КаZантип - Никита Ветров

– Я сказал стоять, суки! Стоять, бля!

Продолжавший работать все это время заклиненный транспортер еще несколько раз дернулся, и лом, всунутый между валиками, все же не выдержал толчков механизма и вывалился на песок. Лента транспортера вновь пришла в движение, и сумка с деньгами, как и было задумано изначально, продолжила свое восхождение. Гюрза бросила короткий взгляд в сторону ожившего механизма.

– Ты собиралась бросить меня, мать твою! – Голос Крученого сорвался на фальцет. Он почти уткнулся носом в спину девушки. – Какого хрена, вообще, здесь происходит. Ты же говорила?..

– Заткнись! – жестко оборвала его Гюрза. – Не мешай!

Несколько крепких, облаченных в камуфляжную форму омоновцев с автоматами наперевес уже неслись в их сторону, на ходу перескакивая через выбоины. Старший группы слегка отстал. Его внимание тоже привлек заработавший транспортер и ускользающая по нему холщовая спортивная сумка с деньгами. Гюрза уверенно отжала сцепление, не испытывая колебаний по поводу мгновенно принятого ею решения, и вместо того чтобы отправить приземистый маневренный байк в прорыв между ментами, она развернула его на месте, набрала скорость и взлетела на движущуюся ленту транспортера.

– Стой, бля! – в очередной раз проорал омоновец.

Он добавил к этому еще что-то, но ни Гюрза, ни сидящий позади нее Крученый не смогли расслышать слов в общем шуме. Скорее всего, старший отдал команду ударить шквальным огнем на поражение. Застрекотали автоматы, выплевывая пули в направлении летящего вверх по транспортеру черного байка. Крученый втянул голову в плечи. Поза Гюрзы не изменилась, хотя одна из пуль по касательной чиркнула по ее блестящему байкерскому шлему.

«Триумф» поравнялся с деньгами, девушка слегка наклонилась и, практически не сбавляя скорости, подхватила с ленты заветную сумку. Мотоцикл пронесся по транспортеру до самой его верхней точки, взмыл с него, как профессиональный лыжник с трамплина и, вращая колесами, перелетел через оцепление. Автоматные очереди не смолкали ни на секунду, сопровождаемые отборной матерной бранью. Голос старшего группы гремел громче остальных.

Байк мягко, как кошка, приземлился на ровную поверхность и, искусно маневрируя между песчаными пирамидами, котлованом и брошенной техникой, устремился в сторону темных густых лесопосадок. Пули уже не достигали его.

– Догнать!

Пятеро бойцов прыгнули в компактный микроавтобус. Старший группы майор Платонов, среднего роста крепкий мужчина с волевым обветренным лицом, решительно зашагал к стоящей чуть в отдалении «десятке». Дверца открылась, и навстречу майору вышел подполковник Щипачев в стального оттенка строгом костюме. Выражение лица Щипачева было мрачным и сосредоточенным. Он смотрел вслед устремившемуся в погоню микроавтобусу. Байк с двумя седоками уже скрылся из виду.

– Бесполезно, майор… – В голосе Щипачева звучала неприкрытая досада.

Мужчина на крыше опустил бинокль. Пока ему удалось не привлечь внимания к своей персоне со стороны нагрянувших ментов. Но это было слабым утешением. Нахальная девица прихватила с собой не только товар, но и деньги за него. И в итоге выходило, что его просто-напросто кинули. Сделку можно было считать провалившейся, а за такие расклады по головке его, естественно, не погладят. Приложив к глазам прибор ночного видения, мужчина не больше минуты внимательно приглядывался к стоящим возле светлой «десятки» Щипачеву и Платонову, затем убрал прибор в сумку на поясе. Не воспользоваться возникшим внизу замешательством, вызванным действиями отчаянной девицы, было бы по меньшей мере неразумно. Мужчина подхватил с пола согнутую коленом стальную трубу, набросил ее на трос подъемника стройматериалов и, не теряя драгоценного времени, съехал по нему прямо на палубу поджидавшего его приземления земснаряда.

Звук заводимого двигателя со стороны реки заставил Платонова обернуться. На речной простор вылетела моторка и мгновенно растворилась в тумане. Щипачев только хмыкнул.

– Отлично, майор. Поздравляю. Мы упустили всех, кого только возможно было упустить. И ту и другую сторону. Как по-вашему? Это называется блестяще проведенной операцией?

Платонов проигнорировал сарказм собеседника.

– У нас было слишком мало времени на подготовку, – буркнул он. – Когда вы позвонили…

– То есть это я во всем виноват? – Щипачев уже не скрывал раздражения. – А вы и ваши парни – невинные жертвы обстоятельств? Все верно?

– Ну, зачем вы так, Роман Данилович? – Майор пошел на попятную. – Никто никого ни в чем не обвиняет. Вы и сами не хуже меня знаете, что в нашей работе… Ну… Случаются, так сказать, определенные накладки… Предвидеть все невозможно.

Щипачев ничего не ответил. Вступать с собеседником в ненужную и бесполезную полемику казалось ему сейчас занятием, мягко говоря, совершенно бесперспективным. Что толку? От переливания из пустого в порожнее и выяснения, кто и где допустил в операции фатальную ошибку, ситуация не изменится.

Трое широкоплечих омоновцев, не принявших участия в погоне на микроавтобусе, с опущенными дулом вниз автоматами переминались с ноги на ногу и ожидали приказов от своего непосредственного шефа. Платонов перевел взгляд на стелющийся над рекой туман.

– Водного транспорта у нас нет, – сказал он. – Это тоже серьезный просчет. Но тех двоих на мотоцикле еще можно догнать… – Его словам недоставало необходимой уверенности. – Черт! Лихие оказались ребята, Роман Данилович. И мне показалось, что это была девушка. До того, как она надела шлем. За рулем байка…

Щипачев прищурился.

– Девушка? Вы уверены?

– Нет. Честно говоря, нет. Не уверен. Но мне так показалось…

– Запомнили ее внешность? Описать сможете? – Подполковник хватался за соломинку.

Платонов покачал головой.

– Было слишком темно, а она, если это была «она»…

– Тогда какого дьявола вы решили, что это девка? – взорвался Щипачев. – Интуиция, майор?

– Ну, не совсем… Движения, пластика…

Щипачев отмахнулся от собеседника, как от назойливой мухи. Затем и вовсе повернулся к нему спиной и потянул на себя ручку передней дверцы «десятки». Однако забираться обратно в салон подполковник не торопился.

– Мы уже почти полгода гоняемся за призраками, майор, – чеканя каждое слово, произнес он, облокотившись на раскрытую дверцу и обращаясь скорее к самому себе, чем к стоящему позади Платонову. – Я получил наколку на этот канал в январе. И с тех пор никаких сдвигов. Что скажут в Москве?

Платонов молчал.

– Не знаете? Так я скажу вам, – продолжил Щипачев, повышая голос. – Ни хрена они не скажут. Они просто возьмут и натянут мне глаз на жопу, если я не перекрою этот героиновый канал. На подобный исход мне уже намекали пару недель назад. И никто не станет брать в расчет ни ваших непредвиденных обстоятельств, ни изречений о движении и пластике… Все это вилами на воде писано.