Миррский цикл - Максим Шапиро

Потерявший дар речи ведущий лишь молча таращился на Графа.

— Напоследок я хотел бы рассказать одну очень древнюю байку, — сказал Граф в камеру, — Как-то в Оксфордском университете студент во время экзамена потребовал у экзаменатора кружку пива и копченую телятину, сославшись на неотмененный пункт устава от 1513 года. В конце концов, студент и экзаменатор за отсутствием телятины и пива сошлись на гамбургере и кока-коле. Однако порывшись все в том же уставе, преподаватели в итоге исключили студента из университета за нарушение закона от 1415 года, который также никогда не был отменён. За явку на экзамен без меча.

Правила игры

Черные как пуговицы глаза, в которых практически невозможно различить зрачки из-под кустистых бровей внимательно следят за тюками и ящиками, которые торопливо и неуклюже таскают и сваливают в кучу на поляне несколько человек в белых комби с эмблемой в виде красного сердца в красном же круге. С краю поляны несколько местных в шерстяных накидках грязно-серого цвета и кожаных шлемах, на которых бисером вышито схематичное изображение хищной птицы гортанно переговариваются между собой, искоса бросая чуть снисходительные чуть презрительные взгляды на прибывших. Глаза же провожают взглядом последний контейнер и упираются затем в Сильвию Рейс. На нее смотрит высокий и болезненно худой человек с седой бородкой и жестким лицом.

— Оружие? — отрывисто бросает он и "р" сразу выдает в нем обитателя верхнего Джара.

Сильвия качает головой.

— Нет. Я уже говорила вам уважаемый Дарал, что мы доставляем только гуманитарную помощь. Мы и так постоянно находимся под давлением Мирры. Они неизменно останавливают и досматривают наши звездолеты.

— Звездные порождения подлого Кшала! — Дарал презрительно сплевывает и его сопровождающие, чутко уловив недовольство вождя, тут же вскидывают стволы устаревших, но не ставших от этого менее смертельными лазерных карабинов, — Мы выкинем их с нашей земли! — успокаивающий жест охране и стволы снова опускаются вниз, — Недавно они взорвали ракетой дом моего агара. Восемь детей погибло! И женщин еще несколько. Хотя… они уже в раю и рано или поздно мужья увидят их снова. Но в доме было оружие. Взрывчатка. Ты привезешь нам еще.

— Но…!

— Ты привезешь нам оружие или больше не появишься здесь со своим гуманитарным грузом, и тогда смерть наших детей и женщин, умирающих без твоих лекарств и еды будет на тебе.

Сильвия на мгновение зажмуривается. Что может быть важнее детей?

— Но Мирра… — пытается она в последний раз.

— Они не помешают, — перебивает ее собеседник, — Завтра сюда будет прорываться грузовой космический катер с гуманитарной помощью. Они не дадут себя досмотреть…

— Но ведь их тогда…! — вскидывается Сильвия.

— Да, тогда катер подобьют. Но там не будет оружия. Только женщины из Фонда Спасения и гуманитарная помощь. И все поймут, что мирряне бесчеловечные убийцы. А на следующий день ты привезешь оружие. Они побоятся снова стрелять. Ты спасешь много жизней.

— Но я против насилия!

— А тебе и не нужно его применять. Место женщины у очага и у ног мужчины, а не на поле битвы. Подумай о наших детях. Ты ведь хочешь их спасти, — не спрашивает, а утверждает Дарал.

Сильвия вздыхает, вспоминает маленькие глаза-бусинки, с интересом и страхом глядящие на нее из развалин деревенских домов, и обреченно кивает. Детей нужно спасти, во что бы то ни стало. Бородатый довольно кивает в ответ. Но едва он поднимает голову, как его череп с легким хлопком лопается. Сильвию окатывает кровью и ошметками мозга.

Сильвия сидит на траве и тупо смотрит, как солдаты в выключенных хамелеонах, лениво переговариваясь вполголоса, деловито вяжут шнуры к веткам ближайшего дерева. Ей снова и снова хочется протереть лицо, но ее руки скованы за спиной пластиковыми наручниками. На самом деле всю кровь вождя Дарала с нее уже вытер салфеткой человек с ледяными глазами. Кажется капитан войск Мирры. Он здесь главный. Вот он снова приближается. В руках фляга.

— Вы хотите пить?

— Что…? Что они делают? — Сильвия глазами указала на дерево. Вопрос уже потерял смысл, так как теперь четко видно, что на толстой ветке дерева висит несколько петель.

Капитан оборачивается.

— Виселицу, — пожимает он плечами.

— И я…? Тоже?!

— Вы нет. Хотя в принципе за снабжение террористов провиантом и лекарствами в обход эмбарго можно было бы и повесить. Но вам повезло. У вас папа правильный. Премьер-министр Паллады как-никак. Так что вас обменяют.

— На кого?

— На нескольких тупых миррских студентов, — Сильвия непонимающе смотрит на капитана, и он усмехается в ответ, — Долгая история. Не берите в голову. Вернетесь на Палладу — в газетах подробности прочтете.

— А их…? — Сильвия смотрит в сторону соплеменников Дарала, которых усадили с краю поляны спиной к спине, сковав пластиковыми наручниками.

— Их повесят.

— Но они же военнопленные! Это нарушение конвенции о военных действиях!

— Беркуты Джара не соблюдают конвенций. А бумеранг имеет свойство возвращаться.

— Убийца!

Капитан снова пожимает плечами.

— Убивать это часть моей работы.

— Вы не понимаете, — вздыхает Сильвия, — Нельзя выиграть войну у народа. Народа воюющего на своей земле.

— Два утверждения и оба ошибочны, — сочувственно качает головой капитан, — Войну у народа выиграть можно. Это всего лишь вопрос военного превосходства. Ну и готовности его использовать, конечно. А во вторых это не земля племени Джара. Они пришли сюда всего восемьдесят лет назад и захватили эти предгорья, вырезав местное население под корень. Вот эти-то, предыдущие жители, вполне были народом и сражались именно на своей земле. И где они теперь?

— Но вы же цивилизованный человек! Вы не можете действовать также как местные племена!

— Почему это? Откуда у вас такое презрение к местным?

Сильвия задыхается от возмущения.

— У меня…?! Презрение к местным?!

— У вас. А у кого же еще? — улыбается капитан, явно забавляясь, — Все эти "Ну что ж с них с тупых дикарей взять?" или "Они не могут отвечать за свои поступки как вменяемые цивилизованные люди!". Вы б правозащитники определились что ли — то ли местные тупые недочеловеки и тогда с них и спрос за терроризм и нарушение конвенций о ведении войны не больше чем с диких обезьян, но и жизням их такая же цена. То ли они не глупее нас, но и отвечать тогда за свои поступки должны как вменяемые и дееспособные люди.

— Они не недочеловеки. Но они выросли в тяжелейших условиях. У них просто другая мораль. Они не понимают смысла конвенций. Не могут понять. Но вы… Вы ведь должны сознавать, что вы делаете. Вы воюете с целым народом. Это же фактически геноцид! Массовое убийство!