Есть только миг - Вячеслав Ландышев

– Не, я не останусь. Вы же здесь своими умными разговорами мне покоя не дадите, – сказал Павел, пережевывая большой кусок мяса, – Я думал, что хоть в Самаре мозгами отдохну, на пляже позагораю, девчонок погляжу, а вы меня опять чем-то неопознанным и необъяснимым грузите.

– Кстати, о пляже. Так мы сегодня прогуляемся до него или нет? – спросил Кузнецов, – Завтра уже некогда будет, надо за машиной в Тольятти ехать, а после покупки без особых промедлений хотелось бы домой рвануть. Непонятно, что в дороге может случиться, а через три дня мне уже на работе надо появиться.

– Ну, так, в чем же дело? Доедаем шашлык и вперед на пляж – любоваться самарскими красотками, – задорно ответил Бурашев.

Не прошло и полтора часа, как трое друзей уже спускались к Волге по узкой улочке, идущей между домами. Большинство зданий было старой постройки. Крашенные деревянные стены давно выцвели. Заплесневелый шифер на крышах в некоторых местах потрескался. Штакетник вдоль дороги наклонился и стал трухлявым. Сады запущены, а участки заросли травой. Но иногда на улице попадались новые большие кирпичные дома, двух и трех этажные, огороженные высокими, каменными или железными заборами с коваными воротами. Над ухоженными живописными участками, скорее всего, потрудились специалисты ландшафтного дизайна, сотворившие свое маленькое чудо на крохотном клочке земли в шесть-восемь соток.

Бурашев любил прогуливаться по этой улице и осматривать новые дома. Обожал любоваться беседками, стоявшими посреди елочек, туй, яблонь и цветов. Часто замирал от красоты виноградника, который обволакивал вход в дом или навес для машины и создавал ощущение гармонии строения с природой. Александр мечтал, что у него когда-нибудь появится возможность купить или построить новый большой дом, в цокольном помещении которого будет тренажерный зал и баня, выходящая к открытому бассейну с тыльной стороны здания. Бассейн обязательно должен быть с подсветкой, позволяющей видеть, как плавает человек в темное время суток. Именно плавающая ночью в бассейне стройная и красивая жена, которая после купания заворачивалась бы в светло-розовый халат и подходила бы к нему, сидящему в соломенном кресле и пьющему горячий фруктовый чай, представлялась Александру атрибутом его личного блаженства. Семейное счастье – это когда радость может быть безо всякой причины, просто так, потому что тебе спокойно на душе, комфортно и тепло. Потому что любишь милую и добрую женщину и любим ею. Потому что волны очень романтично плещутся в бассейне, а позади него стоит большой каменный надежный дом с камином и высокими окнами в столовой, из которой так уютно смотреть на первый снег, покрывающий белым слоем каждую веточку яблонь или наблюдать за тем, как кружит низко на землей осенний ветер опавшую листву клена. Или слушать, как проливной холодной ливень шумно бьет о каменную садовую дорожку и барабанит множеством капель по водной глади бассейна. И счастлив еще потому, что в доме спит плод твоей любви – девочка, похожая на маму не только чертами лица, но и мимикой, жестами, движениями, походкой и даже характером. И ты играешь с этим ребенком на земле, где каждый квадратный метр хранит твою любовь и заботу, твой труд, твои раздумья, твои мечты о благоустроенной территории со своим микроклиматом. Где легко дышится, где сердце стучит спокойно и где ночью над головой нависает бездонное черное звездное небо, а вдали слышен протяжный, но не грустный гудок парохода.

Бурашев не спеша спускался по заросшей травой и кустарником улице, ведущей к Волге. Перекинув круглые головки через заборы, кое-где выглядывали на дорогу ярко-желтые подсолнухи. Спуск к реке был довольно крутой, да еще с кочками и ямами, поэтому там очень редко проезжали машины. Александра радовало, что на их улице все чаще и чаще стали появляться новые красивые дома. Старые деревянные срубы либо реставрировали, либо сносили полностью и на их месте воздвигали кирпичные коттеджи. Бурашев радовался за новых хозяев, даже не зная их в лицо. И не было никакой зависти. Ему было просто приятно осознавать, что его город богатеет и становится краше. Важно, что такой недвижимости в Самаре становилось все больше и больше, и Саша надеялся, что когда-нибудь он тоже станет хозяином добротного особнячка.

Друзья Александра не так внимательно смотрели по сторонам, потому что были в душе городскими жителями, и их совсем не прельщало будущее, в котором они жили бы в частном секторе. Павел с Иваном шли немного впереди Бурашева и о чем-то тихо беседовали, не отвлекаясь на уличные живописные достопримечательности.

«Тарапунька и Штепсель» – усмехнулся Бурашев, смотря на товарищей и сравнивая их с известными в прошлом телевизионными юмористами. Паша был высокорослым парнем, почти на голову выше Ивана. Оба в детстве ходили в спортивные секции. Павел много лет занимался конькобежным спортом, что наложило отпечаток на его походку и осанку – он сутулился, шел широким шагом, не выпрямляя полностью колени, и тянулся при ходьбе не вверх, а вперед. Иван тоже в молодости занимался спортом, но совсем в другой ипостаси – был шахматистом. С юности невысокий по сравнению со сверстниками, Кузнецов всегда держал осанку, тянулся кверху, чтобы максимально использовать свой рост, а в ходьбе при каждом отталкивании поднимался на подъем стопы, отчего его шаг казался пружинистым с заметными колебаниями вверх-вниз. Так и шла по улочке эта парочка – высокий полноватый блондин с приземистой, шаркающей походкой и низкорослый, стройный, прямой как лом и подпрыгивающий на каждом шаге, брюнет с залысинами на лбу и затылке. Смотрелось забавно. Бурашев заулыбался, наблюдая за ними со стороны.

Спустившись к реке, друзья пошли вдоль берега, иногда перепрыгивая большие лужи, оставшиеся после приливной волны. Часто на их дороге попадались перевернутые лодки, на которых местные мужики рыбачили, уплывая на моторках за пределы города, туда, где вода в реке чище, воздух не так загажен смогом и нет надоедливого городского шума.

Километра полтора друзья шли по грунтовой дорожке, петляющей между лужами, как змея. Людей по пути не встретили, но соскучиться по цивилизации не успели, потому что даже на дальнем расстоянии до них доносились музыка с пляжа и песни артистов из народа, желающих похвастать в караоке своими вокальными данными и музыкальным слухом.

Через двадцать минут ходьбы на пути друзей попалось невысокое гранитное заграждение, забравшись на которое, парни сразу очутились на широком песчаном пляже, уходящем вдаль на три-четыре километра и сливающимся в сумерках с рекой. Несмотря на поздний вечерний час на пляже еще были отдыхающие. Кто-то лежал на покрывале, кто-то сидел на деревянных скамейках, а кое-кто под электрическим уличным освещением пытался играть в волейбол.

– Давайте чуть пройдем вдоль реки по песочку до того тротуара, а потом поднимемся вверх по склону, – предложил Бурашев, указывая кивком головы вперед, – Сейчас народ в основном на террасах зажигает, там – свет, музыка, караоке, открытые кафешки, шашлык-машлык и прочие мелочи городского счастья.

Друзья согласились с Александром и прошли немного вдоль реки, а потом вышли по ступенькам на нижнюю террасу, посередине которой был разбит красивый цветник. Он простирался как разделительная полоса между широкими асфальтированными дорожками, по которым часто проезжали на роликах молодые парни и девушки, а иногда потихоньку, взявшись за руки, катилась вся спортивная семейка – мама, папа, сынок или дочка. На цветнике встречались клумбы различной конфигурации с розами, пионами, тюльпанами или фиалками. По краям живых разноцветных ковров иногда стояли бетонные тумбы или железные сварочные конструкции с цветущими почти на протяжении всего лета петуньями. Терраса, по которой шли ребята, находилась на высоте примерно восьми метров над уровнем воды в Волге, поэтому парни с интересом рассматривали сверху пляж и особенно внимательно выглядывали девушек. Смеркалось, но контуры людей на пляже были еще хорошо видны.

К своему разочарованию, одиноких представительниц прекрасного пола, пройдя первые двести метров, парни не встретили и остановились у одного из шатров – небольшого ресторанчика с открытой площадкой.

Взяли себе по кружке живого пива и заняли один из деревянных столиков рядом с парапетом террасы, откуда с одной стороны открывался отличный вид на реку и пляж, а с другой – виднелся крутой подъем с лестницей, ведущей к одиноко торчащей над деревьями, гостинице. Намного выше, на гребне холма начинали уже загораться окна жилых домов.

Стемнело, и почти сразу умолкли птицы. Или их не стало слышно из-за возросшей трели сверчков. Катающиеся на роликах незаметно исчезли. Террасы освещались, но в некоторых местах фонари были разбиты, что делало пешеходные дорожки непроглядными, с темными уголками, и это способствовало романтическому настроению. Казалось, что в каждом скрытом от глаз, уголочке стоит скамейка, на которой сидят двое влюбленных и вполголоса разговаривают или молча целуются под нависшими над ними гроздями сирени. Вся окружающая обстановка летнего, теплого выходного вечера вблизи красавицы реки, среди запаха многочисленных цветов и пения сверчков наводила на любовные раздумья. И каждый из друзей, наверняка, подумал о том, как было бы хорошо посидеть в этом чудном уголке с красивой девушкой. Посадить ее на коленки, обнимать и заговорщицки шептать друг другу на ухо какую-нибудь чепуху, наслаждаясь тембром голоса, запахом волос, красивым профилем и блеском глаз очаровательного существа.