Эскортница - Ольга Вечная

вовремя врубается синдром отличницы. Опа. В отношении е*ли за деньги этот синдром тоже, оказывается, работает. Отвечаю на внутренний вызов. Нет уж, Артём, этот вечер тебе понравится и запомнится, хочешь ты того или нет.

Стаканов два. Артём берет один и плюхается в кресло. Он хоть и хам, но гостеприимен. Я прохожу мимо, прямо к стойке.

— Выпью?

— Велком.

Делаю глоток. От пряного виски покалывает язык и сводит скулы. Туда бы колы влить три раза столько же. Я открываю холодильник и оглядываю содержимое. Достаю газировку, разбавляю, пью.

Не только Артём сегодня ничего не ел. От нервов я сутки на одном воздухе. Алкоголь натощак всасывается в кровь в ускоренном темпе и ударяет в голову.

Дурацкий бант до боли стягивает грудь, она, бедная, немеет. Артём о чем-то глубоко размышляет, трахаться не собирается. Полный провал. Адель меня вышвырнет, и деньги придется вернуть. Новых клиентов не будет.

— Поможешь снять бант? — спрашиваю. — Тут узел намертво завязался.

— Ножницы где-то там. В одном из шкафчиков.

— Не помнишь в каком?

— Понятия не имею. — Ноль энтузиазма.

С грохотом возвращаю стакан на стойку. Не планировала истерить, так вышло. Артём поднимает глаза и опаливает раздражением. Один неверный шаг, и именинник за шкирку меня вышвырнет из номера прямо так, в трусах. Скандалы терпеть он явно не намерен.

Я дергаюсь. Прохаживаюсь по кухне, проверяя шкафчики. Заглядываю то в один, то в другой. Наклоняюсь. Наконец, нахожу ножницы в отделе со сковородками. Н-да, на этой кухне никто никогда не готовил.

Оборачиваюсь и с удивлением понимаю, что Артём на меня смотрит. Разглядывает тело с каким-то мрачным интересом. Чуть приоткрыв рот.

Озарение свыше обескураживает. Да он же хочет меня! Нравлюсь! Но тормозит себя. Не знаю, в чем дело. Может, брезгует шлюху, может, другую любит. Но физически — хочет.

Расслабленная поза, стакан виски в руке. Прямой взгляд. Острое волнение бьет током. Я подхожу к Артёму, забираюсь верхом и протягиваю ножницы.

— Помоги, пожалуйста.

Сердце колошматит, я дала чужому мужику колюще-режущий предмет. Опасность на семь из десяти.

Артём слегка прищуривается. Протягивает стакан.

— Подержи.

Слушаюсь. Он берет ножницы, оттягивает ленты, отчего становится больнее и я охаю, задержав дыхание. Артём зажимает ткань между лезвиями. Мое бедное разбитое сердце ноет. Кожа горит, на мужских коленях невообразимо жарко. Волнение достигает максимума.

Артём шумно втягивает носом воздух. Его щеки розовеют. Или он возбуждается, или я совсем глупая.

Одним движением он перерезает ленты, открывая миру Галину, как новенький торговый центр. Обрывки украшения падают вокруг. Я делаю жалобный глубокий вдох и провожу по груди свободной рукой. Потираю. На ней остались болезненные следы.

Артём быстро откладывает ножницы и сжимает мои полушария, сводит вместе. Чувствительность распаленной кожи зашкаливает, я ахаю от неожиданности и ощущений.

Он перекручивает между пальцами соски. Я совершаю плавные движения бедрами. Еще и еще. Почувствовав твердость, развожу ноги шире и вжимаюсь своим пахом в его. Трусь. Он там камень. Боже. Начинается.

Отхлебываю побольше виски и эффектно выгибаюсь. В следующий момент Артём хватает меня и тянет к себе. Стакан падает из рук, Артём впивается в шею, осыпает поцелуями ключицы. Я полностью теряюсь. Нежно глажу его по плечам и затылку.

Он принуждает прогнуться и подать ему грудь, которую бесцеремонно облизывает. Обводит языком соски, прихватывает зубами.

— М-м-м, — тяну я, кусая губы, морщу лоб. — Артём...

От трепета и страха трясет, гремучий коктейль взрывается искрами в венах. Это слишком для меня. Каждая клетка тела воспалена, от каждого прикосновения в душе пламя. Я настроилась позволить Артёму всё.

И позволяю, тщетно пытаясь расслабиться.

— Блдь, — выдает он хрипло. Начинает расстегивать пуговицы на рубашке.

Я тут же принимаюсь помогать. Пальцы дрожат, но получается.

Алкоголь разгоняет и без того ошалевший пульс, картинка плывет. Артём сжимает мой затылок, притягивает меня к себе и целует.

Касание его горячего тела ошеломляет. Язык врывается в мой рот, и алкоголя будто становится больше. Не успеваю ни вкус почувствовать, ни осознать происходящее. Именинник жадно, потребительски пробует меня, облизывает.

Я глажу его плечи и ерзаю на стояке, интуитивно чувствуя, что Артёму приятно.

Это миф, что мужчины не целуют шлюх. Таких, как я — целуют, и еще как. Им нравится.

Артём владеет моим ртом и при этом лапает тело: спину, бедра, грудь, живот. Трогает, где хочет и как хочет.

Мы оба одновременно стонем.

В следующую секунду он сжимает мои ягодицы, придерживает, рывком поднимается из кресла и идет к столу, на который меня и плюхает.

Ловкими, четкими движениями расстегивает ремень. Пуговицу, ширинку. Снимает джинсы вместе с боксерами.

Меня трясет. Впиваюсь глазами во внушительный стояк. Вновь сглатываю. Но слишком пьяна и возбуждена, чтобы думать.

Артём открывает один из шкафчиков и достает презерватив. Где эти штуки лежат, он прекрасно знает, действует безошибочно. Едва я успеваю стянуть стринги, как он уже в защите. Подходит и притягивает меня к себе.

Глава 7

Мир переворачивается. Нутро сжимается, я дыхание задерживаю, мечтая оказаться в другом месте.

Артём рядом совсем. Чужой. Нелюбимый.

Я сделала всё правильно: соблазнила. Но радоваться не выходит. Пусть это закончится быстрее.

Послушно и максимально нежно обнимаю его за шею. Дрожу. Истерзанное сердце ухает в пятки, в ушах шумит. Бравада и защитный юмор улетучиваются. Корыстная до денег Галя машет ручкой и исчезает, оставляя разгребать последствия Алине. Уязвимой, напуганной до смерти грешнице.

Хаотично оглядываюсь.

Готовилась морально, но сейчас в дикой, неадекватной панике.

Отступать поздно. Нас в комнате — двое. Робко прижимаюсь к Артёму — большому, сильному. Он вторгается в зону комфортна, тоже обнимает меня. Молю мысленно, чтобы не был жестоким. Мне очень-очень страшно. Я... доверяюсь ему, иначе происходящее просто не выдержать.

— Ты чего дрожишь? — спрашивает Артём.

— Чуть-чуть замерзла, — отвечаю шепотом, интимно, на выдохе.

— Ты настоящая красавица. — Его густой голос кажется очень значительным.

Я жадно ловлю каждое слово. Сердце отбивает удары: бах-бах-бах. Жду подвоха, но его будто нет.

Артём вдруг улыбается широко и предлагает:

— Согреемся?

Бросает в жар от тона и голоса! От прямого откровенного взгляда. Так на меня никогда не смотрели. В этот момент понимаю, что, если бы при других обстоятельствах Артём вот так со мной разговаривал, ухаживал, смотрел... я бы по доброй воле согласилась на свидание.

А дальше, наверное, сказывается напряжение и врубается защитная реакция.

Киваю как завороженная. И Артём кидается на меня.