые» провокаторы. К двенадцати часам возле палатки не осталось ни одного человека.

***

— Я категорически против участия Лега Ондо в грядущих соревнованиях! — Гурберт